Катрин Куксон - Дама слева Страница 17

Элисон осталась стоять с прижатыми к губам пальцами и огромным желанием с воем плюхнуться на пол. Никогда ещё Пол не говорил с ней подобным образом. Она покачала головой, сдерживая душившие её слёзы, и громко выкрикнула:

- Всё эта ужасная женщина!

Глава четвёртая

Элисон всегда рассматривала последующую неделю, как преддверие ко дню... распродажи, которую можно было сравнить с оружием, разносящим её мир на кусочки.

Дав ясно понять, что найденное в несессере останется здесь, Пол категорически отказывался обсуждать эту тему. После их утреннего разговора, когда оба вспылили, Элисон пыталась снова поговорить с ним, и он, выслушав её, тихо и коротко сказал:

- Элисон, доверься мне.

Она хотела верить, о, как она хотела верить ему, но знала, что не может. И когда субботним утром она снова коснулась этого вопроса, Пол практически озверел и закричал:

- Если ты не даль мне время, клянусь, эта старуха никогда не увидит своих драгоценных камней. Я не шучу.

Элисон прекрасно понимала, что он не шутит. Её мучило мрачное предчувствие, которое только усилилось, когда в половине двенадцатого в магазине появился посетитель... но не клиент. Это была миссис Фрида Гордон-Платт.

Элисон заговорила первая, не дав ей даже слова сказать.

- Боюсь, Пола здесь нет.

Ей не удалось сохранить спокойствие.

Миссис Фрида Гордон-Платт посмотрела на девушку долгим взглядом, потом чопорно улыбнулась и заметила:

- О, тогда я с ним разминулась.

- Вам назначено?

Тон Элисон оставался строго официальным и, как она знала, совершенно не подходящим к ситуации. Поэтому по лицу миссис Фриды Гордон-Платт скользнула улыбка. Слегка склонив голову на бок, она проговорила:

- Да, мне назначено, - она сделала ударение на последнем слове. - Когда мы говорили по телефону утром...

- Возможно он забыл, - грубо оборвала её Элисон.

- Я так не думаю.

Женщина сжала губы и тоном, каким обычно говорят с нашалившим ребёнком, или в лучшем случае девочкой, произнесла:

- Вы очень любите Пола, не так ли, дорогая?

- Не понимаю, при чём тут это.

- Не понимаете? А я думаю, что понимаете. И не могу не согласиться с вами. Он достоен, чтобы его любили...

- Вам потребовалось много времени, чтобы понять это. Жаль, что вы так не считали двадцать лет назад.

- Что вы знаете обо мне?

Лицо миссис Фриды Гордон-Платт вытянулось от обиды и теперь она выглядела на все свои сорок лет.

- Достаточно.

Они стояли, глядя друг на друга с ненавистью. Первой взяла себя в руки та, что была старше. Она улыбнулась Элисон, покачала головой и проговорила понимающим тоном:

- Молодость. О, молодость. Все мы когда-то были молоды. Всем нам приходится учиться на собственных ошибках, не так ли? И пока я здесь рассуждаю о молодости, мой сын в данный момент стремится в одну из её ловушек... Он влюбился в вас.

- Чепуха. Мы встречались всего три раза.

- Это случилось за одну минуту, насколько я слышала. Ну, что произошло, то произошло. И позвольте мне сказать, мой сын милый мальчик.

- Я тоже так считаю, и не понимаю...

- Пожалуйста, продолжайте, - решительно произнесла Фрида Гордон-Платт, внезапно взметнув руку. - Вы хотите сказать, что не понимаете, как он может быть моим сыном.

Элисон с искренним удивлением посмотрела на женщину.

- Я и не думала делать такое банальное замечание. Я хотела сказать, что не понимаю, как он мог рассказать вам обо всём. Ведь мы лишь один раз выходили вместе.

- Он мне не рассказывал. Я его мать и знаю, чем живёт мой сын. И мне бы хотелось, чтобы вы знали, - миссис Гордон-Платт выпрямилась во весь свой рост, который составлял пять футов и десять дюймов, прежде чем продолжить, вам очень повезёт, если вы получите моего мальчика... Но насколько повезёт ему, только время покажет.

Это прозвучало как пощёчина, и Элисон уже собиралась ответить, но её остановила высокомерно поднятая рука женщины.

- Я не желаю спорить с вами, дорогая; поэтому ухожу. Когда Пол вернётся, скажите ему, что я заходила и ушла в Корону.

Наблюдая за выплывающей из магазина женщиной, Элисон чувствовала, как остывает злость внутри неё. Она больше не кипела негодованием и возмущением, она была опустошена, полностью опустошена. Последние слова миссис Фриды Гордон-Платт стали тому причиной. Они означали, что она и Пол встречались... "Ушла в Корону"

Вошёл Нельсон и, глядя половую дорожку, ведущую к двери, заметил:

- Будут неприятности. Я чувствую их в воздухе. Как будто вернулись старые дни.

