Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Расплата за прошлое Страница 6

Размышления Тошана прервал стук в дверь. Он бросил взгляд на сцену и успокоился. Это Мими стучала в дверь Рудольфа. Декорации, искусно погруженные в полумрак, представляли неубранную комнату. Дверь открылась, и наконец появилась Эрмин. В голубоватом свете одного из прожекторов, изображающего лунный свет, блестели ее длинные светлые волосы.

Певцы обменялись короткими репликами, после чего Мими, измученная подъемом на шестой этаж, начала кашлять и почти лишилась чувств. Рудольф подхватил ее и дал воды. Наконец, обеспокоенный, он взял в ладони ее руки. Тут же зазвучала ария, прославившая эту оперу на весь мир.

Как холодны ваши руки,Позвольте мне их согреть.Здесь так темно!Пока луна не разорветНочную тьму,Позвольте мне, мадемуазель,Немного рассказать вам о себе.Согласны?Так вот: я поэт!Какова моя работа? Я пишу!Какова моя жизнь? Я живу!С веселостью не расставаясь,Я днем и ночью воспеваюВ своих стихах Бога любви!

Тошан с удовольствием смотрел на ту, кого после их первой брачной ночи прозвал своей «женушкой-ракушкой», воздавая должное ее перламутровой коже.

«Эрмин очень хорошая актриса, — подумал он. — Такое ощущение, что она действительно сейчас упадет в обморок. Как ей удается так правдоподобно дрожать, выглядеть такой хрупкой?»

Он скрестил пальцы, внимательно слушая слова тенора. Скоро начнет петь Эрмин, и внезапно Тошан ощутил то же нетерпение, что и вся публика. Ария Мими была очень сложной и требовала сильного вокала и виртуозности. Наконец послышался голос Снежного соловья.

Меня прозвали Мими,Но мое имя — Люси,И жизнь моя проста.С самого утраЯ шью одеждуИз шелка и атласа.Я вышиваю лилии и розы.Ах, как они красивы!Они поют о юности, любви, весне,Они химера, и мечта, и греза,Все то, что вы поэзией зовете!

Тошан нахмурился. Казалось, Эрмин колеблется, не решаясь перевоплощаться в Мими. Ее всегда чистый голос звучал слабо, сдержанно, и она запиналась на некоторых словах. И тогда он понял, что ее задержка была не случайной и, скорее всего, перед выходом на сцену случилось что-то непредвиденное. Но в следующую секунду молодая женщина взяла себя в руки, подарив публике задумчивую улыбку. На этот раз ее голос звучал чарующе.

Меня прозвали Мими.Почему? Я не знаю!Дома я в одиночестве ужинаю…Я редко хожу в церковь,Но искренне верю в Бога!Я всегда однаВ стенах своей комнатки,Совсем рядом с небесами,К которым я стремлюсь.Но когда встает солнце,Оно дарит мне свою первую улыбку!Я первой ощущаю поцелуй звонкого апреляИ дыхание теплого ветра.

Эрмин блестяще взяла самые сложные и высокие ноты на словах «апреля» и «ветра», наделяя свою героиню потрясающей нежностью. Весь зал восторженно замер.

«О, какой же у нее удивительный голос!» — подумал Тошан, затаив дыхание и чувствуя, как по спине пробежала дрожь. На его глазах выступили слезы, и он лишний раз порадовался, что поехал с ней в Квебек. «Я так мало слушал ее пение, — упрекнул он себя. — Отныне я буду чаще сопровождать ее. В следующем году ее ждет контракт в Париже. Мы обязательно поедем туда вместе».

Тошан тешил себя мечтами о совместном счастье, когда в его ложу вошла Лиззи. Она присела на соседнее кресло и протянула ему листок бумаги, тихо сказав:

— Эрмин хочет, чтобы вы прямо сейчас позвонили своей теше. Ваша жена не знает, где ее найти, но заверила меня, что вы что-нибудь придумаете. Пойдемте в мой кабинет, там вам будет спокойнее.

Красавец метис прочел телеграмму и тихо выругался. Эта привычка осталась у него с войны, со времен его подпольной деятельности в движении Сопротивления.

— Лучше и не скажешь, — усмехнулась Лиззи. — Я думала, ваша жена рухнет замертво, настолько сильным было потрясение. Мне стоило больших трудов ее вразумить. Еще немного, и она бы покинула театр. Месье директор был бы в ярости! Пришлось бы возвращать деньги за билеты.

— Понимаю, — встревоженно отозвался Тошан. — Получить такие новости прямо перед выходом на сцену — что может быть хуже?

Он беззвучно поднялся и направился к выходу своей кошачьей походкой. Лиззи вышла за ним в широкий сверкающий коридор. Тошан шел быстро, слегка покачивая плечами, что всегда завораживало женщин. Сорокалетняя холостячка Лиззи в данном случае не была исключением.

