Светлана Демидова - Любить птичку-ткачика Страница 23

– Ну и кто тебя подвозил? – спросила Геля, отойдя от окна, вид из которого несколько загораживал рекламный щит. – Вроде бы машина была знакомая…

– Тебе показалось. Ты этого человека не знаешь. Меня просто подвез по пути один знакомый, – быстро ответила Мила, которой не хотелось рассказывать о «сделке с сыскным агентством» даже самой верной подруге. – Лучше скажи, решилась ли наконец гостиница «Европейская» заказать нам шторы?

– Решилась! И еще драпировки в ресторанном зале!

– Ну, Гелька!! Живем!! – обрадовалась Мила и даже крутанулась на каблучке. Почему-то она чувствовала себя сегодня абсолютно счастливой.

– Скажи мне честно, у тебя с ней всё? – Настя Терлеева спросила это, уютно уткнувшись носом в шею Олега Романца.

– С кем? – решил уточнить он, хотя нисколько не сомневался, кто ее интересует.

– С Птичкой-Ткачиком.

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?! – возмутилась Настя и села на постели в позе лотоса, не только не смущаясь своей наготы, но даже специально ее демонстрируя. Пусть видит, насколько она лучше невзрачной Ивиной.

– А то и значит, – безразличным тоном ответил Олег.

– Но ты ведь подарил мне кольцо! – И она выставила вперед руку с кольцом, сверкающим мелкой алмазной россыпью.

– Не обручальное же!

– Как же… ты же… когда надевал его мне на палец… говорил, что у нас… будто бы обручение… Врал?!!

– Я был сильно пьян, – поморщился Романец. – Ты не можешь этого не помнить, потому что на следующий день сама вызывала мне врача.

– То есть ты все это говорил мне спьяну?!

– Ага… и еще, так сказать, с пылу с жару… Мы же перед этим чуть ли не сутки провели в постели.

– То есть ты со мной сутками валяешься в койке от скуки, а любишь эту Милочку?

Олег тоже принял сидячее положение, оглядел красивое ладное тело Насти, поблескивающее гладкой золотистой кожей, и невпопад спросил:

– А ты загораешь голой?

– Я загораю в солярии, – ответила она и зло добавила: – Не увиливай от ответа!

– Я не увиливаю, Настя. Просто не знаю, что сказать. Люблю – не люблю… Черт знает! Думал, что люблю, но когда она начала за мной шпионить…

– А что ж ты был так неосторожен?

– Неосторожен? А какого черта я должен был осторожничать? – вскинулся Романец.

– Ну… чтобы она не заподозрила.

– Да что такого, если я пересплю с какой-нибудь… моделью… Это ж все равно, что лекарство принять от… излишнего перевозбуждения… Она, кстати, первой придумала такое сравнение… Но люблю-то ее… И, главное: она ведь знала, что люблю именно ее… так нет… надо было слежку устроить!

Настя накинула на плечи халат, посмотрела на Олега исподлобья и, нервно усмехнувшись, спросила:

– Я, значит, для тебя, Романец, всего лишь пилюля?

– Пилюля?

– Ну да. От перевозбуждения мужского организма?

– Не передергивай… – Олег сморщился.

– Тогда дай мне определение.

– Черт возьми! – крикнул он и в раздражении схватился за голову. – Ну почему вам, женщинам, непременно нужно устраивать постоянные разборки? Почему вы не можете радоваться тому, что есть?

– А почему вы, мужчины, предлагаете нам радоваться тому, что есть, а сами ищете все новых и новых приключений? Почему ты не радовался своему Ткачику, а спал еще и с каждой подворачивающейся под руку бабенцией?

– Кто вам мешает спать с подворачивающимися под руку?!

– Вы! – зло хохотнула Настя.

– Кто?

– Гнусные, похотливые мужики, которые наверняка и придумали слово – проститутка.

– По-моему, сейчас это слово уже не так актуально. Я знаю десяток женщин, которые меняют партнеров по сексу каждую неделю или имеют по нескольку любовников зараз, но никто их проститутками не называет.

– То есть ты – за полную свободу нравов?

– Что-то вроде этого…

– То есть ты смотрел бы сквозь пальцы, если бы твоя Ткачик спала еще, скажем, с парочкой мужичков?

Олег вскинул на Настю злые глаза и излишне громко сказал:

– Не знаю! Нет! Не смотрел бы! Я дал бы каждому в рыло и еще… кое-куда…

– И как же все это увязать?

– А никак! Кто тебя просит увязывать? – В состоянии самого крайнего раздражения Романец сдернул со стула свои джинсы и принялся одеваться.

– Слушай, Олег, а почему бы тебе не попытаться вернуть Ивину? – миролюбиво спросила Настя, посчитав, что это наиболее верная тактика в создавшейся ситуации.

– Да потому, что она… снюхалась с этим… сыщиком, который за мной следил! Использовал, так сказать, служебное положение в личных целях! Сволочь! Ты не представляешь… он… розовый и огромный, как боров! И чего Милка в нем нашла?!

– Может быть, он не изменяет ей?

– Да кому он нужен… кабан…

Настя подождала, пока Олег выпростает наконец голову из горловины футболки, в которой совершенно запутался, и предложила:

– А хочешь, я помогу тебе?

– Как именно? – Романец замер с задранной футболкой.

– Понимаешь, каким-то образом у твоей Милочки украли технологию изготовления ее ткани «Ива».

– То есть?

– То есть на вашем небосклоне появилась некая Олеся Параскевич, которая выступает с моделями из ткани, очень похожей на «Иву», с дивным названием – «Фрезия». Напора и наглости у Параскевич в тысячу раз больше, чем у твоего Ткачика. Кроме того, ее кто-то явно поддерживает и продвигает, в то время как Ивиной почти окончательно перекрыли кислород. Мало того, в первое воскресенье июля в Петродворце эта Параскевич будет демонстрировать модели из своей, так сказать, эксклюзивной ткани. Можешь представить, во сколько обойдется Параскевич или тому, кто ее двигает, эта презентация на фоне хрустальных струй! Но они явно рассчитывают на успех, иначе не стали бы так тратиться. А мне, Олежек, уже заказана сладко-шоколодная восторженная статья. Обещаны большие бабки.

– Кем заказана?! – выкрикнул Олег.

– Олесей Параскевич, конечно, – спокойно ответила Настя.

– И ты уж, конечно, распишешь…

– Я могу написать другую статью, тем более что от аванса я пока отказалась.

– Какую еще – другую?

– Скандальную. В ней будет поведано миру о грубой краже технологии.

Олег сощурился, внимательно оглядел Настю и с деланым спокойствием спросил:

– Скажи, пожалуйста, а тебе-то это зачем?

– Ну… во-первых, за скандал с разоблачением мне тоже заплатят приличную сумму.

– А во-вторых?

– А во-вторых… – Настя съежилась в кресле. – Я хочу сделать что-то для тебя…

– Зачем?!!

– Не поверишь, но… в общем, я люблю тебя, Олег… весь твой организм, требующий постоянного снятия полового возбуждения…