Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан Страница 129

За 3 года на острове он не купил себе даже смены белья – носил всё то, что привез с собой, он был аккуратным и осторожным, все его вещи были как новенькие, он привык относиться к каждой вещи как к последней, как будто больше на земле не осталось носков, или телефонов, или книг. В глубине души он понимал, что это тоже искалеченноть его души – ему почти ничего не покупали в детстве, а если что-то доставалось с подарком или по случаю, оно действительно было последним и единственным. И если дома его никогда не хвалили за аккуратность и экономность, то здесь эти качества оценили. Как и многое другое в нем. Его мягкий характер расположил к нему тех, с кем он общался изо дня в день, ему улыбались, его замечали, с ним перекидывались парой фраз. Спустя три года дошло до того, что он спокойно мог открывать окна, а ведь это было строжайше запрещено. И не надо было быть великим психологом, чтобы понять, что это знак доверия и симпатии, впервые в жизни Игорь стал для кого-то «своим парнем» и «славным малым, который не подведет».

И ему никогда не угрожали. А за годы работы здесь он наслушался рассказов о том, как служба безопасности Ады угрожает работникам расправой над родственниками, если они станут болтать об острове. Разумеется, каждый здесь подписывал договор о неразглашении, но люди от природы сплетники, а ледяные глаза охранников Ады заставляли замолчать даже самые острые язычки. С такими деньгами и связями каждый казался пылинкой на пути Богини, все понимали, что наемники Ады будут творить, что захотят, и никто им не помешает. Не в этой стране. Понимал это и Игорь, но к нему так ни разу никто и не подошел с таким вопросом. Он объяснял это тем, что он один из немногих, кто не покидает остров совсем.

И он верил, что все эти угрозы – правда, достаточно было только взглянуть на Романа, начальника охраны, как мороз пробегал по коже, а в душе поселялся какой-то животный страх. Это был единственный человек из всех, кого Игорь недолюбливал и откровенно боялся, единственный человек, кто относился к нему так же, как и сама Ада. Маленькие глубоко посаженные глазки цвета вылинявшего неба, лысый череп с вмятиной возле лба и перебитый нос, как будто сплющенный у ноздрей – всё это придавало облику Романа какую-то яростную, устрашающую силу, он напоминал каннибала из дикого племени, обезумевшего охотника или машину для убийства. Игорь старался не встречаться взглядом с этими безжизненными глазками, смотрящими из своих пещер равнодушно и в тоже время как-то цепко. Роман каждый день бывал в доме, иногда, видя Игоря, бросал на него один из своих сканирующих и безумных взглядов и говорил что-то вроде «принеси воды» или «закрой дверь». Игорь кивал и тут же бросался исполнять поручение, всегда глядя строго в пол – этот взгляд сумасшедшего как будто пронзал насквозь, наводил ужас, как взгляд бешеной собаки, который всеми силами пытаешься не поймать, чтобы не спровоцировать атаку.

Но Игорь был не опасен, а потому не заслуживал пристального внимания, хотя он иногда думал, что ничего не имеет против того, чтобы Роман или его такие же чокнутые на вид ребята «наказали» его папашу. Вот бы справедливость восторжествовала! После окончания школы ко всем оскорблениям, которые ему приходилось выслушивать дома, прибавилось еще одно, ставшее постоянным – папаша называл его не иначе как «жирный педик», потому что готовить еду – «бабское дело».

Но всё это было в прошлом, осталось за дверью в новую жизнь, как сейчас остался за закрытой дверью маленький мир Ады, ставший домом Игоря. В этой маленькой уютной комнате начинался его мирок, личное пространство, о котором он так мечтал. Квадратное помещение рядом с кухней, в котором помещались только кровать, кресло и невысокий комод, здесь было всего одно окно, выходившее на стену гаража, и густые заросли, даже днем в комнате царил полумрак, но это место было лучшим в мире. Здесь всё было так, как хотел Игорь – в пределах разумного, разумеется – здесь он впервые почувствовал, что значит контролировать. И ему это понравилось. Теперь он мог решить, где поставить кровать, заправлять ее или нет, разбрасывать белье по комнате или аккуратно складывать, в какой ящик комода сложить майки, а в какой – джинсы. Это был его мир, где он решал, где его желания имели значение.

– Вот он, мой дом, – прошептал он, улыбаясь, как и каждый день три года подряд, – мой мирок.

Он постоял несколько секунд, прислонившись спиной к закрытой двери, как будто боялся, что внешний мир ворвется и отнимет у него этот уголок покоя. Еще раз любовно оглядел свое жилище, в нем как всегда царила идеальная чистота. Он сам убирал свою комнату и ванную, уборщики в начале пытались его отговорить, но он лишь краснел, смущенно улыбался и отнекивался, продолжая всё делать сам. Он стеснялся, что кто-то будет убирать за ним, трогать его грязные вещи и делать то, что обязан делать он сам, как будто он какой-то господин. Но сильнее стеснения была радость, то захлестывающее ощущение счастья и удовольствия, которые он испытывал, наводя порядок в своем укромном уголке.

Спустя год он так осмелел и вошел во вкус, что переставил кровать от окна, поставил туда кресло и комод, а саму кровать расположил рядом с дверью в ванную, так что теперь окно было справа, и, просыпаясь, он мог видеть, как ветер шевелит листву и открывает кусочки неба. Но это только летом, обычно он просыпался в 6 и шел готовить завтрак и новый день для хозяйки. А ложился он слишком поздно для таких ранних подъемов всё по той же причине – ему хотелось подольше побыть здесь, насладиться своим счастьем. Легкими занавесками, которые он сам выбрал и сам купил, потому что они подходили к покрывалу на кровати, он ждал их целый месяц и был уверен, что никогда не забудет то ощущение радуги в душе, когда очередная команда сменившихся охранников доставила ему коробку с покупкой. Подушкой в кресле, тоже купленной по интернету и доставленной сменяющимися работниками, чехол на подушке был сделан из искусственного меха, и Игорю так нравилось перебирать его пальцами, сидя у окна. Все эти мелочи были для него гораздо большим, чем просто деталями интерьера