Валентина Мельникова - Антик с гвоздикой Страница 29

- Нет, князь - не записной злодей, - расплылся в улыбке Аркадий, хотя, признаюсь, в некоторые моменты он очень удачно его изображает. Догадываюсь, что в случае с вашей сестрой он решил пойти на подобную хитрость. Согласитесь, графиня отнюдь не ангел и, может, даже больше нуждается в крепкой мужской руке, чем ваш ненаглядный племянник.

- Вы ошибаетесь. - Ксения отвела взгляд и освободила ладонь из пальцев Аркадия. - Она не нуждается в мужской опеке. Дела в имении идут очень хорошо, и она найдет выход даже в том случае, если не сумеет договориться с князем. Послезавтра мы собираемся в город. Наташа уверена, что она окажется права в этом споре.

- Зря она затеяла эту канитель, - вздохнул Аркадий. - Ей лучше уступить. Князь готов изменить свое решение, если ваша сестра дозволит ему восстановить купальни и пользоваться той частью озера, которая прилегает к его дороге. Я думаю, это очень разумное предложение.

- К сожалению, я не смогу передать его предложение Наташе, - сказала Ксения виновато, - тогда она сразу догадается, что я встречалась с кем-то из вас. И нас с Павликом накажут.

- Розгами? - поразился Аркадий.

- Нет, до этого, надеюсь, не дойдет, - улыбнулась девушка, - но нас лишат поездок за пределы усадьбы.

- Что ж, это дело князя, в конце концов, как донести до вашей сестрицы условия мирного соглашения. Возможно, Григорий пошлет парламентера с белым флагом. Так иногда бывает на войне. Я с удовольствием выступлю в этой роли.

- Вы хотите сказать, что князь готов договориться с Наташей? переспросила Ксения. - Он готов пойти на уступки?

- Только на взаимовыгодных условиях. - Аркадий поднял вверх указательный палец. - Согласитесь, ваша сестра слишком своенравная особа, чтобы позволить ей садиться на шею. Возможно, ее порывы во что бы то ни стало одержать победу над князем требуется чуть-чуть остудить?

- Я ничего не могу сказать по этому поводу. - Ксения беспомощно посмотрела на него. - Наташа сама решает, как ей поступать, и не нуждается в чьих-либо советах. Но она не позволит указывать ей, поэтому вряд ли примет условия князя. И не потому, что ей этого не хочется. Просто в силу своего характера она сделает все наперекор, хотя после будет мучиться...

- Скажите, Ксения... - Аркадий снова взял ее ладонь в руки, поднес ее к губам, но не поцеловал, а только на мгновение прижался к ней щекой. Но даже этого мимолетного прикосновения хватило, чтобы лицо девушки зарумянилось от смущения и ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Аркадий ласково коснулся пальцами девичьей ладошки, ощутил ее несомненную дрожь и понял, что нужно повторить вопрос, хотя ему пришлось изрядно напрячься, чтобы вспомнить, о чем все-таки он хотел спросить Ксению.

- Скажите, - почти прошептал он, сдерживая себя изо всех сил, настолько ему хотелось поцеловать ее, - ваша сестра любила своего мужа?

Ладонь Ксении нервно дернулась в его руке. Лицо девушки помрачнело.

- Нет, никогда! - ответила она столь же тихо. - Наташа была очень несчастна. Я была совсем маленькой, когда графа Федора не стало, но помню, что Наташа плакала от радости и втайне заказала благодарственный молебен. Возможно, поэтому господь наказывает ее и не дает настоящего счастья, закончила она совсем тихо. И, выдернув все же ладонь из руки Аркадия, прижала ее к глазам.

- Простите. - Аркадий обнял ее за плечи и привлек к себе. - Простите, что огорчил вас своими вопросами. Но это совсем не праздный интерес, Ксения. Мне нужно знать, как прекратить этот спор без неприятных последствий. Смею заметить, у графини масса недоброжелателей, и нам с князем не хотелось бы обострять конфликт до такой степени, чтобы слухи о нем расползлись по всей округе.

- Спасибо, - прошептала Ксения и отстранилась от него, - вы очень любезны, но я все же не уверена, что сестра захочет разговаривать с вами. Должны произойти просто из ряда вон выходящие события, чтобы она пошла на мировую. А пощады она точно не попросит, даже не надейтесь!

- Что ж, я это слышал много раз, - хотел сказать Аркадий, но не успел. Их разговор прервал громкий топот копыт. Князь сидел в седле, Павлик устроился впереди него. Скачка верхом на лошади привела его в неописуемый восторг.

Князь спешился и протянул руки, чтобы снять мальчика с лошади. Но тот надул губы.

- Право, Григорий Александрович, у нас есть еще время покататься на вашем Мулате. Можно проехать до коляски, чтобы Марфуша и Евсей тоже увидели, как хорошо я держусь в седле.

