Ольга Тропинина - Титаник-2 Страница 18

Писатель с недоумением повернулся к своей спутнице и спросил ее на русском языке:

— Маша, что этому типу от меня нужно? Если автограф, то я даю их только на своих книгах.

Девушка рассмеялась и обратилась к Роберту на английском языке:

— Прошу прощения, мистер Френсис, но английский мистера Соболева еще не очень хорош, поэтому, если не возражаете, я буду посредником в вашей беседе. И началась она с курьеза: мистер Соболев принял вас за коллекционера автографов знаменитостей.

Роберт в ответ громко расхохотался.

— Скажите мистеру Соболеву, что у него прекрасное чувство юмора. Так он согласен дать небольшое интервью влиятельной американской газете?

Маша перевела его слова Дмитрию, тот в ответ кивнул:

— О’кей, мистер Френсис. В вашем распоряжении полчаса. Я думаю, нам удобнее было бы беседовать на верхней палубе. После вкусного обеда, знаете ли, хочется подышать свежим морским воздухом.

Американец, оживленно жестикулируя, воскликнул:

— Прекрасная идея, мистер Соболев!

Они поднялись на верхнюю палубу, откуда открывалась великолепная панорама. Дмитрий, приняв вид мыслителя, задумчиво поглаживал бородку. Читатели «Дейли таймс» ждали от него откровений, и он не мог обмануть их ожиданий.

Френсис извлек на свет карманный диктофон, включил его на запись и задал писателю через сексапильную переводчицу первый вопрос:

— Мистер Соболев, каким образом вы оказались на «Титанике»? Это инициатива судовладельцев?

— Как вам известно, мой первый бестселлер был посвящен этому кораблю. Откровенно говоря, мне самому очень интересно пройти по маршруту «Титаника». И поэтому, когда организаторы пригласили меня принять участие в этом путешествии, я без колебаний согласился. Такого шанса может в жизни больше не представиться.

— И вы не испытываете при этом чувства страха?

— Я понимаю, куда вы клоните. Да, в своем романе я описал гибель нового «Титаника»…

— И сделали это блистательно, — похвалил его Френсис. — Но разве вы не верите в Провидение?

— При чем здесь Провидение? Мой роман — это предостережение, гипотеза, если хотите. Мы, писатели, призваны домысливать действительность. Правда, иногда наши фантазии обретают вполне реальные очертания…

— Вот этого я и опасаюсь.

— Мистер Френсис, успокойте своих читателей: на этот раз ничего не произойдет. У русских есть прекрасная поговорка: дважды в одну воронку бомба не падает.

— Вы описали гибель прототипа «Титаника» в леденящих душу деталях, мне все время казалось, что это происходит в реальной жизни.

— Это говорит лишь о том, что вещица получилась и в самом деле неплохая.

— Вы явно скромничаете. — Френсис решил лестью расположить к себе собеседника. — «Белая звезда» ошеломила меня. Несколько дней я ходил под впечатлением от этой книги. Во сне я видел картины бушующего моря и слышал крики погибающих людей…

Маша, распознав, какую игру затеял репортер, не смогла сдержать улыбки. Тщеславие было самым слабым местом Дмитрия. Это она поняла сразу после знакомства с ним в самолете.

— Мистер Соболев, — продолжил неугомонный американец, — любопытно, когда у вас родилась сама идея написания этого грандиозного произведения? Роман русского писателя — а это, смею заметить, редчайший случай — был в списках бестселлеров американских газет. До этого подобной чести удостаивались единицы — Набоков, Солженицын и еще несколько человек.

— Однажды в студеную зимнюю пору я сел за рабочий стол в своем кабинете и начал размышлять, чем мне удивить мир. И я подумал: а почему, собственно, не написать о «Титанике»? — Дмитрий помолчал, выждав, пока Маша переведет его слова, а затем добавил: — Вы, конечно, понимаете, что это шутка. Мне, как и любому другому творческому человеку, непросто ответить на этот вопрос, каким образом появляются на свет новые идеи. Один русский композитор говорил: для того чтобы написать песню, достаточно трех минут и целой жизни. К этим словам, полагаю, присоединятся не только композиторы, но и писатели. Идея — это вспышка, озарение, сигнал из космоса, если хотите…

— Мистер Соболев, но почему вы назвали террористическую группу именно «Белой звездой», а не иначе?

