Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод Страница 14

Итак, я никому об этом не говорю, но про себя искренне считаю, что у каждого человека должно быть: два повседневных костюма и один выходной, пальто зимнее и пальто осеннее, сапоги, туфли, босоножки и несколько смен белья. Из мебели в квартире обязательно должны иметься кровати или диваны по числу живущих, стол рабочий, стол кухонный, шкаф для одежды и для посуды, и достаточное количество стульев и табуреток. Всё. Наверное, я как раз и есть тот идеальный «советский человек», которого хотели вывести на предыдущем этапе нашей государственной эволюции. Все значительные и действительно занимавшие меня события моей жизни в общем-то происходили у меня в голове. Мне так безразлична мода во всех ее проявлениях и ухищрениях, что иногда это пугает даже меня саму. Случается, что я кажусь себе роботом из фантастики шестидесятых годов (меня можно хоть сейчас сажать в космический корабль, погружать в летаргический сон и отправлять к Альфе Центавра), и тогда я быстро напоминаю сама себе, что и у меня есть пристрастия – я люблю макароны с сыром, музыку композитора Альбинони, дешевую докторскую колбасу, песни «Темная ночь» и «Под небом голубым есть город золотой…», пирожные с жирным кремом и живопись передвижников. Обычно мне легко удается себя успокоить.

– Я не буду покупать вам пиво и сигареты, Семен, но могу купить что-то из продуктов, если вы четко сформулируете заказ, – сказала я.

Семен, не отвечая, прикрыл дверь.

Купив в ближайшем магазине две банки рыбных консервов, кусок сыра, помидоры, какие-то котлеты и батон, я, подходя обратно к дому, зачем-то подняла голову и взглянула на окна нашей квартиры. На весь обширный фасад имелся только один балкон – просторный, потемневший, с наполовину обвалившимся ограждением. Еще до моего вселения в квартиру в ней побывала какая-то архитектурная комиссия, которая признала наш балкон аварийным и опасным для пребывания на нем людей, но, разумеется, ничего не предприняла по этому поводу. Пока в комнате с балконом жила Фрося, вопросов не имелось. После переселения туда детей Кривцовых проблема встала в полный рост. Несмотря на все опасности, Машку и Кирилла тянуло туда как магнитом. Фрося и Зоя серьезно беспокоились за их жизнь. Подстрекаемый встревоженными женщинами и недолго думая, Федор попросту заколотил балконную дверь. Дети смирились. Но сам хозяин иногда, будучи в пропорциональном подпитии, отгибал или даже вытаскивал гвозди и выходил-таки на опасное для жизни архитектурное излишество. И сейчас, сумрачным ноябрьским днем, который незаметным и тихим слизняком проползал от сумерек к сумеркам, глядя на наш балкон, я вдруг вспомнила совершенно другой день.

Тогда стоял, кажется, апрель. Во всяком случае воробьи орали отчаянно, снег в городе уже сошел, зелени еще не было, а серые утесы домов начинали неуверенно нагреваться под длинными и эгоистично самодостаточными лучами молодого весеннего солнца. Должно быть, именно вся эта метеорологическая активность окружающей среды и выгнала Федора Кривцова на аварийный балкон. Он уверенно стоял в прогале отвалившейся ограды и снизу был виден весь: от стоптанных шлепанцев до взлохмаченных темных волос. Вытянутые на коленях спортивные штаны сползли по его животу почти до паха. На застиранной футболке дурацкой ухмылкой скалилась зубастая диснеевская утка. В одной руке Федор держал свернутый в трубочку лист газеты, в другой – огромную лиловую пластмассовую мыльницу.

Периодически Федор окунал трубочку в мыльницу, некоторое время елозил ею там, а потом подносил узкий конец трубочки к губам, запрокидывал голову, смешно выпячивал щеки, и… на конце бумажного фунтика рождался такой огромный, такой радужный и сияющий мыльный пузырь, что просто захватывало дух. Видно было, что работает профессионал. Когда пузырь достигал размеров просто неправдоподобных, Федор по-кошачьи аккуратно встряхивал трубочку, пузырь отрывался и, осмысленно колыхаясь, медленно плыл над почерневшей за зиму Лиговкой, внося в окружающую убогую обстановку ноту истинного и непреложного чуда. В стенках пузыря отражались изогнутые дома, окна, вывески, два чахлых дерева, прохожие. Все это внутри его преображалось, приобретало цвет и привкус праздника. Потом пузырь лопался, а Федор тем временем приступал к изготовлению нового чуда… Полдюжины мальчишек, несколько совсем маленьких детей и их родителей и двое бомжей стояли внизу на тротуаре единой смеющейся кучкой и наблюдали за рождением и величественной, хотя и кратковременной жизнью федоровых пузырей. На их лицах, как на картинах Тулуз Лотрека, играли цветные южные отблески, не часто встречающиеся в наших краях. То и дело рядом с ними останавливался кто-то еще и поднимал голову. Ребятишки заливисто смеялись. Молодые мамы ахали. На небе, вдруг, вопреки всему, блеснуло лимонное золото откуда-то прорвавшегося солнца. И в тот миг я, вместе со всеми собравшимися на тротуаре лиговцами, внезапно увидела, что Федор Кривцов невероятно импозантен и очень похож на американского артиста Джорджа Клуни в роли доктора Росса из сериала «Скорая помощь». Вот он спас жизнь очередному ребенку и теперь развлекает на заднем дворе больницы его тревожащихся за жизнь товарища однокашников…

Черт побери все на свете! – подумала я. – Больше никогда доктор Росс не выйдет на лиговский балкон…

Потом я вспомнила слова Зои про то, что Федор был хорошим и добрым человеком и горячо приняла их. Потом запрокинула голову и загнала обратно выступившие слезы.

Вернувшись из магазина, я огляделась, подошла к полкам, напрягла память и выбрала с десяток разноцветных книжек. «В конце концов, часть из них написана профессионалами, – уныло подумала я, венчая набранную стопку двумя томиками Александры Марининой под названиями „Смерть ради смерти“ и „Посмертный образ“. – И уж наверное они разбираются во всем этом лучше меня…»

Вообще-то я никогда не могла пожаловаться на работу своих мозгов, но от темы нынешних размышлений их явно клинило. Подражая кому-то из героинь, смутными тенями маячивших на границе моего сознания, я включила компьютер, создала файл «Федор Кривцов» и записала:

Причины убийства:

1) Федор оказался свидетелем какого-то ужасного преступления. Его и убрали как свидетеля, пока не проболтался.

Подходит:

Встреча с человеком из мерседеса – хотел убедиться в том, что Федор действительно что-то видел и понял.

Не подходит:

а) Что за ужасное преступление могло произойти в присутствии Федора Кривцова, между нашими распивочными, или в той жилконторе, где он в последнее время работал?

б) Что пытались узнать или чего пытались добиться от Федора перед смертью?