Лайк за любовь (СИ) - Черничная Алёна Страница 48

Он ничего не ответил, лишь через несколько мгновений согласно закивал, а я облегчённо выдохнула. Его губы, пропитанные вкусом сигарет, показались мне каким-то чужими, но стоило лишь коснуться их, мигом забыла про то, что терпеть не могу запах табака. Егор углублял поцелуй все настойчивее, а руки уже потянулись к моей талии, чтобы перетащить меня к себе на колени, но всем всегда очень нравится встревать в наше личное пространство на самом интересном месте. Очередной телефонный звонок — и мы оба разочарованно простонали друг другу в губы. Не убирая своей горячей ладони с моей талии, свободной рукой Егор потянулся к телефону.

Я уткнулась блондину в шею, начиная привыкать, что теперь от него пахло не только древесно-морскими нотами, но и никотином.

— Сын, я же сказал — документы срочно. — даже без громкой связи можно было легко услышать голос Александра в трубке.

— Да едем уже, — запричитал Егор, прижимая меня еще крепче к себе.

Но одно дело сказать, другое — сделать.

Лицо Егора непросто предупреждало о том, что сейчас может произойти что-то очень нехорошее, оно напрямую это показывало. Глаза снова заволокла злобная пелена, а ноздри нервно вздрагивали, когда мы оказались в гостиной его дома, где Дашка и отец весело резвились в раскорячку на полу, играя в твистер.

Его мать сидела на диванчике, расслабленно листая какой-то глянцевый журнал, совершенно не проявляя интереса к гоготу прямо под ее ногами. Она-то и на нас внимание не обратила, лишь коротко кивнула головой на мое приветствие.

Мне не привыкать, да и было не до обмена любезностями: я запускала свои когти в руку Егору, чтобы хоть как-то отрезвить его и не дать сделать то, о чем он пожалеет.

— Вот документы, — прохрипел он отцу.

Папка со звонким хлопком упала на журнальный столик, четко попав звуком между смехом Королева старшего и Даши. Лиза подняла голову, невольно вздрогнув, а отец и дочь замерли в смешных позах на цветных кружках.

— Спасибо, мои детки-конфетки, — улыбнулся Александр, поднимаясь с пола и отряхиваясь, но его взгляд с недоумением задержался на лице сына. — Егор, все нормально? Ты как будто ежа проглотил.

— Все отлично… пап, — медленно произнес он, играя с матерью в гляделки.

Мне кажется, если бы глаза умели говорить, то сейчас бы взгляд Егора откровенно вопил бы на весь дом, заставив все стеклянные предметы в округе разлететься на мельчайшие острые осколки. Елизавета, озадаченно прищурившись, смотрела на нас. Ее голубые глаза забегали от лица Егора к моему. Она как будто знала, что именно я могу понимать о чем говорит взгляд ее сына. Но я лишь сильнее вцепилась в напряженную руку Егора, напоминая ему о нашем уговоре, и посмотрела на Дашку, которая забавно перебирала руками и ногами по цветному полотну, не замечая троих взрослых, странно переглядывающихся в гостиной.

— У Егора просто очень голова болит, — я придала своему лицу максимально обеспокоенный вид, начиная толкать почти двухметровое тело в сторону лестницы. — На погоду, наверное…

— О, у мамы тоже так бывает, — Дашка отвлеклась от игры и расстроено покачала головой.

— Может, таблеточку? — отец все еще подозрительно косился на нас.

— Саш, да его сейчас и без таблеточки быстро убаюкают, — язвительно хмыкнула Едизаветта, утыкаясь носом обратно в журнал.

Здесь уже и мне пришлось стиснуть свои зубы, продолжая уводить Егора из гостиной.

«Знали бы вы, мама, что я сейчас же вас и спасаю, так бы не ядом не плевались», — пронеслось в голове.

Только оказавшись за закрытыми дверями нашего убежища, я смогла выдохнуть, но лишь на сотую долю секунды. Не успев толком закрыть дверь за нами, Егор со всего размаху врезал рукой по напольной вешалке. Проехавшись по полупустой комнате до противоположной стены, она с грохотом впечаталась в нее с такой силой, что весящие на ней плечики с одеждой слетели на пол.

От громкого звука я инстинктивно зажмурилась, вжимаясь в дверь.

— Егор… тише… пожалуйста.

— Отдай документ, Кира, — тихо процедил он, стоя ко мне спиной и сжимая кулаки, а на его шее стали выступать вены.

