Вероника, я люблю тебя! (СИ) - Ус Евгения Страница 7

— Чего бы тебе сейчас хотелось, девочка?

Он улыбается мне в шею, я это чувствую. По телу бегут мурашки. Мне хочется запустить руки в его волосы, но Марк, вдруг отстраняется, и словно сквозь туман я вижу его издевательскую ухмылку.

— Я же говорил. Ты бы видела своё лицо, — смеется он.

Я горю, слезы брызгают из глаз. Он это видит. Я нащупываю ручку, открываю дверцу и быстро выхожу из машины. Не оглядываясь, я бегу к дому, изо всех сил желая, чтобы никогда в жизни мне больше не пришлось столкнуться с этим ужасным, испорченным человеком.

Глава 4

Забегаю домой, включаю свет. Сердце колотится просто бешено. Я в замешательстве и зла, и даже не знаю, какие ещё чувства испытываю в эту минуту.

Скидываю сумку на тумбочку. Разуваюсь. Замечаю записку, которую оставила для мамы. Она всё на том же месте. Хорошо, что мамы нет. Хоть одна гора с плеч. Хватаю записку, рву ее. Иду на кухню и выбрасываю порванный листок в мусорный бак.

Ловлю себя на мысли, что ужасно голодная. Понемногу успокаиваюсь. Открываю холодильник, беру сыр, хлеб и форму с печёной курицей. Мою руки с мылом.

Пока сижу и ем, мои мысли приходят в спокойное состояние и не мечутся больше от одной к другой.

Я чувствую усталость, а после еды ещё и расслабленность во всем теле. Помыв посуду и выпив стакан воды прямо из крана, я иду в свою комнату. Валюсь на кровать, даже не раздеваясь.

Я просто выжатый лимон. Не могу и не хочу ни о чем думать.

Звенит будильник. Я открываю глаза. Хочется закрыться от этого звона, но понимаю, что, мне пора вставать. Я всегда ставлю будильник на шесть. Я рано встаю. Так мама приучила меня. Смотрю на часы. 6. 00. Выключаю будильник.

Чувствую головную боль и тут же вспоминаю вчерашний вечер. Это был худший вечер в моей жизни! Я встаю и иду в душ. Нежусь под тёплыми струями. Прокручиваю в голове случившееся. Моё согласие пойти на вечеринку, встреча с Марком, расспросы Риткиных друзей, издевательства Марка, противная Саша, ссора с Марком. Ах, да, пьяный приставучий парень на диване, снова Марк, Марк и Марк. Боже, он как одно сплошное воспоминание! Всё заслонил собой. Его наглость и самоуверенность поражают меня и злят. Но тут, я вспоминаю его нежные губы на своей ладони, и внутри становится жарко. Это же просто с ума сойти! Я за один единственный вечер познакомилась с парнем, разругалась с ним, помирилась, потом снова разругалась и так несколько раз! И, что ещё хуже, я знаю, что меня влечет к нему с непреодолимой силой. Ведь он был абсолютно прав, когда сказал, что я неровно дышу в его присутствии (о, ещё как неровно)! Мой пульс учащается при его прикосновении. И, конечно, я хочу его поцелуя. Но в то же время мне хочется ударить его за его пошлые слова и намеки. Сказал, что я сплю с учебниками. Да ещё и вложил в эти слова такой отвратительный смысл! Терпеть его не могу! Но какие у него глаза!

Это вообще возможно? Чтобы тебя тянуло к человеку и одновременно хотелось бы держаться от него подальше?

От всех этих мыслей уже голова кругом. А мне сегодня работать. Так что нужно забыть день вчерашний и сосредоточиться на сегодняшнем.

Выключаю душ, заворачиваюсь в толстое полотенце и иду в свою комнату. По пути заглядываю в комнату мамы. Она спит, отвернувшись к стене. Я осторожно прикрываю дверь. Не хочу её разбудить. Она пришла поздно и ей нужно отдохнуть.

В спальне надеваю белье, синие джинсы и белую блузку. Расчесываюсь, оставляя волосы падать по плечам. Они еще влажные, чтобы заплетать их. Приберу их позже. Делаю небольшой макияж, совсем неброский. Из шкафа достаю туфли, несу в коридор.

На работу мне к девяти, так что времени в запасе много. Работаю я в книжном магазине, у подруги моей матери. Я люблю книги, а эта работа помогает мне не сидеть у мамы на шее. Лидия — подруга мамы и хозяйка книжного под названием "Книги для всех", очень добрая и отзывчивая женщина. В отличие от мамы, она никогда не заставит меня идти в строгом платье на работу в книжный магазин или, например, она не станет сотню раз повторять, как не идёт мне эта юбка или эти джинсы, или ещё что угодно.

