Абсолют в моём сердце - Виктория Валентиновна Мальцева Страница 18

– У вас есть сладкий перец? – тут же меняет тему Эштон, потому что моя несдержанность уже отразилась на выражении его лица.

– Думаю, да. Сейчас гляну в холодильнике.

Приношу ему перец, и он мастерски, как истинный шеф, вооружившись огромным ножом, одним из тех, которыми мама с Эстелой никогда не пользуются, принимается рубить его.

– Ничего себе! – вырывается наружу мой восторг.

– Учись! – Эштон снова в настроении, судя по счастливой улыбке на его лице.

Быстрая перемена настроения у них с Алексом – это что-то генное, наверное.

– Слушай, а ты любишь путешествовать?

– Конечно! Кто же не любит?

– И где же ты успел побывать?

– В Лионе и Марселе. В Лион с классом ездили – историчка возила, а Марсель – моя персональная награда от директора школы за успехи в учёбе, – Эштон деловито поднимает брови, изображая своим гигантским ножом восклицательный знак.

– Невероятно, – только и могу выдавить я.

Столько личной информации в деталях и подробностях! Я и надеяться не могла на подобную удачу! Такой всегда молчаливый, замкнутый и отчуждённый Эштон вдруг расцвел, как майский цвет, и стал источать потоки позитива, радости и уверенности в торжестве добра над злом, солнца над тьмой, и вообще… Счастье появилось в глазах нашего нового члена семьи.

Что же его так согрело?

В тот вечер у нас был большой семейный ужин, приготовленный Эштоном и мной. Ну, если быть до конца честной, то командовал Эштон, а я только подносила продукты и требуемые посудины. Но наш тандем сработал на славу, мама даже заявила:

– Надо вас почаще оставлять дома одних! Такое счастье – готовить не нужно!

Алекс только улыбался, широко, счастливо, так же точно, как и его сын Эштон. Да все мы улыбались в тот вечер!

История Валерии и Алекса в книгах «Моногамия» и «Моногамист»

Глава 8. Дружба

Katie Melua – Nine Million Bicycles

К вечеру среды ёлочно-гирляндная эпопея, наконец, окончена!

Это мы с Эштоном так наивно полагаем, пока мама не заявляет, таинственно улыбаясь, что отсутствие новых ёлочных игрушек – плохая примета, проявление неуважения к Новому Году, а, следовательно, санкции со стороны фортуны.

Нам ничего не остаётся, кроме как договориться о встрече в даунтауне с целью заняться совместным шопингом, ведь начатое дело нужно же доводить до конца!

– Куда именно мы пойдём? – интересуется Эштон.

– Я люблю моллы, там всегда так празднично и весело, особенно перед Рождеством!

– Хм… Может Волмарт? Там то же самое можно купить, только дешевле.

– Нет, не то же самое! Вот ни разу не то же самое! И вообще я Волмарт ненавижу, он вгоняет меня в депрессию!

– Почему это?

– Сама не знаю, просто … просто я в молл хочу, – улыбаюсь ему, потому что вовремя не придумала достаточно веский аргумент против Волмарта.

Эштон расплывается в ответной улыбке:

– Окей. Молл, так молл. Девочкам надо уступать – так меня мама учила, – подмигивает. – Особенно маленьким!

И мы расстаёмся почти на неделю – до следующих выходных. Я считаю дни, часы, минуты до новой встречи с Эштоном, но они тянутся так долго, как ни одни дни и часы моей жизни до этого. Хуже всего в школе: мою потерянность заметили уже абсолютно все, а кто не заметил – тому донесли остальные. Кейси бесконечным потоком сыплет крамольные шуточки в мой адрес, так что мне приходится уже защищаться откровенной ложью:

– Кейс! Эштон мне брат! И именно по этой причине он не может стать объектом моих гормональных всплесков, это просто невозможно! Так что давай уже закрывай эту тему с моим первым сексом! Я скоро в школьное посмешище превращусь из-за твоих шуточек! Вот ей Богу!

Но подруга только смеётся в ответ.

Долгожданный день, наконец, приходит, и хотя с самого раннего утра я не сплю, верится всё же с трудом, что это всё-таки случится: мы увидимся снова, и не когда-нибудь, а прямо сегодня!

Выпрыгиваю из машины Стэнтона прямо на ходу, чем заслуживаю его нервные окрики и угрозы пожаловаться отцу, то есть Алексу, но мое состояние нервного перевозбуждения перед встречей с Эштоном граничит с откровенной невменяемостью. Без шапки и шарфа, с душой нараспашку обнаруживаю себя в полнейшем одиночестве на месте нашей предполагаемой встречи – у главной наряженной ёлки рядом с центральным входом.

Настроение моментально падает, но не до нуля, поскольку этот рубеж ещё впереди: после пяти, десяти, пятнадцати минут ожидания. Примерно на восемнадцатой я ощутила дно своего расположения духа, обиделась сперва на Эштона, потом на весь свет и даже на свою карму. На девятнадцатой мой пытливый ум посетила мысль, что мы, возможно, перепутали входы, и мой … в смысле, просто Эштон ожидает меня где-нибудь в ином месте, но версия быстро отпала сама собой в связи с наличием одной единственной ёлки в этом молле. На двадцатой минуте чёрный и лохматый «меняниктонелюбит» был достаточно убедителен с версией: «Эштон просто напросто забыл … или «забил» на тебя и весело попивает пиво со своей девушкой. Если не хуже. Всю двадцать первую минуту Эштон занимается сексом с противной рыжей девицей в моем воображении. Почему рыжей? Думаю, это наследственное – моя мать рыжих недолюбливает, и у неё есть причины. На двадцать второй, подозреваю, я бы увидела Эштона в брачном костюме и с младенцем на руках, если бы не его земная версия, несущаяся на всех парах по тротуару в мою сторону.

– Ещё раз прости за опоздание! – выпаливает мне прямо в лицо, буквально задыхаясь.

– Ещё раз?! – спрашиваю с трудно скрываемой обидой, негодованием, разочарованием и недовольством.

– Ну, я тебе сообщение отправлял ещё из автобуса, что он на двадцать минут позже приехал, и я могу опоздать!

– Из автобуса? Ты же говорил, что Алекс подарил тебе крутую тачку!

– Машина есть, прав нет. На следующей неделе у меня дорожный тест!

Я стою, открыв рот: сколько всего успела перебрать в своей голове, да просто целую жизнь прожила!

– Так нужно же было сказать! Мы бы со Стэнтоном заехали за тобой!

– Это лишнее, – отвечает с ухмылкой. – Я же не девчонка!

Я в ужасе от глупости истинной причины его опоздания, но и в радости одновременно: Эштон не забыл обо мне, не проигнорировал и уж точно не занимался сексом со своей девушкой в течение последних двадцати минут.

– Ладно, – говорю. С тебя мороженое. Итальянское, конечно же.

– Без возражений!

Эштон смотрит на меня в упор с хитрющей улыбкой, от которой я моментально таю и прощаю ему все прегрешения.

Stu