Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani Страница 11

Ссорится Оксана с мужем часто. До рукоприкладства, к счастью, дело не доходит, но в молчанку периодически играют. Долго это, впрочем, никогда не продолжается — Оксана редкостная даже по московским меркам красавица, а у мужа, скорее всего, сердце не камень.

На этот раз Оксана пришла пожаловаться на жизнь. Мы садимся за столик, я варю кофе.

— Представляешь, он два дня назад не пришел ночевать. Сегодня вернулся поздно и принес трехкаратник от Wan Cleef & Arpels. Наверно, шел мимо, когда уже все было закрыто, и купил первое попавшееся, чтобы не с пустыми руками в дом прийти.

Она вынимает из коробочки сверкающее кольцо. Как всегда у Van Cleef, очень изящное. Я выражаю свое восхищение.

— Да ты что? Я его чуть с лестницы не спустила. Неужели он думает, что я буду носить такое?

— А в чем дело?

— Да его же совсем не видно! А если бы ты знала сколько он за него заплатил, ты бы вообще упала!

Она называет сумму, за которую в менее пафосном магазине можно купить хороший бриллиант каратов на 12. Я сочувствую.

— И что ты будешь делать?

— Я сегодня пыталась его вернуть, но ничего не получилось. Можно доплатить и взять другое, пять каратов. Это уже лучше, но все равно — я таких трат не понимаю.

— Не расстраивайся — он же хотел как лучше. Мужчины вообще падки на ярлыки и имена.

Оксана, спрятав свой бриллиант, приступает к лечению от семейного разочарования. Выбирает прелестное колье с голубыми опалами и бриллиантами. Ей как раз нужно было что-то такого цвета к новому платью. Легко платит 20 тысяч и, умиротворенная, уходит. Я уверена — Сардиния этим летом будет у ее ног.

Интересно, что мужчины, четко знающие цену всему, почему-то в вопросе с бриллиантами ведут себя как дети. Им кажется, что, покупая такую никому не нужную вещь, важно получить гарантии ее ликвидности. Иными словами, без возражений и лишних колебаний выкладывая несколько сотен тысяч за новый автомобиль, они готовы безропотно ждать полгода, когда машина придет с завода. Причем все знают, что новая игрушка потеряет как минимум треть цены, как, только ее колеса коснутся асфальта. Приобретая же ювелирное украшение, мужчина торгуется, как на рынке, капризничает, сомневается, потрясает последними сводками мировых цен на бриллианты, требует гарантий, что при случае бриллианты можно будет продать с выгодой для себя… Причем обычно торг идет за дизайнерские вещи, которые вообще чего-то стоят лишь потому, что прошли через руки художника и мастера. Мужчине эти соображения не известны. Дизайнерские труды он оценивает презрительным словом «бижутерия», но при этом интересуется, может ли россыпь сапфиров и бриллиантов служить надежным вложением капитала.

Эти люди не понимают, что даже крупные бриллианты в наши дни вряд ли могут быть хорошим вложением — разве что в том случае, если вы чувствуете, что вам в ближайшее время нужно будет срочно по независящим от вас обстоятельствам смыться за границу. Или необходимо срочно сбросить большую массу наличных денег. Есть множество способов вложить деньги, причем так, что они будут работать. Цены на бриллианты растут на мировом рынке, и можно этим утешаться, просматривая биржевые сводки. Конкретный же камень (если он не уникален) продать достаточно трудно, конкуренция огромна, предложение значительно превышает спрос. Так что его цена остается в значительной степени виртуальной.

Все это мне в свое время поведал Лев Сергеич. Знаний у него уйма. Если бы он так разговаривал с интересующими его дамами, глядишь, что-нибудь и сложилось бы. Но преодолеть себя он не может. Либо женщина, либо собеседник. Меня второе положение устраивает гораздо больше.

14 января, суббота

Вчерашняя презентация обернулась кошмаром. Во-первых, Павел настоял на том, чтобы за мной заехать, хотя я уверяла его, что мне гораздо удобнее будет встретиться прямо на месте. В результате — маленький переполох среди наших дам. Теперь будут допросы с пристрастием — кто да что. Я бы рада была на них ответить, да не знаю как.

Павел столь преувеличенно галантен, что у меня закралось подозрение в ненатуральности происходящего. Машина — Ford желтого цвета (ну как тут не быть подозрительной?!). Прямо «новое желтое такси». В зимней городской грязи наш выезд смотрится достаточно экстравагантно.

Спустя два часа мы все еще ехали. Стало окончательно ясно, что мы безнадежно заблудились. Неунывающий Павел листал городской атлас, лихо заворачивал, три раза промахивался мимо нужного поворота. Я старалась не обращать внимания на то, что он нервничает. Видимо, он совсем не привык чувствовать себя идиотом, а в общении со мной ему это постоянно приходится делать.

Разговор не клеился. Он пытался быть интересным, разговаривать о кино, о книгах. Но я в кино давно не была — как-то не с кем, и мои сегодняшние впечатления ограничиваются телевизором. Как писала моя любимая Джейн Остин, беседа не была оживленной, молчание иногда становилось томительным.

Наконец мы прибыли. Вечеринка была уже на излете. Подъезжали настоящие тусовщики — те, кто не любит официальных речей и толчеи у фуршетных столов, а выполняют правило Золушки: прийти не первым и уйти не последним. В этом — залог того, что вас все заметят.

Коротконогая блондинка, вечно жующая жвачку, вошла, разговаривая по телефону. Не отрываясь от трубки, обошла зал по периметру, поцеловалась с парочкой важных кавказцев, попозировала вездесущему Славке (сумочка от Маккуина при этом выставлена на всеобщее обозрение) и вышла. Светская дань отдана, все ее видели, она всех видела. Больше мероприятию не было уделено ни минуты. Я невольно восхитилась. Вот это да! Мне бы такие навыки светского полета. Я-то со своим дурацким спутником тут простою еще долго. Он, как я понимаю, тащится от выставленных машин и не уйдет, пока не посидит за рулем каждой и не узнает все технические подробности у менеджера.

Не нашла ничего лучшего, как отправиться на поиски туалета. В полумраке наткнулась на какого-то человека. Подумала, что это официант, и спросила его, где тут у вас… Он как-то странно всмотрелся в меня и сказал, что с удовольствием проводит. В голосе — едва уловимый иностранный акцент. Я смутилась, но поплелась следом.

Рядом с искомой дверью я остановилась, чтобы его поблагодарить. И поняла, что он вовсе не официант. Меня в темноте ввел в заблуждение слишком строгий костюм с ослепительно белой рубашкой. Редкий мужчина в таком костюме не будет похож на официанта. Этот как раз ничем не рисковал — ему была свойственна та врожденная элегантность, которую сегодня почти не увидишь. Разве что у Джорджа Клуни, но где ж его встретишь?