— Терроризм — первый враг мировой цивилизации. Мой знакомый американский писатель-шпиономан после падения железного занавеса на вопрос, не останется ли он без работы, ответил: нет, потому что место шпионов в романах займут террористы, которые будут угрожать миру. И как видим, он не ошибся. — Дмитрий достал пачку сигарет, закурил. — Почему я назвал эту группировку «Белой звездой»?.. Вы понимаете, я закончил работу над романом два года назад и не помню всех деталей… В моей голове — сотни имен и фамилий. Разве можно объяснить, почему я назвал своего героя именно Джеймсом, а не Стефаном? Где-то я прочитал, что Сименон давал имена своим героям по телефонному справочнику. Так что название «Белая звезда» — это плод авторской фантазии, не более.

— Если я вас правильно понял, под этим названием вы ничего не скрывали?

— Мне нечего скрывать…

Френсис, заметив, что его настойчивое внимание к «Белой звезде» начало раздражать писателя, решил закончить беседу:

— И последний вопрос, мистер Соболев. В вашем романе описана гибель корабля, но причины катастрофы остаются за текстом. Может быть, пришло время приоткрыть завесу тайны?

— Вы, американцы, всегда ищете конкретику, вам нужно все знать в цифрах. Для русского писателя конкретика — это смерть. — По-видимому, последний вопрос ему задавали часто, и он каждый раз повторял эту заученную фразу. — Я люблю поощрять человеческую фантазию, хочу, чтобы читатель размышлял. Это одна из основных задач моего творчества.

Френсис вытащил из сумки фотоаппарат.

— Позвольте сделать несколько снимков.

Соболев кивнул. Он устремил взгляд к горизонту, туда, где небо сходилось с морем…

Глава 7

— Неужели вы живете в самом что ни на есть настоящем старинном замке? — не могла поверить Катя.

— В самом что ни на есть настоящем! — подтвердил Леонид. Чаще всего его новые знакомые приходили в восторг от слова «замок». Особенно в Америке, где люди привыкли работать в зданиях из стекла и бетона, а жить — в загородных коттеджах. Замок с изумрудной лужайкой могли позволить себе лишь очень состоятельные люди.

— А сколько вашему замку лет?

— Его построили очень давно. Кажется, в шестнадцатом веке.

— Вот это да! Значит, ему почти пятьсот лет! Просто поразительно. Наверное, там водятся привидения?

— Разумеется, как и в любом другом уважающем себя древнем замке. У соседей, к примеру, привидение является лишь одиноким мужчинам. Лет девяносто назад у них останавливался красивый джентльмен то ли из Англии, то ли из Америки. Статный, с виду благородный, он оказался настоящим плутом. Совратил дочку шеф-повара и скрылся. Бедняжка страдала страшно, исхудала вся и померла от тоски. С тех пор призрак молодой девушки пытается найти своего обидчика среди постояльцев отеля.

— Какой ужас!

— Нам повезло — у нас спокойные привидения. Вообще, наша обитель не такая уж древняя. На берегах Луары замки начали возводить в девятом веке. В пятнадцатом веке на берегах Луары располагался стратегический и политический центр Франции.

— А это далеко от Парижа?

— Нет, примерно в ста километрах. Конечно, ты слышала о Жанне д’Арк, которую сожгли на костре. В историю Франции она вошла как Орлеанская дева, ибо была родом из Орлеана. Отсюда и начинается долина Луары, которую называют сердцем Франции.

— Наверное, это очень красивый замок, — мечтательно произнесла девушка.

— У меня есть прекрасные фотографии. — Леонид достал из кармана бумажник, в котором было несколько открыток. — Они всегда со мной.

Катя внимательно просмотрела фотографии. Величественное здание утопало в зелени многовековых деревьев, хранящих тайны его хозяев. Замок окружал ров с водой. При въезде, у моста, возвышались две остроконечные башенки, в каждой было по два круглых окна. Стены напоминали шахматную доску — черные плиты чередовались с белыми.

На другой открытке замок был снят со стороны небольшого пруда. Здесь все было голубое: и вода, и небо, и сам замок. По водной глади скользили белоснежные лебеди. Кате показалось, что это картина из сказки.

Она вдруг подумала, а не водит ли ее за нос Леонид? Может быть, он все это нафантазировал, чтобы соблазнить ее? Катя открыла рот, чтобы спросить его об этом, но Леонид, будто прочитав ее мысли, весело рассмеялся:

— Ты, наверное, подумала, что я разыгрываю тебя, чтобы произвести впечатление, так? Но самое удивительное, что я в самом деле живу в этом замке и в скором времени ты сама в этом убедишься.

— Правда? — невольно вырвалось у Кати. Затем она быстро поправилась: — Это так непривычно — встретить человека, который живет не в обыкновенной пятиэтажке, а в замке. Для меня любой дворец ассоциируется с королем и королевой, принцем и принцессой, графами, маркизами…