Около часа позвонила мисс Бек. Звук её голоса вызвал у Элисон острое чувство вины. Хотя сейчас она честно могла сказать, что не нашла чайницу, но продолжает искать и надеется на лучшее. Она понимала, что на другом конце провода мисс Бек плачет, и этих слёз могло бы не быть, если бы она рассказала, что по крайней мере половина её неприятностей уже позади, так как найден несессер.

Выходные превратились в сплошной кошмар. Казалось, они никогда не закончатся. Иногда Элисон думала, что происходящее просто нереально, а иногда, что это пример всей её будущей жизни.

Вторник был днём распродажи.

- Днём меня не будет, - сообщил ей Пол. - Я отметил вещи, которые бы мне хотелось получить. Обрати особенное внимание на французские часы с репетиром, а так же на письменный столик с четырьмя ящиками.

В ответ Элисон спросила:

- Ты уходишь на целый день?

- Да.

Мужчина вытянул шею и поправил галстук, глядясь в зеркало над камином. На мгновение он взглянул на её отражение, но потом опустил голову и тихо сказал:

- Ничего не планируй на завтра. Хорошо, Элисон? Я бы хотел, чтобы ты поехала вместе со мной в Истборн.

- В Истборн? - сердце девушки заколотилось.

- Да. Это по поводу несессера.

Пол медленно повернулся, и они молча посмотрели друг на друга, но через мгновение Элисон взорвалась.

- Ты ведь не продаёшь камни?

Мужчина закрыл глаза и, опустив голову, терпеливо ответил:

- Нет, не продаю. Я объясню тебе всё завтра.

Но новость не принесла Элисон облегчения, она почувствовала, как камень на душе стал ещё тяжелее, если такое было возможно. Было что-то подозрительное в поведении и голосе Пола, если не сказать больше.

***

Аукцион начинался в одиннадцать. Здесь не было ничего важного, поэтому присутствовали только местные дилеры, которые сидели вместе на задних рядах. Элисон заняла своё обычное место рядом с трибуной. Чтобы пройти к нему, ей пришлось миновать секцию мебели, вокруг которой собралась группа мужчин, среди которых был Билл Тэпли. Он разговаривал с другим перекупщиком, но когда девушка проходила мимо, быстро повернул голову в её сторону и улыбнулся. Едва она села, он подошёл к ней со словами:

- Здравствуйте, Элисон. Здесь свободно?

Не дождавшись ответа, Билл Тэпли втиснулся в свободное кресло рядом с девушкой.

- Заинтересовались чем-то? - он наклонился к ней.

- Ничего особенного, - ответила Элисон, не поворачивая головы. Письменный стол и французские часы.

Среди дилеров было обычным делом обсуждать будущие приобретения, таким образом они старались не переходить друг другу дорогу и не задирать цену. Если кто-то ещё желал тот же лот, можно было договориться между собой, кто его купит. Ничего не было странного в том, что деньги переходили из одних рук в другие, а торговцы продавали друг другу только купленные на аукционе вещи. В то же время они могли сражаться за понравившийся лот, перебивая друг у друга цену на торгах. Но обычно они, как птицы, двигались в одном направлении. Поэтому Элисон так просто рассказала Биллу Тэпли, что хотела приобрести.

Часы пробили одиннадцать, и аукционист занял своё место на трибуне и, будучи в радостном расположении духа, начал:

- А теперь, господа, никаких колебаний, менжеваний, нерешительности и неуверенности в течение следующего часа или около того. Я здесь, чтобы получить ваши денежки, а вы пришли сюда, чтобы по доброй воле вручить мне их, поэтому без колебаний расставайтесь с ними... Лот номер один: круглое зеркало в позолоченной раме. Какова начальная цена? Десять шиллингов?... Десять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать...

И так продолжалось последующие полчаса. Письменный столик шёл под номером пятьдесят четыре. Элисон подняла цену до 18 фунтов, но он ушёл к частному покупателю за 22 фунта.

- Вот глупец! - пробормотал Билл Тэпли. - Такие как он используют его для того, чтобы проливать на него чай и капать жир.

Он рассмеялся над собственной шуткой и, покосившись на Элисон, заметил:

- Мне жаль, что вы не получили его. Хороший экземпляр. Тот парень вряд ли понимает, что приобрёл.

Французские часы были заявлены под номером восемьдесят четыре, но после номера семьдесят произошла заминка, и аукционист объявил:

- У нас новый лот, выставленный там на столе. Хорошие вещицы, очень хорошие. Давайте же, любители фарфора, предлагайте цену за севр... Да, - он мотнул головой по периметру комнаты, - два прелестных экземпляра севрского фарфора, не говоря уже о Долтоне и прекрасном образчике чайницы периода Регенства.