Галина Романова - Любовь окрыляет Страница 21

Идея визита сама по себе казалась бессмысленной. Он это понимал. Глупость тещи не должна была никого инфицировать: ни его, ни Кристину. Мало ли что старой дуре в голову взбрело, кто сказал, что девушка пойдет у нее на поводу? У нее своя жизнь, наверняка насыщенная и интересная. Хорошая работа. Много поклонников. И секс-то, главное секс, она сама призналась, в ее жизни случается. Может, она потому и не открыла, что как раз сейчас он у нее и случился с каким-нибудь мужиком из молодых и страстных.

Чего он к ней снова поперся? Правда говорят, что глупость заразительна. Вот он и…

Он все же увидел ее, когда проезжал через тещин двор. Кристина, видимо, только что поставила машину на стоянку, потому что шла как раз оттуда. Машины ее он не знал, потому мог только строить предположения.

Высокая, в длинном светлом пальто и симпатичной беретке, сдвинутой на одно ухо. В одной руке она несла сумочку, вторую заняла большим пакетом. Ему до чертей захотелось выскочить из машины, выхватить у нее тяжелую ношу и дотащить до третьего этажа. Да что пакет, он бы и девушку саму на руках туда отнес, лишь бы позволила.

Вот ведь зацепило его, а!

И знать не знал, что существует такая девушка, которая ему злым тещиным языком предназначена. А теперь как жить?

Карпов вернулся домой не сразу. Зачем-то заехал в супермаркет, взял тележку и толкался с ней между прилавками, пялясь на ценники. Все пытался угадать, что по вкусу высокой темноволосой девушке, так понравившейся ему. Что-то рассматривал, клал в тележку, толкал ее к следующему прилавку. Потом все оплатил, уложил пакеты на заднем сиденье и снова поехал к дому, где жила теща. Окна у Натальи Ивановны по-прежнему были ярко освещены, а вот у Кристины горел лишь ночник, видимо, в спальне.

Вся решимость его растворилась, стоило подумать, что и с кем она сейчас делает при таком приглушенном свете в спальне. И тут он вваливается с покупками – здрассте!

– Идиот! – назвал сам себя Карпов и поехал домой.

Там он с грохотом водрузил пакеты на кухонный стол, приказным тоном велел Светлане их разобрать и, наскоро приняв душ, улегся. Разговаривать с женой он больше не стал, не о чем было. И утром удалось отмолчаться. В охапку Ваньку – и в машину. Понедельнику и нахлынувшим заботам Глеб был так рад, что не заметил, как день пролетел. И устать не устал вроде бы, но едва вернулся домой и до подушки голову донес, как мгновенно уснул. И проснулся только во вторник утром.

– Ты кушать будешь?

Светлана стояла на пороге спальни уже накрашенная, хорошо причесанная, в новом платье и ажурных колготках. В другое время полюбовался бы женой. А тут моментально плохие мысли в голову полезли.

Для кого вырядилась, интересно? Прическу сделала! Никогда на работу так не причесывалась, скромный хвостик на затылке, все непослушные пряди скалывала невидимками, а тут…

К Жоржу не иначе собралась, полыхнуло тут же Карпову по мозгам, и он молча помотал головой, что есть – нет, не будет.

– Ты вчера не ужинал, – напомнила Светлана. – Голоден наверняка. Может, позавтракаешь хотя бы? Я сырники сделала, как ты любишь.

Сырники он любит! А кто его спрашивал, любит он их или нет? Готовили, он ел, а чтобы любить, того не было. Блинчики тонкие он уважал очень и на завтрак, и на обед мог съесть, а с ними будто бы мороки много. Приходилось есть сырники.

– Не буду! – отрезал Карпов и полез из кровати.

Жена проводила его странно жадным взглядом, осмотрев внимательно с пяток до макушки, будто у него за одну ночь горб либо плавники появились.

– Может, тебе кофе сварить? – семенила она за ним следом до самой двери в ванную.

– Не стоит. Сам сварю. – И Карпов потянул на себя дверь, которую Светлана вдруг начала придерживать. – Ну чего тебе, Свет?

– Нет, ничего. – Она отступила, пожала плечами. – Просто…

– Что просто? – не понял он.

– Так, ничего. – Она повернулась и пошла к входной двери. – Ванечку я сама отвезу в садик. Ты ведь вечно с ним опаздываешь на работу. Ты не против?

Он был не против. Но поведению жены удивлялся до самого обеда. Все думал и думал, и про нарядный вид ее, и про жадный взгляд, которым она его ощупывала. С чего бы это? Поведение мужа странным показалось? Обычно на носочках перед ней, с поцелуями приставал, обниматься лез без нужды особой. А тут холоден и невнимателен. Может, призадумалась? Ну ничего, позвонит Наталье Ивановне, та ей советов надает, как с мужем себя вести, когда он такое вытворяет.

Конечно, она маме звонила. Та просто ей не ответила. А так звонила его бестолковая, не выросшая из детских колготок женушка. И даже не постеснялась признаться ему в этом.

– Ты маму не видел, Глеб? – задала она ему вопрос по телефону прямо в самый разгар обеденного перерыва.

– Что?! – Он едва макарониной не поперхнулся. – С какой стати мне ее видеть-то, Свет?

– Ну, мало ли… Чего ты сразу? – прошептала она с обидой. – Звоню, второй день звоню, а она не отвечает. Домашний молчит, мобильный вне зоны. Может, что-то случилось?!

– С кем?! С Натальей Ивановной?! – Он даже не выдержал и заржал в полное горло, как умалишенный, честное слово. Потом опомнился, люди в столовой начали на него обращать внимание, и проговорил тихо: – С ней ничего и никогда не может случиться, Света.

– Почему? – поспешила она оскорбиться и сердито вздохнула.

– Потому что с такими гадинами, как она, никогда и ничего не случается.

И он прекратил разговор, убрав мобильник в карман кителя. И до конца дня восхищался своей принципиальностью и смелостью, позволившими ему так раскованно вести себя с женой, теперь уже, возможно, и бывшей. Он еще не понял до конца, что будет дальше.

Он им, мать их, устроит обеды по субботам с вонючим пирогом с луково-рыбной начинкой! Он им преподаст уроки хороших манер, запрещающих шушукаться на кухне при закрытых дверях! И покажет не только, как красивые узлы на галстуках завязываются, но и где раки зимуют, точно!

Повторного звонка от жены Карпов уж точно не ждал. Он был уверен, что она обиделась за маму на него теперь смертельно. И разговаривать не станет, чему он не особо печалился. А может, уже и вещички свои потихоньку собирает, на что он втайне надеялся. Но она позвонила. Позвонила ближе к концу его рабочего дня и со странным трагическим напором в голосе спросила:

– Это ты???

– Я, а кто еще может ответить по моему телефону? – заметил он с сарказмом, решив не сдавать своих позиций ни в коем случае.

– Это ты сделал, спрашиваю???

К трагизму в голосе жены добавились истеричные нотки, что опять его не насторожило, а добавило решимости.

– Чего ты воешь, Света? – повысил он голос, в кабинете находился один и мог позволить себе особо с ней не церемониться. – Либо говори толком, либо… Я на работе, короче!