Анни Эминеску - Дорога смерти Страница 23

До города я добралась через два часа. Улицы были тихими и пустынными, лишь иногда где—то недалеко от меня раздавались крики и ругань. Я начала поиск с самых уцелевших зданий, я не пропускала ни одного. Аптек я нашла как минимум семь, но ни в одной из них не было антибиотиков. Полки были пусты, ни одного лекарства: все было сметено подчистую. Отчаявшись, я уже собиралась возвращаться, когда наткнулась на больницу. Я прочесывала этаж за этажом, и мое упрямство было вознаграждено: я нашла антибиотики — в небольшом количестве, но тем не менее нашла! В нетерпении я буквально вылетела из дверей больницы, но не успела сделать и пары шагов, когда услышала хриплый смех:

— И кто это у нас тут? Ах! Да это же цыпочка, да еще и чертовски хорошенькая!

Я застыла и обернулась на говорившего. За моей спиной стояли три парня ненамного старше меня. И почему же мне так везет натыкаться на придурков мужского пола?!

Я тяжело вздохнула и полностью повернулась к ним всем телом, вставая в оборонительную позицию, как меня учил Эйтор. Винтовку и рюкзак я скинула к своим ногам. Парни проследили глазами именно за оружием. Я вытащила ножи и посмотрела на них по очереди: они ухмылялись, не воспринимая меня всерьез как противника.

— Детка, отдай нам винтовку, и, возможно, мы отпустим тебя с миром, — произнес все тот же парень, который заговорил первым.

Я не поверила ни единому слову. Его волосы были совсем светлыми, он напомнил мне белобрысого шакала, которого я убила первым. Во мне тут же вспыхнула ненависть и ярость.

— Нет, винтовка нужна мне самой. Вы уж простите, но отдавать ее я не намерена.

Парни переглянулись, на их губах заиграли премерзкие улыбочки.

— Ну, крошка, пеняй на себя. — Они ринулись в мою сторону.

Я метнула ножи. Крайнему слева я попала в глаз, он закричал и повалился на асфальт. Через секунду он затих, вокруг его головы стала образовываться лужа крови, вытекающая из глаза. Второму я попала в предплечье, он взвизгнул, но не остановился. Блондин был посередине, он достиг меня невредимым. В дело пошел рукопашный бой. Я пропустила один удар от него и почувствовала металлический привкус крови во рту. Раненный мной парень тоже пытался меня ударить, в его глазах присутствовал мстительный блеск. Я сделала шаг назад и в развороте ударила его ногой в челюсть. Зашипев, он ухватился за подбородок. Я слегка пригнулась и нанесла ему еще удар — на этот раз в раненую руку. Он застонал. В этот момент я пропустила еще один удар от блондина. На этот раз он пришелся по моим ребрам. Дыханье перехватило, в глазах потемнело от боли. Я выхватила нож из заднего кармана: я не хотела снова убивать, но они не оставляли мне выбора. Когда блондин бросился ко мне с новой атакой, я всадила нож в его сердце. Он упал, не произнеся ни звука. Я смотрела на него всего секунду, затем перевела взгляд на третьего: он был жив. Прижимая руку к кровоточащей ране, он смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Я шагнула к нему — он тут же вскинул руки вверх:

— Я понял, я все понял! Не убивай меня, я хочу жить.

Я посмотрела на него с презрением. Слабак.

— Подумай о произошедшем парень. Я не убью тебя, живи, но проживи эту жизнь достойно: не нападая на слабых, а оберегая их.

***

Возвращалась в лагерь я почти на рассвете. Я не дошла до него примерно пяти шагов, когда из полумрака ко мне шагнул Эйтор. На его плече висел рюкзак, он куда—то собирался — куда именно, я поняла, когда он заговорил:

— Еще пять минут — и наши пути бы разошлись: я как раз собирался за тобой.

Его тон был холодным, как лед. Я передернула плечами. Эйтор смотрел в мои глаза в течение минуты, затем кивнул в сторону нашего лагеря:

— Пойдем, обработаем твои раны.

Он развернулся и пошел вперед, ничего более не сказав. Но первым делом, как только я оказалась в лагере, я подошла к мальчикам. Они все еще спали. Лукас метался во сне. Мое сердце сжалось от боли за него: его губы были белыми, а щеки ярко—красными от жара. Я взяла бутылку с водой и положила одну таблетку трамала в свою ладонь. Эйтор молча наблюдал за мной. Я встала на колени рядом с Лукасм и с трудом его разбудила. Уговорами заставив его открыть рот, я положила лекарство на его язык и, приподняв его головку, помогла запить водой. Я немного посидела рядом, поглаживая его по голове, дожидаясь, когда он уснет снова.

Как только дыхание Лукаса стало глубоким, я поднялась, прихватила свой рюкзак, закидывая лекарство обратно в него, и подошла к все еще стоящему с рюкзаком за плечом Эйтору. Он махнул рукой в сторону огня и сам двинулся туда, я последовала за ним. Скинув рюкзаки на землю, мы сели друг напротив друга у костра. Тори не спала, ее тяжелый взгляд я ощущала на себе: она меня осуждала. Эйтор достал бинт. Оторвав кусочек, он сложил его в несколько слоев. Промокнув бинт в алкоголе, он прижал его к краю моих губ — я вздрогнула и зашипела. Все это он проделывал молча, но его глаза метали молнии, губы были плотно сжаты, я чувствовала его возмущение и злость своей кожей. Я тоже молчала. Обработав каждую мою царапину, он поднялся на ноги. Я посмотрела на него снизу вверх: его буквально трясло от злости.

— Тебе надо умыться: твое лицо в крови. Пойдем, я тебя провожу к воде.

Я поднялась и последовала за ним.

Едва мы дошли до водоема, как он сорвался, он говорил сквозь зубы, но голос его повышался с каждым произнесённым словом:

— О чем ты думала, Алекс, когда пошла в город одна?! А если бы тебя там прибили?! Вижу по твоему состоянию, что ты и так нарвалась на неприятности… — он остановился и перевел дыхание.

Я опустилась на корточки перед водой и стала умываться. Прохладная вода принесла облегчение моей ноющей коже на лице, уголок губ пульсировал болью, но я ее игнорировала, ушибленные ребра чертовски болели, отчего было тяжело вздохнуть.

Эйтор продолжил свою тираду:

— …Ты вообще хоть иногда думаешь о других, Алекс? Ты чертова эгоистка…

На этом месте вспылила я. Поднявшись на ноги, я повернулась к нему лицом:

— Да что ты знаешь обо мне, чтобы судить?! Я не могла иначе, понимаешь?! Лукасу хуже с каждым днем, ему нужны лекарства. Когда после произошедшего катаклизма я поняла, что родители не вернутся, что они мертвы, я дала себе клятву, что во что бы то ни стало уберегу мальчиков. Я должна привести их в безопасное место здоровыми и невредимыми! Кто ты такой, чтобы читать мне нотации?! Ты мне не отец, не брат и не муж! Ты не имеешь право предъявлять мне претензии, так что заткнись и смирись, я буду делать только то, что считаю нужным!