Пламя и тьма (ЛП) - Фанетти Сьюзен Страница 44

Она не смогла отойти, потому что он не позволил. Её легкие наконец-то потребовали воздуха, и она сделала большой судорожный вздох. Коннор убрал руку, которая удерживала её открытой, но оставил вибрацию там же и на том же уровне, продолжив вращательные движения на её комочке нервов.

— Ой-ой-ёй, — выдохнула она. Эта часть не выдержит слишком долго.

— Хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, продолжай.

Он усмехнулся и подцепил пальцем цепь между зажимами сосков. Её спина приподнялась, следуя за давлением, когда её соски так чудесно растянулись. И она снова кончила.

В следующий раз он трахал её пальцами, пока вибратор своей бесконечной магией обрабатывал клитор. В этот раз она громко закричала в момент оргазма, пока тщетно пыталась свернуться в клубок. Она не была уверена, сколько ещё сможет выдержать, но не была готова попросить его остановиться.

А затем он отодвинул вибратор в сторону и выключил его. Пока она лежала бездыханная и истощенная, он освободил её лодыжки от удерживающего их устройства. Она ждала, что он перейдет к изголовью кровати и отстегнёт запястья, но вместо этого он схватил её за бёдра и перевернул на живот.

— Мне нужно трахнуть тебя, детка. — Животная нужда превратила его голос в треск.

В манжетах-наручниках, которыми были скованы её запястья, было как раз достаточно длины, чтобы, не причиняя себе боли, она могла перевернуться. Но теперь лежа лицом вниз на кровати, по-прежнему в зажимах на сосках, которые уже были на ней продолжительное время. Боль стала слишком сильной.

— Подожди

Он остановился.

— Слишком много? Чего ты хочешь?

Стараясь успокоиться, она выдохнула, оценивая состояние своего тела, прежде чем ответить. Первый взрыв агонии пошёл на спад, и теперь она просто качалась на краю между удовольствием и болью.

— Я в порядке-порядке.

— Уверена?

— Ага. Трахни меня.

С нежным поцелуем приобняв её за талию, он поднял её бедра и вошёл в неё. Он начал медленно, убеждаясь, что она в порядке. Чёрт, так хорошо без презерватива. Она так привыкла к ним, что не осознавала, насколько этот латекс менял то, как ощущался секс. Без него всё было горячее, комфортнее, и просто... ощущения намного интенсивнее.

Движение её тела по кровати натягивали зажимы и цепь достаточно, чтобы заставить её захныкать. А затем он ускорился и с несколькими толчками стал входить и выходить с дикой скоростью и силой. Кровать стучала о стену, когда Коннор вбивался в неё, и она снова кончила, на этот раз заглушая крик подушкой.

Когда она рухнула на кровать после своего последнего взрывного оргазма, Коннор взревел и наклонился вперёд, чтобы схватить её за волосы. Он кончил, крича и крепко вцепившись в неё. Когда он полностью опустошился, то отпустил её и со вздохом вытащил член.

Миссис Ли застучала в стену.

— Я всё. Всё, Коннор. Я всё. Мне нужно всё прекратить. — Бл*дь, ей было очень больно.

Он быстро переместился, снова переворачивая её на спину. Сначала он открыл зажимы, и она чуть не закричала от того, как кровь прилила обратно. Самыми легчайшими прикосновениями он провёл большим пальцем по соскам, а затем поцеловал каждый. Потом освободил её запястья.

— Я причинил тебе боль. — Он нахмурился, глядя на неё, отводя волосы от её лица.

Покалывающими кончиками пальцев она успокаивающе провела по морщинам между его бровями.

— Я хотела этого. Мне просто нужно было всё прекратить раньше.

— Может, нам нужно стоп-слово.

— Ты остановился, когда мне нужно было остановиться. Думаю, мы прекрасно взаимодействуем. Это было чертовски идеально, бл*дь, если ты у меня спросишь.

Он тихо рассмеялся и приласкал её лицо.

— Я не знаю, откуда ты появилась — Пилар Кордеро, но таких, как ты, больше нет.

Ощущая усталость и ранимость, незащищенность, но неуязвимость, Пилар прижалась к изгибу его тела, где он опирался на один локоть.

— Я влюбляюсь в тебя.

Он вздрогнул и схватил её за подбородок, отводя голову назад так, чтобы он мог смотреть прямо ей в глаза.

— Что?

Хотя она ощутила некоторое беспокойство, но не отступила от того, что сказала.

— Ты меня слышал. Это тебя пугает?

