Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе" Страница 37

— Очнулся! Мерлин! Как я рад! — он встал с колен и отошёл от дивана на пару шагов назад, показывая, что ничего плохого не желал. — Меня зовут Ангра Варис, и я …

— Наш новый психолог, — приподнялся на локтях Малфой. — Я слышал…

Узкая комната, заваленная книгами, была наполнена мягким светом свечей. Драко осмотрелся, ощупал живот.

— Я дал вам костерост. Пожалуйста, ничего не подумайте, но я влил его, пока вы были без сознания. И ещё…

— Бадьян, — вновь перебил он старика, чувствуя знакомый горький запах лекарства на губах и во рту.

— Бадьян, — повторил за ним Ангра и улыбнулся. — Я как чувствовал, что стоило пойти за вами, когда увидел, как несколько мужчин вышли сразу после вас. Я уже передал в аврорат сведения о нападении. Вам нужно будет явиться в министерство, чтобы дать показания.

Драко хмыкнул на эти слова. Конечно, он никуда не пойдёт. Там ему тоже не рады.

Он чувствовал на себе взгляд. Старик осматривал его с осторожностью, как музейный экспонат. Это даже раздражало. Слишком резкий перепад от агрессии к дружелюбию за день. Это настораживало.

— Я у вас дома? — Малфой посмотрел в окно, за которым лениво шёл дождь. Уже стемнело.

— Да, я отнёс вас к себе. Мы в доме напротив, где случилось нападение. Всё же я рекомендую вам обратиться в министерство. С вами поступили очень подло. Это несправедливо.

Драко оборвал его, хрипло засмеявшись.

— Я уже у вас на сеансе? Хотите поговорить со мной о несправедливости, мистер Варис? — он поднялся, чувствуя острую боль в рёбрах. — Мне пора.

Ангра поднял руки. Его лицо вытянулось в недоумении.

— Что вы, что вы… Я ни в коем случае не анализировал вас. Я хотел помочь.

Малфой схватил мантию с кресла и натянул её, зашипев от боли. Напоследок он посмотрел в лицо старика — тот был слишком добр с ним. Слишком не с тем, от кого стоило ждать благодарности.

— До свидания, мистер Варис.

Ангра схватился за грудь.

— Вы хотите аппарировать в таком состоянии? Вы сможете?

— Бывало и похуже.

И, не глядя на мужчину, Драко схватился за палочку, чтобы исчезнуть.

***

Драко ковырял вилкой мясо в тарелке, на которое теперь и смотреть не мог. Он игнорировал обеспокоенные взгляды напротив. Блейз и Пенси смотрели на него коршунами и явно ждали объяснений.

— Упал, значит? — спросил Блейз.

Малфой качнул головой.

— И потом ударился об дверную ручку, — закончила за другом Паркинсон.

— А потом на тебя упал шкаф…

— Всё верно, — согласился Драко. — Не удержался и ухватился за шкаф.

Забини закатил глаза и чуть ближе наклонился к столу, добавив:

— Вот только все твои шкафы в мэноре давно продали…

Он не знал, почему эти двое до сих пор с ним. Сидели тут с перекошенными лицами, осматривая его разбитую губу и расплывающуюся под глазом гематому. Он не знал, почему их дружба так крепка до сих пор, и почему они не отвернулись от него.

Быть может, потому что когда-то двенадцатилетний Блейз сказал ему:

«Твои приёмы запугивания на мне не сработают, говнюк».

Или потому что Малфою нравилось, что с ним не церемонились и не пытались выслужиться из-за фамилии. Блейз просто с ним дружил. По-честному. На равных.

И Пенси…

Ядовитая змея, которой также не удалось очароваться Драко в более глубоком смысле. Он как-то пытался (поспорил с Блейзом) сделать намёк, выпад в её сторону, чтобы ощутить свою силу, но после её:

«Не люблю блондинов…»

…отношения стали сугубо дружескими. Он чувствовал в ней «своего парня» — с её колким языком и пробивным характером. В ней было от мужчины больше, чем во многих учащихся здесь. Обмануться можно было лишь её привлекательностью, такой же холодной и острой.

Они не бросили его и не отвернулись даже после всего произошедшего.

Паркинсон взяла на себя все обязанности по организации похорон Нарциссы, пока Драко таскали по судам. Она сделала всё, как он хотел, чтобы попрощаться с матерью.

