Эммануэль Арсан - Эммануэль. Антидева Страница 45

Внезапно молодой монах встает и уходит. Закрывает за собой дверь. Эммануэль чувствует, как дым и аромат больших свечей начинают ее одурманивать. Она бы не прочь покинуть зал ожидания. Но Мерве, которая, судя по всему, знает, что делает, решает иначе:

– Я помогу вам переодеться, – говорит она.

Мерве расстегивает платье на своей куколке и снимает его. Достает из сумки длинный белый широкий платок, шелковый, расшитый золотом, и с неимоверной ловкостью драпирует в него Эммануэль. Эммануэль размышляет, не упадет ли с нее странная тога при первом же шаге, но, возможно, в этом весь смысл, да и какая в принципе разница. Наряд, впрочем, выглядит вполне элегантно. Эммануэль смотрится в зеркало рядом с деревянной птицей. В тусклом свете мало что можно различить…

– Идите сюда, – говорит Мерве.

Эммануэль с облегчением вздыхает, вырвавшись на свежий воздух. Дневной свет режет ей глаза.

Девушки идут по коридору. У Мерве такой вид, будто она знает, куда идет: вполголоса она считает двери. Перед одиннадцатой дверью с изображением лица с большими глазами и крючковатым клювом останавливается.

– Входите, – подталкивает Мерве Эммануэль, сама оставаясь снаружи.

В помещении Эммануэль ожидает молодой монах. Он указывает девушке на циновку, где лежит подушка в форме призмы.

– Сядьте и ждите, – произносит он по-французски очень уверенно.

Затем удаляется. Эммануэль устраивается, как ей велено, сгибает колени – одна нога под попой, другая приподнята, торс чуть наклонен в сторону. Эммануэль копирует позу сиамок, которых видела сидящими таким образом в храмах и перед королем.

В этой комнате тоже нет ни одного окна, но воздух очень свежий. Пахнет хвоей. Может, это деревянные стены источают аромат? Впрочем, стен не видно, единственный источник света – крохотная масляная лампа, больше похожая на ночник, озаряющий лишь собственные контуры. Интуитивно Эммануэль чувствует, что комната маленькая. Ни одного предмета мебели не различить. «Все-таки не все стены невидимы, – поправляет себя Эммануэль. – Ту стену, что за лампой, можно попытаться рассмотреть». Не сводя глаз со стены довольно продолжительное время, Эммануэль начинает различать низкую узкую дверь, еще более узкую, чем та, через которую она вошла. Пока Эммануэль смотрит на дверь, она открывается. Очень медленно и бесшумно. У Эммануэль колотится сердце. Девушка скручивается на своей циновке в три погибели. Когда дверь распахивается настежь, то на заднем плане, в тени, кто-то задувает лампу. Воцаряется абсолютная темнота.

Эммануэль не в силах сдержать крик. Она не заплачет, нет! Но ей очень страшно…

Она ощущает чье-то присутствие. И это не молодой монах, она уверена. Тот не стал бы церемониться и устраивать спектакль. Как бы Эммануэль хотелось, чтобы он вернулся! Что с ней сделает этот невидимый призрак?

Эммануэль напряжена, натянута как струна, ее нервы на пределе, поэтому, когда чья-то рука до нее дотрагивается, она кричит. Этот детский сад (так она сама мысленно определяет свою реакцию), однако, дарит чувство облегчения, свободы. Девушка приходит в себя и сама над собой смеется. Визитер, видимо, тоже был напуган и сделал несколько шагов назад. «Какая я жалкая, – укоряет себя Эммануэль. – Что, если он теперь почувствует отвращение и уйдет, скажет всем, что ему привели какую-то дуру? Мерве перестанет меня уважать. И к тому же даром потратит этот день».

С другой стороны, показав свою уязвимость, девушка вошла в уготованную ей роль и на самом деле жалеть не о чем. Тем более что эта таинственная тьма придумана не ради того, чтобы впечатлить Эммануэль, а для того только, чтобы монах не чувствовал угрызений совести. Ведь это он совершает грех, а потому – прячется. У Эммануэль с совестью все в порядке. Так что у нее есть преимущество, а преимуществами надо пользоваться. Теперь, когда она уже не боится, ей хочется поразвлечься: преподобный считает ее невинной? Она покажет ему свою «невинность». «Святотатство! Святотатство! Скандал!» – бормочет про себя Эммануэль. Она смеется, не издавая ни единого звука.

Протягивает руки перед собой, продвигается на ощупь. Внезапно ловит фрагмент ткани – грубой, дешевой, мнущейся под пальцами. Эммануэль представляет ее желтой, шафрановой. Выше, слева должно быть голое плечо. Вот оно. Кожа шершавая, жесткая, напоминает сухую поверхность камня. Этот монах, вне всяких сомнений, худощав, силен, но не молод.

Властным движением он берет Эммануэль за руку и отстраняет ее, сдерживает ее, чтобы оградить себя от оскорблений. Эммануэль улыбается: рука женщины не должна прикасаться к члену святого сообщества Санга, но тогда для чего она здесь? Ей не хотелось бы лицемерить. Она пытается высвободить пальцы из ладони монаха и невольно приближается к нему. Ей приходит в голову идея: раздеть святошу.

Монах борется, а в это время с девушки падает белая тога. Однако наряд буддиста не так уж сложно снять – Эммануэль отлично справляется ногтями и зубами, и на сей раз кричит (тоже не от удовольствия) осрамленный монах. Теперь они квиты.

Когда обнаженная, задыхающаяся Эммануэль оказывается распростертой на голом теле монаха, ее душенька наконец довольна: обессилевшая девушка чувствует под животом твердый, будто камень, член, а на своем лице – обжигающее дыхание. Это значит – она победила. Теперь она может отдохнуть.

Костлявые пальцы монаха убирают волосы со лба Эммануэль, до боли сжимают ее затылок, но такая боль ей нравится. Эти пальцы исследуют ее спину, пробегают по позвоночнику, ногтями впиваются ей в ягодицы. Одновременно тело монаха выгибается, и член твердеет еще больше – головка уже касается пупка Эммануэль, и девичья талия слегка покачивается, усиливая желание обоих любовников. Невидимые руки добираются до плеч Эммануэль и давят на них, чтобы девушка скользнула вниз. Сначала ее лицо оказывается на уровне груди, пахнущей сандалом, затем в рот проникает разгоряченный член.

Эммануэль покорна, но совсем не старается, чтобы доставить монаху удовольствие, у нее нет желания растрачивать свой талант на ерунду, к тому же она не хочет, чтобы святоша кончил ей в рот.

Монах, видимо, раздосадован, потому что внезапно он отталкивает Эммануэль. Однако времени, чтобы задуматься о последующих действиях буддиста, у Эммануэль нет. Очень резко монах опрокидывает девушку на бок, сгибает ей колени и опускает ее голову так, чтобы она касалась груди – Эммануэль принимает позу зародыша. Тогда монах пытается войти сзади. Огромный твердый член уже смочен слюной Эммануэль, поэтому процедура удается, однако девушка едва сдерживается, чтобы не закричать. «Как же там все узко! Как больно!» – стонет Эммануэль про себя.