- Всему свое время, - улыбнулся князь. - У вас и впрямь замечательные успехи, но хвастаться пока рано. Что в том замечательного, если я буду вести лошадь в поводу? Если показывать достижения, то только самому. Даю слово, что через неделю вам будет не стыдно показать свое искусство не только перед Марфушей, но и перед маменькой.

Напоминание о маменьке, похоже, испортило мальчику настроение. Он закусил губу и, минуя руки князя, довольно ловко спрыгнул на землю.

Ксения испуганно охнула, а князь вполне спокойно заметил:

- Я вижу, граф, что вы смелый мальчик, однако все ж не следует на первых порах отказываться от помощи.

- Простите, князь, - смутился Павлик. - Но я не маленький, чтобы все время держать меня за ручку. Ксюша, скажи, я ведь не боюсь прыгать с забора? А там гораздо выше, чем с лошади.

Ксения только развела руками. Чтобы доказать свою храбрость, Павлик однажды готов был спрыгнуть с крыши беседки. Но его пыл остудила Марфуша, показав озорнику заросли крапивы, которые затянули все подступы к ней.

Солнце тем временем перевалило зенит. До обеда оставалось чуть больше часа. И Ксения заторопила Павлика. Им надо было добраться до усадьбы раньше, чем Наташа. Иначе завтра их не отпустят на прогулку.

- Смею надеяться, ваша светлость, - произнес Павлик с неожиданной для девятилетнего мальчика учтивостью, - что занятия со мной были не слишком утомительны для вас?

Князь улыбнулся и протянул ему руку. Мальчик почти с благоговением пожал широкую и загорелую мужскую ладонь. Григорий мог головой ручаться, что Павлик проделал это впервые в жизни. И еще он знал, что окончательно завоевал сердце сына той женщины, о которой не мог думать без содрогания. Одно только воспоминание о взгляде графини, которым она готова была испепелить его на месте, повергало князя в неописуемое волнение. Его только отчасти удалось снять, общаясь с ее сыном.

Странно, но он чувствовал себя почти счастливым, когда отвечал на бесконечные вопросы Павла или когда помогал ему удержаться в седле. Причем это состояние никогда не было свойственно его душе. Связь с женщиной, бутылка хорошего вина, удачная охота или сделка - вот что должно доставлять удовольствие настоящему мужчине. Так он думал на протяжении последних двадцати лет, с тех самых пор, когда ощутил себя вполне взрослым человеком. Но он не подозревал даже, что будет испытывать большую радость, занимаясь с ребенком.

Отчасти это объяснялось тем, что Григорий был пресыщен прежними удовольствиями и теперь искал новых ощущений и совсем неожиданно обрел их в общении с этим мальчиком, который боготворил его лишь за то, что он учил его тем самым простым навыкам и умениям, которыми любой деревенский мальчишка владеет с раннего детства. Правда, Павлик был барчуком - изнеженным и закормленным. Но почему-то Григорию Панюшеву захотелось доказать, и себе в первую очередь, что мальчик не ошибается. В князе осталось еще множество из тех прекрасных и благородных качеств, которыми когда-то гордилась его матушка и которые он не сумел растерять за годы скитаний и по-настоящему жестоких испытаний.

- Вы абсолютно правы, граф, - сказал он серьезно. - Я не ожидал, что вы окажетесь таким способным учеником. Поверьте, общение с вами доставило мне несомненную радость.

Павлик покраснел от удовольствия, но изо всех сил постарался сохранить серьезный вид. Попрощавшись вежливым кивком с Аркадием, он вновь посмотрел на князя.

- Очень обидно, что нам приходится встречаться тайком, - произнес он с сожалением. - Но маменька скоро поймет, что вы совсем не желаете ей зла, и позволит вам ездить к нам с визитами. Плохо, что сейчас к нам никто не ездит. В имении очень скучно и... - Павлик не закончил фразу. Все-таки он был хотя и маленьким, но мужчиной, и не хотел предавать свою маменьку по таким пустякам, как отсутствие визитов.

И все же он с явной неохотой попрощался с князем, взяв с него слово, что завтра и впредь тот продолжит с ним уроки верховой езды. Правда, Григорий с присущей ему честностью предупредил мальчика, что могут возникнуть непредвиденные осложнения, которые в тот или иной момент будут способны помешать их встречам. Но обещал непременно извещать его заранее, если вдруг возникнут неприятные обстоятельства.

Конечно, он не стал уточнять, что имеет в виду и по чьей вине в первую очередь могут возникнуть эти обстоятельства. "По воле вашей неугомонной маменьки", - добавил он про себя, но не произнес эти слова вслух. Девятилетнему мальчику совсем не нужно знать, какую смуту в его душе посеяла графиня Изместьева. Он сам в состоянии справиться со своими проблемами. Самое негодное дело привлекать на свою сторону ребенка, особенно если хочешь изрядно досадить его матушке.