Из тьмы - Елизавета Викторовна Харраби Страница 13

Первоначально Ян хотел без задней мысли освободить опекуншу от дополнительных хлопот и взять на себя часть обязанностей по уходу за Джоанной. Но, как известно, где голое тело, там и желание. Через две недели Ян уже не в силах был сдерживать порывы. Он заставлял Джоанну принимать ванну и по пять, и по семь, и по одиннадцать раз в день, лишь бы полюбоваться, как нагая четырнадцатилетняя девочка берёт неловкими пальцами мочалку и неумело водит ею по дрожащим от холода худым плечикам (пока Джоанна намыливала губку, вода в ванной успевала полностью остыть). Это было прекрасное зрелище, такое трепетное и чистое, что Ян спустя время сам залезал к ней в ванну и закрывал изнутри дверь на щеколду, дабы их не смели беспокоить. Именно в ванне — теперь уже горячей, поскольку Ян отныне сам набирал воду и мигом сажал туда голое и ничего не подозревающее тело Джоанны — именно в ванне спустя полгода Джоанна и лишилась девственности. Ян боялся, что девушка воспротивится и испортит чарующий вечер душераздирающим воплем, если он чуть дольше задержит руку с мочалкой на её груди. Но Джо проявила себя как весьма сообразительное создание и, игриво поднеся указательный палец к губам и впервые посмотрев озабоченному парню прямо в глаза совершенно здоровым, проницательным взглядом, молча пообещала, что не произнесёт ни звука и не покинет ванны, пока Ян не исполнит с её телом всё, что запланировал.

Оказалось, никакого аутизма у Джоанны и в помине не было. Ян сначала не поверил. Потом испугался. И наконец позволил себе обрадоваться неожиданной новости.

— Ты п-правда… здорова? — огорошенный юноша мучился этим вопросом все пять минут, пока Джоанна пыталась на нём устроиться. Англичанка кивнула. — И ты понимаешь меня, когда я говорю по-русски?

— Конечно, понимаю, — улыбнулась ушлая симулянтка и повела бровью. — Почему ты отводишь взгляд?

Ян стыдливо покраснел и спрятал лицо за мыльной мочалкой.

— Я с-стесняюсь, — признался он, — непривычно смотреть тебе в глаза, когда ты смотришь в ответ.

Девушка засмеялась:

— Расслабься. Веди себя, как раньше.

— Постараюсь. — Ян закашлялся и робко спросил: — Можно взять тебя за руку?

— Во время секса ты спрашиваешь, можно ли взять меня за руку? — усмехнулась Джоанна и охотно прильнула к Яну горячей мокрой грудью. Мальчик вздрогнул и с наслаждением обнял её.

В тот вечер выяснилось, что Клеменс давно разгадала план Яна и искусно ему подыгрывала. В действительности Джо хватало трёх минут, чтобы целиком намылиться и ополоснуться, но на протяжении полугода она нарочно пенила губку утомительно долго и старательно, чтобы мальчик успел вдосталь наглядеться на всё, на что хотел. Когда Ян узнал об этом, он вконец потерял покой и решил, что при первой же возможности женится на Джоанне Иоланте Клеменс — самой понимающей, заботливой и обходительной девушке во всём мире, к тому же, как было обнаружено, полностью здоровой. Он радовался дееспособности Джо Клеменс, словно до этого был влюблён в игрушку и всё молил, чтобы та ожила, и желание его исполнилось. Лишь он знал её тайну, а для остальных девушка оставалась заколдованной безмолвной статуэткой. Ему неважно было, какой у этой статуэтки будет характер, главное, что теперь он знал, что его любил и целовал живой человек. Ян устал от одинокого детства и рад был войти в подростковый возраст, наконец, не один. Но теперь предстояло познакомиться с настоящей девушкой, и больше всего Яна интересовал мотив немого протеста Джо.

— Почему ты столько времени притворялась аутисткой? — осторожно спросил юноша, не надеясь всерьёз, что в первый же день Джоанна раскроет ему карты. Однако девушку тронула бесхитростность Яна, и она осмелилась поделиться секретом:

— Рассказывать толком нечего. Я ненавижу Иру. И просто не хочу идти на контакт. Аутисткой я не притворялась, это вы сами диагноз поставили. Я даже не знаю, что такое аутистка. Видимо, кто-то тупой.

— Всё равно не понимаю, — Ян недоверчиво качнул головой, — для чего разыгрывать с-сцены, да такие продуманные. Нельзя было игнорировать только Иру, а с остальными дружить?

— А кто сказал, что я хочу дружить с остальными? С кем-либо, кроме тебя? — серьёзно проговорила Джоанна. — Мне неинтересны люди. Если я скажу прямо, они обидятся; а если они будут знать, что я из-за умственной отсталости «не умею сострадать и терпеть», они поймут и не станут расспрашивать. Всем так удобнее.

— И ты додумалась до такого хитрого трюка аж в девятилетнем возрасте? — поразился Ян.

— Хитрого? Я просто буянила и отказывалась говорить. Откуда мне было знать, что это похоже на диагноз? Поначалу это была только забава, чтобы позлить Иру. А потом я и сама привыкла. План рос вместе со мной, становился более сложным и продуманным. Но суть одна: что здоровая, что больная, я не люблю лишней болтовни. Не хочу, чтобы ко мне лезли.

Ян вконец разомлел, услышав, что Джо ценит тишину так же сильно, как он. Клеменс, конечно, звучала, как одержимая глупой местью маньячка, мальчик этого не отрицал. Но её красота и доверие Яну были двумя старшими козырями в колоде.

После мыльного инцидента Ян и Джоанна напрочь перестали стыдиться. Они запирали дверь ванной, когда и насколько им вздумается, и включали кран на полную мощность, чтобы шум воды заглушал их неопытные подростковые стоны. Следующий план ребята придумали уже вместе, и заключался он в том, чтобы Джоанна переехала из Ириной спальни в комнату Яна. Так они смогут уединяться и ночью. Джоанна сразу придумала довольно правдоподобный предлог и вмиг воплотила задуманное в жизнь — стала кричать во сне и злостно царапать Иру, после чего просыпалась и убеждала сестру, будто ей снились кошмары и она ничего не помнит. Так прошла неделя, и Ира Дивановская, и без того страдавшая хроническим недосыпом, потеряла всякое терпение.

— Будешь спать в комнате Нички, — сказала она и перенесла в спальню Кассандры и Вероники Джоаннину одежду и чистое постельное бельё.

Ника вместе с матерью стали упорно молиться за крепкий сон подруги и за свой собственный, умывали ей лицо святой водой и в ближайшее воскресенье осмелились пропеть единственный известный им псалом у ворот церкви — Кассандра до сих пор боялась заходить в храм. Это и вправду сработало. Джоанна спала как убитая. Она и сама устала вторую неделю имитировать сомнамбулизм. Три дня дом спал безмятежным младенческим сном. За эти три дня Джо догадалась до новой уловки — стала каждое утро мочиться прямо в их с Ничкой постель. Ничка Карась, бедная жертва эксперимента, изо дня в день просыпалась зарёванная и