«Я уже не помню, кто прозвал этого красивого парня “повелителем лесов”, но он неплохо себя чувствует и в вечернем костюме на сияющем паркете, — подумала она. — Жаль, что он остриг свои длинные волосы. Бог мой! Если бы я встретила такого мужчину, то не отпускала бы его от себя ни на шаг!»

Тошан был далек от мыслей о своей притягательной внешности. Он еще раз прочел тревожную телеграмму. Как и Эрмин, он сделал вывод, что их дети вне опасности, но его очень беспокоила судьба Кионы.

«До Валь-Жальбера несколько часов езды на поезде, — размышлял он. — Но мы можем выехать прямо сегодня… То есть я могу выехать. Завтра вечером у Мин очередное выступление».

Он с сочувствием подумал о своей теще. Лора все потеряла. И хотя ему не раз доводилось противостоять этой женщине, чересчур сумасбродной, по его мнению, он уважал ее и относился к ней с симпатией. «Бедняга, она так любила собирать красивые вещи и разные безделушки!» — подумал он.

Лиззи ускорила шаг, чтобы догнать его. Она проводила его в свой кабинет, расположенный за кулисами. Это была маленькая, загроможденная комнатка. На столе, заваленном бумагами, стоял телефонный аппарат из черного бакелита.

— Я оставлю вас, месье. У вас будет возможность успокоить вашу супругу в антракте.

Тошан кивнул и поблагодарил ее. Не зная, что предпринять, он закурил сигарету, чтобы как следует все обдумать. Лора отправила телеграмму из почтового отделения Роберваля. Значит, она была в городе и наверняка в одном из лучших отелей, в «Шато Роберваль».

«В любом случае, она разорена не полностью, ведь ее деньги лежат в банке», — рассудил он.

Впрочем, не будучи ни в чем уверенным, он снял трубку и попросил телефонистку соединить его с отелем. Ждать пришлось довольно долго — ради ничтожного результата. Имя Лоры Шарден не фигурировало в списке клиентов. Тогда Тошан решил позвонить в больницу Роберваля, Отель-Дьё. «По крайней мере, справлюсь о состоянии здоровья Жослина и Мирей», — подумал он.

Через несколько минут в трубке раздался голос его тещи.

— Тошан, слава Богу! — воскликнула она. — Я как раз спускалась вниз, чтобы позвонить в Капитолий, и меня позвали к телефону.

— Эрмин получила вашу телеграмму за несколько секунд до выхода на сцену, — ответил он. — Почему вы не позвонили сегодня утром в квартиру на улице Сент-Анн? Или во время обеда!

— Я не смогла, мой дорогой зять. Невозможно было оставить Жосса. Ожоги не причиняют ему сильной боли, но сердечный ритм оставляет желать лучшего, и врач говорит, что его организм ослаблен. Если бы вы только знали! Мой Жосс повел себя как герой! Без него наша Мирей погибла бы, сгорела дотла, как мой дом, вся моя мебель, книги, рояль… Эта бестолочь спит с затычками в ушах, к тому же она заперлась в своей комнате. Мужу пришлось вышибать дверь, чтобы вызволить ее из пекла. А без нашего соседа Жозефа Маруа он бы ее просто не дотащил. Она наглоталась дыма и отказывалась идти с ними. Слава Богу, они смогли выбраться через дверь подвала и оказались на улице, не веря своему счастью.

— А дети где? — спросил Тошан.

— В Маленьком раю, под присмотром Мукки, а также мадемуазель Да масс, то есть Андреа Маруа. И зачем ей нужно было выходить замуж за Жозефа? Не понимаю!

— А Киона? Почему она сбежала? Лора, вам известно, насколько впечатлительна эта девочка. Расскажите, что случилось.

На другом конце провода повисло молчание. Тошан различал лишь прерывистое дыхание своей тещи. Встревожившись, он повторил:

— Лора, расскажите, как все было.

— О! Я почти обезумела от ужаса и горя, потеряла контроль над собой, что вполне объяснимо. Я могла бы накричать на кого угодно! Не волнуйтесь, Тошан, я уверена, что сейчас Киона уже вернулась в Валь-Жальбер и присоединилась к детям в Маленьком раю. Вы же ее знаете… Обидевшись на мои замечания, она вскочила на коня и умчалась прочь.

— Что? — возмутился он. — Видимо, ваши замечания были очень неприятными! Лора, постарайтесь поскорее узнать, где она. Я позвоню вам позже. У Эрмин будет несколько минут между двумя действиями. Я должен с ней поговорить. До свидания! Я перезвоню.

— Тошан, подождите! — возразила Лора.

Но Тошан, вне себя от гнева, уже повесил трубку, проклиная медлительность транспорта. Во время войны ему не раз доводилось летать, и теперь он мечтал сам управлять самолетом.