Когда гроб опускался в землю, их было трое. Пенси плакала беззвучно, уткнувшись носом в грудь Блейза, пока за их спинами стоял Малфой. Они не проронили ни слова в тот день. Драко закрыл фамильный склеп и больше туда не возвращался. Было стыдно, больше, чем больно. Не мама должна была там лежать… Не она…

Когда началась «ревизия» в мэноре после окончания судов, обязавших Малфоев оплатить долг, Забини увёз его в Италию.

Он просто взял его за руку и аппарировал прямо из зала суда в своё фамильное поместье, окружённое гектарами виноградников. Блейз спрятал Малфоя ото всех. От газет, от гнева и ненависти, летевших в него.

Они пили.

Много.

Часто.

Пили и выблёвывали.

Пили и выблёвывали…

Блейз — вино…

Драко — свою жизнь.

Пенси прервала их алкогольный трип своим появлением. Оглушила обоих и мощным ударом кулака привела в чувства. Ровно в челюсть…

— Больно? — спросила она и уже протянула руку к лицу Драко, но тут же откашлялась и убрала её обратно.

— В следующий раз я пойду с тобой, — Блейз улыбнулся. — Подстрахую. Вдруг шкаф опять упадёт…

— Устанешь страховать, — хмыкнул Малфой и перевёл взгляд на поднимающуюся Пенси. Она убрала пряди волос за ухо и оглянулась назад.

Блейз присвистнул.

— Он на тренировке, зря ищешь, — Забини посмотрел на Драко, пару раз вздёрнув брови, откровенно намекая на очевидное. — Может, тебе пора исполнить это твоё: «если я сейчас сяду на метлу, то ты…»

— То ты закроешь свой рот! — рявкнула Паркинсон. — Иначе в следующий раз не узнаешь, когда королева мозгошмыгов придёт в башню старост…

Драко пытался разделить настроение друзей, но получалось, честно говоря, так себе. Ему больно. Мышцы задеревенели, а на местах, куда сыпались удары, чувствовалось жжение. Такое тупое и острое. И ещё голова…

Он чувствовал, что скоро опять начнётся агония. Время уходить туда, где можно кричать без последствий. Где его отчаяние никто не услышит.

Друзья не знали о его секрете. Не знали многого. Он бы и не смог рассказать. Никому не смог. Слишком тяжёлая ноша для чужих плеч. Или же просто ему не хотелось во встречном взгляде видеть жалость, бьющую по коленям. Не хотелось быть слабым. Он никогда им не был.

Пока он выходил из замка, чувствовал сковывающую руку нить. Она напоминала ему, что время подходило всё ближе… время его обещания.

Когда это случилось?

Драко помнил, что в его проклятом доме, во время собрания пожирателей смерти. Тёмный Лорд, Беллатриса и его родители были свидетелями этой сделки. Именно так её прозвал Волан-де-Морт.

Сделка на его душу.

На его подчинение.

Этот ублюдок создавал армию. Любил — в самом извращённом смысле этого слова — эксперименты. Драко стал первым, второй же человек не прошёл испытания.

Он помнил его шепелявое:

«Прими это через боль! Чувствуешь эту силу внутри?»

Малфой чувствовал.

Каждый день чувствовал на себе круцио, зверства и кровь, которая не успевала засохнуть. Его пытали, чтобы наконец в нём родилось то, чего так желал их повелитель.

Магия, которую можно вершить без палочки и одной лишь силой мысли. Волан-де-Морт хотел иметь рядом с собой только лучших солдат. Оружие в его руках.

Зелья, что в него вливали перед пытками, ускоряли процесс принятия этой чёрной магии. Его поил через силу собственный отец.

«Ты обязан, Драко! Обязан быть сильным!»

Получалось хреново.

Яд, который попадал с зельями внутрь, поднимал температуру тела до возможного максимума. Шпарил огнём вены и разум. Он не знал — ему больно потому, что яд медленно убивал его или от того, что его пытали.

Он ненавидел себя и собственную жизнь, в которой ничего хорошего не было. Ничего, что он делал бы по собственной воле. С самого детства отец вкладывал в его голову устои, мнение и цели, которые были правильным для Малфоев…

Чистая кровь. Вечное превосходство фамилии и власть, которую они получат, находясь с Тёмным Лордом.

Драко смеялся. Сейчас максимальная власть для его отца — лечь спать на тонкий дырявый матрас Азкабана, в то время, когда ему позволят. Он желал ему смерти. Такой же мучительной, как и жизнь Драко.