Андрей Мельников - Авантюристка Страница 44

Прошло всего несколько секунд, А картина разительно изменилась. Подручные Гнесия пятились назад, со страхом глядя на, казавшуюся уже исполинской, фигуру этого восставшего дьявола. Четыре трупа у его ног, это было слишком много для них, привыкших издеваться, бить, терзать беззащитных, тех, кто не мог сопротивляться. Сейчас после скоротечного столкновения с этим воплощением смерти они думали только о спасении собственной шкуры. Еще миг, еще один шаг вперед их противника и они с воплями бросятся наутек.

Взгляд верзилы с окровавленным мечом и болтающимися обрывками цепей уперся в Гнесия. Еще мгновение назад, лощеный, пышнотелый, хозяин жизни, претендующий даже на роль бога в своем мирке, весь осунулся, сжался. Взгляд испуганно заметался, ища спасения. Он прижался спиной к забору, руки судорожно шарили по доскам, словно пытались нащупать не существующий выход. Даже не разумом, а каким-то отголоском звериных инстинктов, Кирп понимал, что спасения нет, уйти он не сможет. Его люди вот-вот бросятся бежать, уже не думая о судьбе хозяина, солдаты бегущие назад еще далеко, да и ни одно оружие не убивает мгновенно, а эту настроенную на его убийство машину смерти уже ничто не остановит. Единственная мысль билась в мозгу: «Он же меня убьет! Он же сейчас меня убьет! Я не хочу!». Гнесий упал на колени, из глаз брызнули слезы.

– Пощады! Что угодно, только пощади!

Чин, наблюдавший за развитием событий, понял, что пора вмешиваться. «Видимо само проведение благоволит планам Берндота, приведя меня сюда» подумал он. Он ясно представлял развитие событий без своего вмешательства. Люди Гнесия разбегутся, его самого безжалостно изрубят в капусту. Группа пленников у ворот верфи, которая сейчас осознает призыв своего вожака, броситься на подбегающих солдат. Имея поддержку в лице впавшего в боевой транс воина, они перебьют солдат. И тогда начнется бунт, другого выхода у них просто нет. Бунт, который не подготовлен, сейчас из порта подтянутся солдаты, и восстание будет задавлено в зародыше. А это означает, что все их планы придется пересмотреть, так как второй раз поднять рабов на бунт будет труднее, да и Аратские власти насторожатся, и охрану пленников усилят. Все это молнией пронеслось в мозгу Чина и, моментально приняв единственно приемлемое решение, он огромным прыжком, от которого заныли все мускулы, очутился между Кирпом и воином.

– Стойте! – Крикнул он солдатам, пленникам, но замерли все, даже начавшая расходиться от греха подальше, кучка горожан, любителей острых ощущений.

– Ты отдашь мне его? – Меч Чина указывал на грозного повстанца, но спрашивал он Гнесия.

– Да! Да, только останови его!

– Ну, попробуй. – Воин недобро усмехнулся и, вздымая меч, двинулся на Чина.

Этот бой Чин запомнил надолго. Впервые за долгие годы он встретил достойного себя противника. И как знать, будь незнакомый воин получше вооружен, не мешай ему обрывки цепей и находись он в лучшей форме возможно поединок сложился бы и по иному. Хорошее оружие, это первейшее дело для воина, а меч у противника Чина, надо прямо сказать, был дерьмовый. Правда, Чин сразу сильно усложнил себе задачу, решив взять его живым и не нанося ему калечащих ударов. Его противник не был обременен такими условиями и дрался в полную силу, стремясь именно убить, неизвестно откуда взявшегося азиата. Люди вокруг замерли. Все из них в той или иной мере имели дело с оружием и могли оценить высочайший уровень фехтования, на котором проходил поединок. Все как завороженные стояли и смотрели во все глаза. Бой таких мастеров, представлял собой захватывающе красивое зрелище. Ни у кого и мысли не возникло вмешаться в эту битву титанов. Да и вряд ли кто-то сумел бы это сделать, так как был бы мгновенно, походя, убит кем-нибудь из противников.

Звенящий железом клубок тел вдруг распался. В руке у противника Чина была только рукоять меча с малюсеньким остатком лезвия, основная часть которого с визгом пронеслась над инстинктивно пригнувшимися головами солдат. Качество оружия должно было сказаться и оно сказалось. Замешательство воина длилось буквально один миг, но Чин успел им воспользоваться. Он сблизился с противником и, нанося отвлекающий удар мечом в правой руке, одновременно ткнул пальцами левой ему в горло. Все поединок был окончен. Неизвестный воин зашатался и осел на землю. Вообще-то этот удар был смертелен, правда, Чин нанес его в пол силы, стараясь только отключить, да и парень выглядел крепким, но тем не менее риск был. Чин наклонился, убедился, что его недавний противник жив и повернулся к Гнесию.

– Сейчас ты подпишешь, вольную на этого парня. Ты обещал. – Чин повернулся к замершим горожанам. – Вы двое, идите сюда, будите свидетелями. А ты, – он ткнул в замершего нотария – быстро оформи нужную бумагу.

Кирп немного пришедший в себя за время поединка уже начал сожалеть о данном обещании и вопросительно посмотрел на подошедшего к ним офицера конвоя. Но тот ядовито усмехнулся.

– Ты все равно с таким не справишься.

– Но он же преступник, он убил моих людей.

– Это твои люди. Власти не суются без нужды в дела хозяев.

– Кончай болтать. Давай быстро уладим все формальности, и мы оставим тебя. Я не думаю, что наше общество тебе приятно. – Чин говорил спокойно и ровно, но Гнесий уловил в его голосе некий намек на угрозу.

Этого легкого толчка хватило. «Да черт с ними со всеми» подумал он. Дрожащей рукой он подписал подсунутую ему бумагу и, пошатываясь, побрел за ворота. Единственно, что ему хотелось сейчас это скрыться с глаз. Пережитый страх, что-то надломил в его душе. Гнесий чувствовал, что еще не скоро он сможет вернуться к обычному образу жизни.

Он уже не видел, как расторопные слуги быстро убрали трупы. Рабов, без обычных процедур и волокиты, загнали в бараки, кровь присыпали песочком. Разошлись потрясенные горожане, уже представляя, что они как очевидцы расскажут о сегодняшнем происшествии. Ушел Чин, придерживая еще не совсем пришедшего в себя бунтаря. Офицер конвоя, который проникся глубоким уважением к такому воину, как Чин, быстро согласился с ним, как надо докладывать об этом событии. Они договорились все свалить на дурь Гнесия, который собственно и был единственной пострадавшей стороной. После этого он увел, живо обсуждавших происшедшее, солдат. Через какое-то время, место у входа на верфь, внешне, уже ни чем не напоминало о разыгравшейся драме.

Через два часа, избавленный окончательно от оков, отмытый и одетый во все чистое, Феро сидел с Чином в одной из многочисленных таверн за щедро накрытым столом. Он усердно отдавал должное кулинарным способностям местного повара, используя давно не выпадавшую ему возможность наесться до отвала. Чин к еде практически не притрагивался, а только потягивал свое любимое пиво. Оба молчали. Один, так как, пользуясь, случаем, использовал рот по другому назначению, другой, чтобы не мешать первому. Но головы у обоих работали напряженно.