Джилл Майлз - Джентельмены предрочитают суккубов Страница 8

— И убедись, что на тебе одежда соответствующего размера. — С этими словами она развернулась на каблуках и гарцующей походкой направилась обратно в музей. — Для разнообразия. — Добавила она через плечо мерзким голоском.

Временами я ненавидела свою работу. Главным образом, из-за своей начальницы, благодаря которой и без того нудная работа превращалась в полное дерьмо.

Поездка домой на автобусе была одной из самых длинных в моей жизни. Я скрестила руки перед собой, поплотнее запахнув жилет и удерживая грудь от излишних колыханий, но на меня все равно нежно поглядывали со всех сторон. Я еще ни разу в жизни так не радовалась, выходя из автобуса. Чего не скажешь о мужике сидевшем рядом со мной. Мне показалось, что он последует за мной до самого дома. К моему облегчению, до этого никто не додумался.

Добравшись до дома, я прямиком ринулась в свою квартиру, не останавливаясь, чтобы проверить почту или поздороваться со швейцаром, как обычно поступала. Он проводил меня любопытным взглядом, когда я промчалась мимо него. Перескакивая через две ступеньки на лестнице, я добралась до квартиры и со стуком захлопнула за собой дверь. Недостаток сна превратил меня в параноика.

Мне нужна новая одежда, так как все старое на мне, в прямом смысле слова, трещит по швам. От таких раздумий я пришла в уныние и смирилась с мыслью питаться только салатом в течение следующих шести недель. Я выскользнула из рабочей одежды и подняла один из моих “забракованных” лифчиков. Несмотря на неуемную тягу моей груди к “свободе”, мне нужно было что-то одеть.

Я остолбенела от ужаса, когда сняла блузку и посмотрела на обнаженную грудь.

— Святое дерьмо, — выдохнула я, задаваясь вопросом, все ли в порядке с моими глазами. Я протерла очки и снова уставилась на грудь.

Они были огромными. Не меньше, чем у Памелы Андерсон, только стопроцентно настоящие. Переполошившись, я схватила их руками и стала ощупывать. Боли не было, так от чего же они так набухли? Пищевая аллергия? Я застегнула лифчик, морщась от болезненно впившихся в кожу резинок. Надо потерпеть несколько часов. Затем натянула толстовку и тренировочные штаны. К моему удивлению, треники оказались велики мне в талии. Пришлось держать их рукой, чтобы не дать им свалиться. Да что же это делается-то?

Зазвенел дверной звонок. Я прошла в прихожую и посмотрела в глазок. Это был швейцар, стоящий спиной к двери. Может, я что-то уронила, когда спешила домой? Я открыла дверь.

— Привет, Бобби. Что-то случилось?

Ко мне раньше никогда не заходил служебный персонал.

Швейцар повернулся, держа в руках огромный букет красных роз и застенчиво улыбаясь. Ему было не больше девятнадцати или двадцати лет, и он был ужасно тощим. Совсем не мой типаж.

— Здравствуйте, мисс Брайтон. Вы сегодня прекрасно выглядите. — Он протянул мне розы.

— Это мне? — Я зарделась от удовольствия и потянулась к букету. Чертовщина какая-то, а может у меня слабость к цветам?

— От кого они?

— Они от меня. — На этот раз румянец залил его щеки. Я сладострастно улыбнулась ему, чувствуя, как пульсирующий жар окутывает меня. Он восхитительно выглядел. Он манил, как запретный плод — его хотелось съесть, ну или хотя бы попробовать.

— Я просто подумал, что вы так прекрасны сегодня, — продолжил он. — Мне стало интересно, какие у вас планы на вечер?

Он клеил меня? Какая прелесть! Меня накрыла волна возбуждения, кровь по венам побежала быстрее, и появился трепет в самых неожиданных местах. Я скрестила руки на груди, в надежде прикрыть внезапно затвердевшие соски. Я никогда раньше не обращала внимания на Бобби, но сейчас он выглядел таким милым.

— Ну что же, спасибо. Но я… я занята вечером.

— Ясно, — он облизнул губы и отвернулся.

При виде его языка, я не знаю, что на меня нашло. В следующую секунду я сорвала с себя очки и бросила розы на пол. Схватив парня за шиворот, я втащила его в квартиру. Он последовал без единого протеста, и прежде чем я успела подумать, что делаю, мой рот прижался к его губам, а его руки оказались на моей заднице, и это было здорово.

— Мисс Брайтон, — выдохнул он.

Я остановила его протесты, скользнув губами по его рту и прикусив нижнюю губу.

— Окажи любезность, — прошептала я, прижав его к стене. — Умолкни.

Я прижалась к нему и почувствовала твердость в его брюках. Меня охватило бесстыдное вожделение, и я потерлась о его бедра с трепетным наслаждением.

Он не нуждался в моем поощрении. Придерживая меня за ягодицы, он притянул меня поближе к своему члену. Он терся им об мой пах, а языком проникнув в рот, имитировал толчки. Меня накрыло наслаждение, обрушившись подобно лавине, и начисто смыв остатки здравого смысла.

— Боже, у вас самые прекрасные синие глаза, — простонал он, когда мои руки полезли к нему за пояс, чтобы высвободить член.

От этих слов я похолодела.

— Что? — я резко отпрянула. — О чем ты говоришь?

Он смотрел на меня с изумлением и тер мой зад, как впавший в раж массажист.

— Ваши глаза. Они такие красивые. Вы носите линзы?

Я ринулась к зеркалу в ванной, единственный взгляд на свое отражение поверг меня ступор.

— О нет, — простонала я, прижав ладони к своему лицу. Я надеялась, что это все еще мое лицо.

Да, это была я, и в то же время нет. Скулы выделились, губы стали полнее — словно в них вкололи коллаген, — а мои волосы струились по плечам великолепным ярко-рыжим шелком, оттеняя сверкающие синие глаза.

Синие, а не карие, какими они были со дня моего появления на свет.

И такими же сверкающими, как у Ноа в моих воспоминаниях.

Охренеть!

Бобби обхватил меня сзади за бедра, и принялся тереться о мои ягодицы.

— Мисс Брайтон?

У меня едва не подогнулись колени от чудовищной волны удовольствия. Либо этот юнец талантливый соблазнитель, либо со мной определенно что-то не так.

— Ох… Хм? — Мне было трудно связано мыслить, пока его возбужденная плоть упиралась в мои бедра. Больше всего на свете мне хотелось сбросить с себя штаны, бросить парня на пол и предаться безумствам страстной любви.

Со мной точно что-то не так.

— Вы хотите, чтобы я ушел? — Его голос был хриплым, а руки, даруя неземное блаженство, сжимали мою попку. Он отлично знал: я не хочу, чтобы он уходил.

— Да, — ухитрилась я пропищать, приятно удивив саму себя.

— Что? — Бобби отстранился от меня. Я заметила, что его сексуальный пыл пошел на убыль.

Без его горячего тела, прижатого ко мне, дымка желания, затуманившая мой разум, тут же рассеялась. Открыв кран, я принялась брызгать водой на лицо.

— Уходи, Бобби. Пожалуйста, уходи.