— Наш уговор, помнишь? Ты обещал.

— Ты не понимаешь… Отдай.

Я осторожно приблизилась к нему. Руки заскользили по его широким плечам. Мне до безумия хотелось избавить его мысли от гнева, невыносимо видеть в таких пленяющих меня разноцветных глазах эти всполохи злобы. Подойдя еще ближе, прильнула к мужской спине, уткнувшись носом в шею, а мои ладони оказались на его груди. Я трепетно прижалась к Егору, обнимая его со спины и едва касалась губами невероятно пахнущей кожи.

— Любимый мой…

Под моей ладонью бешено заколотилось его сердце, да и я сама ощутила, как замираю, произнося эти слова.

— Это запрещенный прием, — буркнул Егор, повернув голову, и искоса взглянул на меня через плечо.

Но я чувствовала, что его тело перестает быть каменным в моих объятиях. Я сильнее скрестила руки впереди него, ласково целуя в шею.

— Черт, — он окончательно выдохнул напряжение и накрыл своей горячей лапой мои две ладошки у себя на груди, — скорее бы уже завтрашний вечер.

— А что завтра? — я продолжала ластиться к Егору, наслаждаясь его ароматом и теплотой, а руки крепче сжимали его в объятиях.

— Завтра только ты и я в этом доме. И ты не представляешь, как сильно мне это нужно.

Глава 34

Только я и он. Во всех смыслах. И это действительно было, как нельзя, кстати. В тот день Егора все равно периодически потряхивало, а взгляд то и дело косился на мою сумочку с секретом. Думаю, останься в доме кто-либо, он дал бы волю своему желанию хоть как-нибудь, да сцепиться с матерью. Правда, Королев все равно поступил эгоистично, только теперь в мой адрес.

— Если ты собираешься свалить от меня на сегодняшнюю ночь, то я могу не сдержаться и что-нибудь да ляпнуть. Случайно так. Не в твоих интересах оставлять меня сейчас без присмотра, — шептал он, медленно опуская поцелуи по моей обнажённой спине.

— Мне нельзя оставаться у тебя каждую ночь. Бабушка… она… — я мучительно закусила губы, сильнее прижимая подушку к лицу и глуша стон, чувствуя, как вздрагивают мои бедра, под ласками его горячих пальцев.

Егор легко перевернул меня с живота на спину. Его широкоплечий силуэт мощно навис надо мной в темноте. Он бережно заправил мешающие пряди мне за ухо, развратно сверкнув глазами, а его язык, заигрывая, скользнул к моим губам.

— Никуда тебя не отпущу, и завтра можно будет уже не сдерживать стоны, — отстранившись, Егор раздвинул мои ноги и опустился к низу моего живота. — А ты будешь стонать, можешь не сомневаться…

— Его-о-р… — я прогнулась в спине, давая полную свободу его языку и пальцам, которые, ловко чередуя друг друга, рисовали узоры, изматывающее лаская меня.

В ту ночь я так и не попала домой. Как и в последующие тоже. Мы буквально не могли оторваться друг от друга. Нас магнитило, притягивало, цепляло между собой. Несколько дней подряд я возвращалась уже утром под сердитые взгляды бабушки.

— Это не нормально, Кира, — качала она головой.

— Почему? Все так же помогаю тебе с огородными делами, просто остальное время провожу не дома, — я в очередной раз недовольно закатила глаза, встретившись с ней на пороге.

— Вот именно. У тебя, вообще-то, есть дом. Что же ты так вешаешься к нему на шею? Имей хоть немного совести, потому как о гордости и женском благоразумии уже и речи не идет, — холодно процедила она, смотря на меня чуть ли не с разочарованием.

— Ба, я не хочу ругаться. Хватит. Ничего такого не происходит. Мне девятнадцать, в конце концов, — я проскользнула мимо нее вверх по лестнице, стараясь больше не встречаться с бабушкиным тяжёлым взглядом.

— А ведёшь себя, как подросток. Глупо и на эмоциях. Кира! — долетело мне в спину, прежде чем я закрыла дверь своей комнаты.

Почему она даже не пыталась понять меня? Куда вообще делось нашей с ней взаимопонимание? Мы всегда были близки. Может, мне просто казалось, что мы прекрасно ладим друг с другом. У меня до этого никогда не было своих реальных желаний и планов. Бабушка все время вкладывала в мою голову, что нужно учиться, много работать над собой, чтобы добиться чего-то в жизни. И я хотела именно этого: учёба, достойная профессия, стабильное будущее.