Его серые глаза потемнели, и хмурый вид не обнадёживал.

— Не играй, бл*дь, со мной, Кордеро.

Пилар могла бы оправдаться тем, что прямо сейчас так хорошо оттрахана и поэтому слаба, но она знала, откуда шли его слова.

— Мы решились на серьезные отношения. Ты привел меня на семейный ужин. Мы трахаемся — как мы, говорим — как мы. Ты не можешь сказать, что тоже не чувствуешь этого. Я веду себя честно. И я уже говорила тебе, что не ищу аварийным выход. — Она улыбнулась, когда его хмурый взгляд превратился в нечто более открытое, но все ещё настороженное. — Окей, я немного приврала. Я не влюбляюсь. Я уже влюбилась. Я люблю тебя. Вот. И теперь я навсегда останусь той, кто первым это сказала. Я выиграла.

Он рассмеялся, и выражение его лица стало просто спокойным и довольным.

— Всё, чёрт возьми, для тебя соревнование, женщина. — Его улыбка угасла, но выражение не изменилось. — Ага. Думаю, я тоже. Я тоже люблю тебя.

Никто раньше не говорил ей этих слов. Услышать, как этот мужчина произносит их… у неё защипало в глазах. Пилар не плакала. В жизни, которую она вела, вещи, которые она видела и ещё увидит, не было места слезам. Прошла секунда или две, прежде чем она поняла, что же происходит. Она моргнула, прежде чем полились слёзы, но Коннор наблюдал, как меняется выражение ее лица. И она видела понимание в его глазах.

Он улыбнулся.

— Ну, разве это не что-то.

Глава 15

— Я не буду этого делать. — Коннор пристально пялился на отвесную стену горы, качая головой. — Этого точно не произойдёт.

Пилар положила руки на бёдра и издала театральный и совершенно ненужный издевательский шум носом.

— Чувак, раз ты стоишь там в этих джинсах и долбанных байкерских сапогах, я и не думала, что ты в деле. Поверить не могу, что ты не надел шорты. Здесь скоро будет девяносто градусов.

— Никаких шорт. Тебе вообще повезло, что ты вытащила меня сюда. — В то же самое время Пилар была одета в шорты цвета хаки, которые сотворили сказочную вещь с её задницей — бронзовая кожа буквально светилась. Он думал, что, возможно, она выглядит в этих шортах, футболке и ботинках для скалолазания сексуальнее, чем в том чёрном платьице.

Хотя нет. Платье горячее. Но сейчас она выглядела тоже очень хорошо.

— Ты говорил мне, что много раз разбивал лагерь.

— Байкерский поход — не такой. Он включает в себя отруб прямо на земле рядом с байком. Но я-то здесь. И я… — он собирался сказать, что собирается прокатиться, но тогда придется оставить Пилар здесь одну вести себя как сорвиголова на этой тупой скале. — Я просто подожду здесь.

Она вытащила его в пустыню, чтобы разбить лагерь, соблазнив рассказами о том, какого это — трахаться под звездами и спать вместе в спальном мешке.

Ночь накануне была фантастической. Они катили на байках бок о бок: Пилар на своей маленькой оранжевой «Victory», а он на своем большом чёрном «Harley». Как только они вырвались из пробок, она крутанула рычаг скорости и рванула, превратив последний этап поездки в гонку. Он позволил ей победить… оставив за ней превосходство.

Они остановились на небольшом рынке рядом с паркой, затарившись дровами и ужином, а затем ближе к вечеру прибыли в лагерь. Стоял сентябрь, середина недели, совсем недавно началась учёба в школе, так что вокруг было не так уж и много людей. Они разбили лагерь, устроили деревенский ужин из хлеба, сыра, фруктов и выпивки и разожгли костёр.

И это обстоятельство удивило его: он ожидал, что она будет против костра. Но нет, правда, всё же она по-особенному относилась к пожарной безопасности, поэтому они не легли до тех пор, пока костёр полностью не догорел и не остыл.

А, следовательно, был трах под звездами. И какими звездами. Несколько братьев Коннора часто выезжали в пустыню, но он сам никогда. Конечно, он ездил сюда… дороги были прекрасны для прохватов… но его никогда не интересовал пейзаж, который был коричневым. Каждый сезон, каждый божий день — коричневый... светло-пыльно коричневый. Он предпочитал разнообразие гор или побережье. Но прошлой ночью он ощутил привлекательность этого места, и не только потому, что секс был фантастическим. Их секс всегда фантастический. Но купол из звезд на небе, который, казалось, закручивался тёмным цветом — захватывал дух.