Иду на кухню и ставлю чайник. Делаю бутерброды на двоих, готовлю омлет. Видимо почувствовав аромат еды, на кухню входит мама. Полностью одетая и причесанная, как всегда, идеально. Осматривает меня с ног до головы.

— Привет, — говорю я, раскладывая завтрак по тарелкам. — Ты будешь чай или кофе?

— Спасибо, я буду кофе, — отвечает мама. — И я сделаю его себе сама, без твоей помощи.

Ого! Что так грубо?! Мама недовольна, я вижу это по ее сжатым губам и резким движениям.

— Ладно, как хочешь, — пожимаю я плечами. Сажусь за стол. Как только я беру вилку и собираюсь позавтракать, мама встаёт передо мной, упирая руки в бока.

— Это что ещё такое, юная леди? — Она указывает на мои влажные волосы.

— Что ты имеешь в виду? — Спрашиваю удивлённо.

— Как это что? Ты вышла завтракать с мокрыми, распущенными волосами! Волосы будут лезть тебе в тарелку!

Она это серьезно? Мне хочется рассмеяться ей в лицо. Неужели у неё такое плохое настроение с утра, что она хочет отыграться на мне? Это уже слишком.

— Мам, ты чего придираешься?

— Я не придираюсь, я учила тебя всегда быть собранной и опрятной. И что же я вижу? Твои мокрые волосы торчат во все стороны, а ноги босые, Ника!

Я поверить не могу!

— Ты не стой ноги, что ли встала? Не смей цепляться ко мне, если у тебя что-то не ладится.

Я огрызаюсь маме, чуть ли не в первый раз в жизни! Её брови взлетают вверх.

— Как ты со мной разговариваешь, девочка!

Девочка? О, Боже!

— Разве я не учила тебя уважать старших? — Её голос становится громче. — Я учила тебя не перебивать меня и мне не перечить!

Это она уже кричит.

— Я одна воспитала тебя, дала все, что могла. Вот как ты мне отплатила? — Её визг уже стоит у меня в ушах. Хочу их заткнуть.

— Мам, о чем ты вообще? Я веду себя с тобой нормально. Что с того, что я не высушила волосы? Это что, катастрофа? Ты раздуваешь скандал на пустом месте. Ты не понимаешь этого? Ты всегда так делаешь. Тебе нужно обязательно придраться ко мне, обвинить в чем-нибудь. Даже в какой-нибудь мелочи.

— Вероника Волновская, — голос мамы звенит от злости. — Прекрати так со мной говорить. Ты будешь делать то, что я говорю! Сейчас же иди и приведи себя в порядок!

Да, что с ней блин такое?

— Когда придет время, — препираюсь я. Сама себя не узнаю. Но мне надоело всегда молча терпеть ее выпады в мой адрес.

Что бы ещё такого ей сказать? Она завела меня не на шутку. У нас давно с ней не было серьезных ссор. Последний и единственный раз, полгода назад мы поссорились, и она меня ударила. Ударила! Я с ней тогда неделю не разговаривала.

— Между прочим, это ты вчера не отвечала на мои звонки, — слава Богу! — И пришла домой за полночь, а не я.

Стараюсь не слушать совесть. Чем это ты вчера вечером занималась, Ника? Не обращаю внимания на внутренний голос.

— Не твоё дело, Ника, где я бываю и во сколько прихожу. Я взрослый человек, а ты ещё ребёнок.

— Я не ребенок, — взрываюсь я, — мне восемнадцать, я уже не маленькая. Перестань считать меня такой!

— Ах, вот как ты… — Кричит мама, но я её перебиваю.

— Я не хочу больше слушать тебя.

— Ты ещё учишься, и ты слишком молода.

— Ну, и что с того? Я работаю и могу сама себя содержать! — Рявкаю я.

— Ты работаешь только потому, что твоя начальница, моя подруга. Я могу сказать ей, и она тебя уволит.

Что? Я ушам своим не верю. Она, правда, это сказала?

— Я больше не буду тебя слушать. Я больше не хочу.

Так странно, что мой голос моментально стал спокоен, но более весомый, чем крик. Я вижу её реакцию. Она понимает, что я не шучу.

Я молча прохожу мимо неё и выхожу из дома, надев туфли, плащ, и повесив через плечо свою сумку.

Иду по улице. Город просыпается. Постепенно успокаиваюсь. Но злость ещё кипит во мне. Что у неё такое случилось, что она на пустом месте сорвалась? Я всегда слушалась её, понимая, как тяжело растить ребенка одной, но это уже слишком. Правда, слишком. Я не заслужила таких слов в свой адрес. Неужели она и правда может сделать такую подлость и лишить меня работы? Я на самом деле не верю в это, но мама сказала это с таким лицом, будто и впрямь ей это сделать хотелось. Не могу больше думать о ней.