Три ступени вверх - Олег Юрьевич Рой Страница 15

class="p1">– Чего, целый день тут торчать? Я работаю вообще-то. Да ладно, ладно, – Витек замахал рукой, заметив гневный блеск в Мииных глазах. – Поживу, конечно. Не к соседям же тебе за помощью таскаться… Ну или по вечерам после работы буду забегать, – уточнил он после небольшой паузы, видимо, сообразив, что жить постоянно в квартире с отчимом – совсем не подарок.

– Вот видите, – она улыбнулась врачу устало, как только что улыбался он сам, но куда дружелюбнее. – Вы сами-то верите в вероятность улучшения?

Он повторил все так же безразлично, без всякого выражения:

– Такую возможность исключать нельзя.

– Да брось ты, Пал Саныч, – встряла толстая медсестрица. – Чего он, в самом-то деле, койку занимать будет? Ой, да не надо мне про протокол! Я знаю, вы все сейчас трясетесь, что родственники, если что, на вас в суд подадут, дескать, бросили без помощи. Но эти-то точно в суд не пойдут. Правда? – она бросила на Мию (не на Витька, вот забавно!) понимающий взгляд, Мия ответила таким же. – Подпишут отказ от госпитализации, твоя задница будет вполне прикрыта. Чего ему, в самом-то деле, в больнице такого расчудесного сделают? Отказ от госпитализации подпишете? – деловито спросила она. Опять у Мии – не у Витька.

– Подпишем, конечно, – кивнула она.

– А чего это – отказ? – возмутился вдруг Витек. – Пусть лечат.

Мия дернула его за рукав рубашки:

– Вить, остынь. Они не боги, они просто врачи. Про второй инсульт и перспективы «пусть лечат» я тебе после все объясню. А хочешь, сам погугли. И кстати, я уже второй день как совершеннолетняя, имею право и сама подписать. Или вам нужно, чтобы оба?

Медсестрица пожала плечами.

– Да ладно, ладно, все понял. Только я целый день тут с ним сидеть не стану, ясно?

Дверь, едва закрывшись за экипажем «Скорой», тут же распахнулась – соседи решили, что поминки вышли какие-то скомканные, и раз «Николай Генадич» вовсе не помер, и даже «Скорая» не задержалась, надо бы продолжить.

Витек, остановив Мию на пороге кухни, буркнул, глядя куда-то в угол:

– Ты… это… Прости, что я тебя с днюхой-то не поздравил.

Она и сама вчера за целый день не вспомнила про это, только проваливаясь в сон, сообразила – и отмахнулась от неуместной мысли.

– Да я и сама забыла, Вить. Какой уж тут день рождения. Видишь, какие подарочки жизнь преподносит… Лучше бы этот паразит вместо мамы…

Умер отчим через неделю.

2. Прыжок

– Такая красивая девушка не должна скучать одна!

Мия поморщилась, не оборачиваясь. Даже если бы она не видела отражения в темном стекле вагонного окна – долговязый парень с брезгливо вздернутой верхней губой и, кажется, тоннелями в ушах, – хватило бы и голоса: тягучего, густого, самоуверенного. Именно с такими интонациями разговаривал Борька. В общем, за ее спиной остановился тип, не вызывающий ни малейшего желания познакомиться. Да и окажись он, совсем наоборот, милым, симпатичным и сверхобаятельным – сейчас это было совсем некстати. Проклятье, ну уж в дорогущем спальном вагоне Стокгольм – Санкт-Петербург можно бы и без подобных типов! Но «тип» – явно из «золотых» мальчиков, – разумеется, катался исключительно в СВ, обычные вагоны не для таких. Ну и летел бы самолетом!

Разговаривать с «такими» – самодовольно уверенными, что все вокруг существует исключительно для их личного удовольствия, – нельзя ни в коем случае. Чревато. Слова «нет» они не понимают. Ладно, если лишь процедит сквозь зубы гадость какую-нибудь, но может ведь и раздухариться (ты чего, мол, кобенишься, шалашовка дешевая!), заводясь от собственного хамства и поднимая голос почти до визга.

А это сейчас никак нельзя.

Должно быть, Белинская наглого придурка одним взглядом остановила бы… Впрочем, к таким, как она, такие, как этот, не пристают. Интересно, ее до сих пор Неистовой Висой называют? Или она еще на работу не вышла? Говорили, что Белинская родила осенью, как раз после их выпуска. Значит, около двух лет назад. А декрет – сколько? Впрочем, какая разница!

Вот к чему она вспомнилась? Сейчас «этот» разозлится, что Мия не отвечает, и пошло-поехало. И взглядом, как тогда Веру Сергеевну, его не остановишь. Да и в прошлый раз Миин «колдовской» взгляд оказался, разумеется, ни при чем. Если Виса родила осенью, значит, в апреле уже была беременна – вот вам и головокружения, и проблемы с координацией, вот вам и вовремя споткнулась. Это только Петька, придурок, мог всякую чушь насочинять…

Петька-Петенька-Петюнчик, как снисходительно, хоть и ласково, именовали его девчонки-однокурсницы. И это на их филфаке, где мальчиков раз, два и обчелся! Но Петенька – разве он «мальчик»? Так, что-то невнятное, кому придет в голову «такое» принимать всерьез?

Разве что тем, кто в общаге живет. Для них мальчик с питерской пропиской, да еще и вполне богатенький, весьма подходящий объект для охоты, будь он хоть хромым и кривым. Может, кто из них и пытался к Петеньке клинья подбить. Одна точно пыталась – Ника. Вот уж кому угадали родители с имечком! Крылатая богиня победы, ага, ага и еще три раза ага! Маленькая кубышка с гладким черным каре, похожим на плохой парик, вдобавок еще и в толстенных круглых очках.

Мия ее, собственно, не замечала – было бы на что там смотреть! Разве что иногда.

Когда Петенька замечал, что Мия сегодня «какая-то усталая», он, сбегав к торчащему у гардероба автомату, приносил ей кофе – заботу проявлял. Она, мило и безлично улыбнувшись, обычно отказывалась. Петенька не обижался – ставил ее стакан на подоконник, а сам пристраивался в уголке, потягивая свой бескофеиновый напиток. Если же Мия вдруг благосклонно соглашалась принять подношение, невзрачное его лицо вдруг озарялось таким светом, что даже неловко делалось. Ника же в такие моменты прожигала соперницу жарким, полным ненависти взглядом из-за своих толстенных стекол, и если бы этот жар был хотя бы отчасти настоящим, от Мии осталась бы кучка пепла. Хотя, даже поеживаясь под Никиным взглядом, Мия мысленно усмехалась: на что эта кубышка рассчитывает, посмотрела бы на себя в зеркале – чисто лягушка в парике! Впрочем, пожалуй, для Петеньки с его вечным морганием и уныло-безнадежным видом именно Ника была бы подходящей парой.

Только без толку «лягушка» пялилась. Петенька как поперся на филфак следом за Мией (а она – за компанию с Янкой), так никого другого и не замечал. Странных разговоров – вроде того, про Олесю и Миино «колдовство», – больше не заводил и вообще не особенно навязывался. Ну, кофе из автомата приносил, ну, иногда – приглашения на какие-нибудь «эдакие» мероприятия вроде громкой премьеры или выставки. Мия пару-тройку раз даже туда ходила. На людей посмотреть, себя показать… Если бы не маячивший неподалеку