Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод Страница 13

Зачем-то явившиеся ко мне милиционеры были возмутительно молодыми. Я печально вздохнула и ждала процедуры предъявления удостоверений и какой-нибудь фразы насчет: «нам надо задать вам еще несколько вопросов…»

Во всяком случае, именно так вели себя в телевизоре милиционеры, расследующие уголовное дело. Несколько удивляло, что они пришли вдвоем. Во всех детективах написано, что в милиции категорически не хватает людей. Не опасаются же они меня, в самом-то деле?!

Удостоверений молодые менты предъявлять не стали, и вообще вели себя как-то необычно, как будто бы смущались.

– Что ж, проходите, – сказала я, открывая дверь в комнату, проходя вперед и тапком отпихивая с дороги Флопси, опять находящуюся на вечном и бесперспективном пути к свободе.

– Ой, это у вас что? – с явной опаской спросил тот милиционер, который выглядел постарше напарника. – Хомяк?

– Да, только большой, – подтвердила я, не желая вдаваться в объяснения.

– Ну ни черта себе! – милиционер прищелкнул языком. – А чего это он так вырос?

– Флуктуации биополя. Мутация, – еще раз вздохнув, сказала я.

Милиционеры, как и мои хомяки, тоже были особой породы. Зачастую перекинувшиеся из бывших трудных подростков, из социально неблагополучных семей. Так сказать, антиподы Братка Леши. Две расходящиеся мутации. Разновидность: мент лиговский, привокзальный…

– Вот, вот! Вы сами сказали! – откровенно обрадовался тот милиционер, что помладше. – Мы же как раз за этим к вам и пришли! По личному, так сказать, вопросу…

– Простите? – не поняла я. – За чем вы пришли?

В голове промелькнуло сразу несколько одинаково диких и абсурдных мыслей. Милицейские криминалисты хотят о чем-то посоветоваться со мной, как с бывшим биологом. Федор был мутантом, и теперь, после вскрытия это выяснилось. Одна из современных мракобесных организаций занялась коррекцией лиговского биополя, и при этом каким-то образом заручилась поддержкой милиции… И так далее, по нарастающей. От мысли, что на сегодняшний день все вышеперечисленное в принципе возможно, по моим губам словно сама собой проползла улыбка и пощекотала их.

Милиционеры синхронно улыбнулись в ответ – отраженными, почти робкими, мальчишескими улыбками. В этот момент я догадалась.

– Ваше отделение находится под покровительством Сатурна, – заявила я. – У вас, – я бесцеремонно ткнула пальцем в того милиционера, который показался мне более бойким и по-мужски привлекательным. – Неопределенность в отношениях с женским полом, а у вас, – тут я указала на второго милиционера. – Уже давно неприятности с желудком. Вы подозреваете что-то нехорошее, но, по счастью, напрасно…

И желудочные, и ипохондрические проблемы были очевидны внимательному наблюдателю, каковым, скажу без ложной скромности, я всегда являлась. «Да и чем они там, на работе, целый день питаются-то? В забегаловках, да при вокзале? – с сочувствием подумала я. – Регулярно, да еще без вреда для себя переваривать лиговско-вокзальные пирожки не легче, чем в причернобыльском лесу выжить…»

Милиционеры смотрели на меня с животной выразительностью парочки Топси-Хлопси.

– Отвечу на все ваши вопросы, но в обмен вы расскажете мне, как проходит расследование по делу убийства Федора Кривцова. Дальше меня эти сведения никуда не пойдут.

Я старалась говорить отчетливо и отчужденно, как Никита из одноименного фильма. Расхохотаться посетителям в лицо хотелось, но умеренно. Кажется, я уже приняла решение.

Милиционеры переглянулись и после паузы согласно кивнули.

Психологическая консультация получилась продолжительной, но не слишком интересной. Любимец женщин на самом деле дорожил своей работой в органах охраны правопорядка, и власть любил больше, чем большую зарплату. Мечтал о карьере, звездочках на погонах. При этом оставался человеком достаточно легким, а значит – сравнительно безопасным. Искать более хлебных мест его подталкивали родители. Узнав, что иные звезды вполне благосклонны к его нынешнему трудоустройству и амбициям, он сразу же успокоился, расслабился и забалагурил. Второму – ненормированная и плохо оплачиваемая оперативная работа в самом прямом смысле стояла поперек глотки. Второй год он мучился постоянной тошнотой, бессонницей и запорами. Не мог пить вместе со всеми. Начал видеть жизнь и людей исключительно в черном цвете. Ему надо было уходить…

… Экспертиза сообщила, что Федора Кривцова били перед тем, как зарезать. «Непрофессионально», – так выразился желудочник. Подумать только – значит, где-то есть и профессионалы! Живут среди нас. Не во времена Тайного сыска или Третьего рейха, а нынче… «Непрофессионально, но и не случайным образом, по-видимому, хотели что-то узнать…»

Но что можно было узнать у несчастного Федора?! Где спиртное дешевле?

И – следующий вопрос – удалось ли им это узнать?

Глава 3. Попытка дедукции

После ухода милиционеров я некоторое время пребывала в унынии. Даже бодрый коридорный скандал между Кирой, Русланой и вступившейся за сестру Машкой не сумел по-настоящему отвлечь меня. Вышагнув из комнаты, я, не теряя угрюмой флегматичности, растащила визжащих старших девчонок, отвесила оплеуху ушедшей в истерику Машке, погрозила кулаком Руслане и сунула Кире сохлый пряник, завалявшийся в кармане домашней секонд-хэндовской куртки. Девочка тут же позабыла обо всех обидах и принялась мусолить неожиданное угощение. Ничьих объяснений я слушать не стала, так как они были мне совершенно не интересны. Психологией тут и не пахло, а зоология меня в данный момент не слишком занимала. Очистив коридор от дарвиновской борьбы за существование, я отправилась в магазин, так как ничего съестного у меня дома попросту не осталось. «Анджа, ты в какой магазин идешь?» – спросил высунувшийся из своей комнаты Семен, увидев у меня в руках продуктовую кошелку. «Не знаю, – равнодушно откликнулась я. – А что вам надо?» – «Нет, но что ты собираешься покупать?» – настаивал Семен, отличавшийся своеобычной тактичностью. «Еду,» – честно ответила я. Семен что-то прошипел себе под нос.

Я прекрасно понимаю, что на фоне нынешнего этапа развития нашего общества смотрюсь почти уродом. Я действительно ем «еду», а ношу «одежду». Так меня воспитали в детстве, и с тех пор ничего для меня не изменилось. Обычно я храню это как тайну по двум причинам. Во-первых, никакому нормальному человеку не хочется выглядеть уродом в глазах окружающих, а во-вторых, я искренне рада тому, что большинство людей даже не подозревает, что разнообразные и лишние вещи настолько не имеют никакого значения. Нельзя не признать, что это незнание здорово украшает их жизнь, а иногда даже как бы наполняет ее смыслом. Но с собой-то ничего поделать нельзя, а притворяться – не вижу смысла.