Irene - Эфффект линзы Страница 2

Держа в зубах ножницы, примостил листок бумаги на стену и тщательно выровнял, разгладив кусочки скотча по бокам. Именно в этот момент позади раздался первый смешок и тихий шепот:

— А это еще кто?

Я краем глаза коснулся небольшой компании девчонок, устроившихся около окна, и с интересом наблюдавших за моим нелегким трудом.

— А-а… наш новый псих.

— Да-а-а? М-м-м… ниче такой…

— Ну да, вроде. Только растрепанный какой-то.

Я наконец решился обернуться в открытую. Девушки мгновенно сделали вид, что не видят меня в упор, а та, что считала меня «растрепанным», теперь и вовсе повернулась спиной. Я окинул ее быстрым взглядом. Невысокая блондинка со странной прической — короткие густые волосы небрежно торчали в разные стороны, будто бы специально взъерошенные, а на плечи спускались только тонкие рваные прядки. Она больше не посмотрела в мою сторону и, засунув руки в карманы кожаной курточки, неспешно двинулась к выходу, слегка шаркая платформой кроссовок по каменному полу. Я так и не увидел ее лица, лишь оценил степень эпатажа, и особенно — дырявые джинсы с большим количеством цепочек, спущенные значительно ниже талии. Девчонки заинтересовано оглядели меня еще раз и пошли следом за подругой, больше не оборачиваясь. Меня охватили странные смешанные чувства — что-то полузабытое, из школьных времен. Например, ты мог совершить нечто сверхординарное, чтобы тебя просто заметили, а как только привлек внимание — твои уши и щеки мгновенно залило жаром. Да уж, никогда не угадаешь, когда внутри проснется социофоб. Скорее всего, мне необходимо к ним привыкнуть, а пока лучше по-тихому убраться к себе…

Я вернулся в кабинет и там, стоя перед зеркалом, поправил галстук и пригладил волосы ладонью. «Растрепанный»? Странно. Вроде теперь, в строгом костюме, я выглядел довольно аккуратно. Впрочем, я удостоился чудного комплимента «ниче такой» и этого мне на сегодня, наверное, хватит. Все еще не спеша отойти от зеркала, я прищурился и изобразил свой лучший испытующий взор. Хм… ну, явно не Фрейд и даже не Юнг, но вполне похож на серьезного специалиста. Хотя, видимо, настоящий психолог должен был с ними познакомиться. И, естественно, не думать в этот момент о багровых ушах.

Какое-то время я разбирал бумаги своей предшественницы, перетряс несколько папок с различными методиками, сценариями корректирующих игр, потом стал рассматривать карточки со своеобразным психологическим «досье» на школьников и разложил их по классам. Время пролетело настолько быстро, что я даже сам удивился. Ко мне снова заглянула Вера Михайловна, взявшаяся, видимо, меня опекать. Она что-то долго рассказывала о будущем праздновании Дня учителя, но я ее почти не слушал, хотя наконец и оторвался от своих бумажек.

— Вера Михайловна, а с каким классом вам тяжелее всего работать?

Она остановилась на полуслове и пару раз мигнула.

— С 11-А, наверное. Этот из тех классов, выпуска которых никак не дождешься.

— Что ж вы так их не любите? — я улыбнулся, сложив руки на животе.

— Тяжелые дети. Атмосфера гнетущая. Если в школе проблема, то, скорее всего, виновного надо искать там.

— Может, они поэтому и такие, что вы все время ищете виновного среди них?

Завуч замерла с приоткрытым ртом, намереваясь продолжить список ужасных дел 11-А, но передумала и лишь широко улыбнулась мне.

— Кирилл, я тебе могу что угодно рассказать, но пока ты сам их не увидишь, вряд ли поверишь.

— Хорошо, — я встал из-за стола. — И не надо. Мы с Аллой Ивановной договорились, что я проведу пару бесед в некоторых классах, думаю, 11-А — самое подходящее место.

Вера Михайловна подняла брови, но не решилась возразить. В принципе, мне все равно придется столкнуться с этими «монстрами» рано или поздно — и лучше сразу узнать, кто есть кто, чем тянуть и откладывать вечно.

Несколько дней я потратил на подготовку своего первого классного часа, а также на изучение «досье» моих подопечных. Кого тут только не было! И токсикоманы, и постоянные посетители детской комнаты милиции, и организаторы подпольного тотализатора. Но в большинстве своем и эти дети были похожи на детей — со своими «тараканами» в голове, конечно, но вполне адекватные. Утюг и кочерга в качестве воспитательных инструментов, как Макаренко, мне, пожалуй, не понадобятся.

К середине третьего урока вдруг снова так захотелось курить, что время до конца рабочего дня представлялось невыносимой пыткой. Еще раз пренебрегать школьными запретами мне не хотелось: Вера Михайловна шастает туда-сюда, и если застукает, ситуация обещает весьма щекотливой, но бежать в парк или, того хуже, к себе на балкон, было лень. Через минуту сомнений и душевных мук, я рассудил, что сейчас школьники заняты на уроках, а поэтому я вполне могу позволить себе тайно посетить их «курилку» под окнами туалета, неистребимую никакими инквизиторскими методами со стороны дирекции.

Завернув за угол школы, я резко остановился. Четверо старшеклассников мгновенно, как по команде, уронили свои сигареты, однако двое с невозмутимым видом продолжали дымить, осматривая меня с ног до головы. Что ж, пора учиться на своих ошибках — нельзя прятать голову в песок и сбегать, как в случае с девчонками в холле. Я зажал сигарету зубами и похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Черт! Ее нигде не было, наверное, оставил в пиджаке на кресле. Подняв голову, я опять встретил шесть пар подозрительно прищуренных глаз.

— Здорово, ребятки! Да расслабьтесь вы… — школьники все так же настороженно наблюдали за мной, некоторые начали скептически ухмыляться.

— Прикурить?

Ко мне подошел высокий парень с пухлыми ярко-розовыми щеками, из-за чего его лицо казалось неправдоподобно детским и никак не сочеталось с крепким телосложением и легкой надменностью во взгляде.

Он поднес мне зажигалку.

— А вы у нас работаете теперь?

Я с наслаждением затянулся и кивнул.

— Очевидно. Я вместо Людмилы Сергеевны.

— А-а-а… типа психолог?

— А она была «типа психологом»?

Розовощекий почесал затылок.

— Ну, типа да…

— Ну, вот и я тоже. Только не «типа…» Кирилл… — я замер на секунду, благо, тут же сообразив добавить отчество, — Петрович.

— Леха.

Он пожал мою руку. Другие парни наблюдали за нами все с той же настороженностью.

— Леха?..

— Литвиненко. 11-А.

— Будем знакомы, — я окинул взглядом других ребят, все еще не решавшихся достать в моем присутствии сигареты, и усмехнулся. — Что, ждете, когда я начну вас отговаривать портить свои легкие?

Их глаза округлились.

— Делать мне больше нечего, пацаны. У вас свои головы, которые, по идее, должны думать. Но вот если вас тут засечет директриса… В общем, сами в курсе, не маленькие. А она сейчас как раз собиралась уезжать в город на совещание.