Людмила Бояджиева - Уроки любви Страница 25

Вслед за молчаливым поводырем они поднялись по темной лестнице и вошли в узкую дверь, задернутую бархатным занавесом. В помещении царила полная темнота.

— Ваши маски, господа. — Сопровождающий протянул гостям куски черной ткани. Шарль быстро натянул капюшон и помог справиться с ним своей спутнице.

— Теперь ты похожа на черную опасную змею, мадемуазель Никто.

— Поспешите. Ритуал сейчас продолжится. Сегодня посвящаются двое. Они уже прошли формальную часть.

Потянув Эжени за руку, Шарль опустил ее на пол, покрытый ковром. Они тут же поняли, что находятся среди притаившихся вокруг людей. Послышались отдаленные звуки барабанов. Они становились все громче, чаще и вот — громкая дробь раздалась совсем рядом. Одновременно зажглись свечи в четырех высоких подсвечниках, стоящих на круглом возвышении, напоминающем сцену.

Эжени увидела, что все пространство огромного зала, в центре которого находился постамент, занято людьми, одетыми в темные бесформенные накидки и в такие же, как у нее, капюшоны. Под дробь трех барабанщиков, облаченных в черное, некто в сверкающем одеянии и островерхом головном уборе вывел окутанную покрывалом и связанную веревками фигуру. Взмах сверкнувшего лезвия — оковы пали, в воздухе пронесся легкий вздох. — В трепетном свете стояла обнаженная женщина, чуть полноватая и не слишком, по-видимому, молодая. Ее лицо скрывал черный туго чехол, плотно охватывающий голову. В прорезях капюшона возбужденно блестели глаза.

— Кто возьмет ее первым? Вам известно, что по уставу первого совокупления все члены Братства, независимо от ранга. пола и возраста, имеют равные права. — Оповестил распорядитель церемонии.

На помост выпрыгнул мужчина и, сбросив покрывало, принял борцовскую стойку. Он был похож на свирепого орангутанга — густая растительность, кривые ноги, устрашающие размеры набирающего силу члена.

— Этот всегда в первых рядах. — Шепнул Шарль. — У парня фантастическая эрекция. Я думаю, он не брезгует какими-то возбуждающими средствами. Такая звериная энергия безотказно действует на всех остальных. Смотри, появился и второй посвященный. Боже, кажется, он здорово истощен.

— Но зато рабочий инструмент у него в порядке. — Ровным голосом заметила Эжени, но от Шарля не укрылось охватывающее ее волнение. Через несколько минут на возвышении с воплями и стонами катался клубок обнаженных тел. «Зрители», сбрасывая с себя покрывала, следовали их примеру.

Эжени вцепилась в руку Шарля — прямо у их ног двое мускулистых парней бесцеремонно расправлялись с, казалось, совсем обессилевшей женщиной. Они распоряжались ее телом, словно тряпичной куклой. Голова в черном клобуке бессильно качалась на сотрясаемом ударами теле.

— Она в трансе, ей плохо! — Прошептала Эжени.

— Сомневаюсь, что это следует называть так. Смотри!

Женщина издала длинный звериный вопль и напряглась — под кожей обозначились сильные, тренированные мышцы. Теперь она, вооруженная плеткой, возглавляла сражение. Покоренные самцы покорно принимали удары, по-собачьи поскуливая и облизывая взмокшее тело женщины.

Шарль заметил, что руки Эжени машинально расстегивают пуговицы — словно не замечая того, она мгновенно освободилась от платья и встала в позу воинственной львицы. Ее блестящие в прорезях глаза неотрывно следили за происходящей перед ней сценой.

Заметив приблизившегося к ней сзади мужчину, Шарль кивнул ему. И тут же по ягодицам мадемуазель Никто прошлась треххвостая плетка. Эжени медленно оглянулась и, оценив ситуацию, выгнула поясницу, зазывая самца. Шарль отодвинулся в сторону, освобождая место мощному сопернику. Он уже праздновал победу, готовясь вступить в сражение, но мужчина, осаждавший Эжени, неожиданно поднялся и с негодующим воплем стеганул свою непокорную партнершу. Эжени стонала под ударами, подставляя грудь, живот, ноги, а потом упала на ковер, свернувшись клубком.

— Я вернусь за тобой через неделю. ты должна подчиниться. — Тихо сказал, склонившись над рыдающей девушкой, Шарль.

Он забрал ее ранним апрельским утром, теплым и солнечным. Мрачный дом уже не казался столь загадочным, а вышедшая к машине женщина радовалась, словно сбежавшая на каникулы гимназистка. Она была в том же черном платье, как и прибыла сюда, и столь же очевидно, совершенно нагая под ним.

Шарль вопросительно поглядывал на нее, пытаясь оценить перемены. Но Эжени молчала, а улыбка, блуждавшая на ее губах, могла принадлежать и невинной девочке-капризуле и опытной мессалине.

— Сверни сюда. — Скомандовала она у проселочной дороге. ведущей в ельник. — Останови. Хочу отдать должок, учитель.

Ловки руки освободили Шарля от брюк, а губы довершили дело — он сгорал от нетерпения завладеть этой женщиной, как ни одной женщиной в своей жизни. Но она не торопилась, мучая его загадкой. Обнаженная, сидя верхом на его коленях, Эжени словно намеревалась пройти полный курс поцелуев. Шарль покорно откинулся в кресле.

Слава донжуана досталась ему неспроста — изучая восточные эротические школы, он научился многому. И главное, что пригодилось ему сейчас — он умел ждать, щадя свои силы и предоставив инициативу Эжени.

Да, она, несомненно, овладела приемами сексуальных игр, как легко справлялась с любой другой задачей, требующей определенного технического мастерства. Но Шарль готов был поклясться, что чувственное безумие, охватившее женщину, не было поддельным.

Когда она, изнемогая от желания, наконец просительно заскулила, как тоскующая сучка, Шарль приподнял ее ягодицы и позволил себе быть щедрым: он вошел в нее целиком. Тело Эжени напряглось, голова откинулась, торчащие соски налились пунцовым соком, как спелая лесная ягода…

Потом, медленно приходя в себя, она начала двигаться, и ускоряя, усложняя свою скачку, двигалась до тех пор, пока Шарль не взмолился:

— Отлично… Ты выдержала свой экзамен.

Чуть позже Эжени сказала:

— Ты тоже. Среди братьев нет тебе равных.

— Ты порадовала и мое тело и душу, детка. — Шарль, сдерживая бурное дыхание, поправлял свой костюм. — Не стану скромничать, этим искусством я овладел в совершенстве и три десятилетия лишь украшал свое мастерство новыми приемами… Возраст — это штука, с которой трудно сражаться. Меня подводят не мужские силы — барахлит сердце. На его долю выпало немало испытаний… Но и радости, как видишь, перепадают совсем не пустяшные. Теперь ты — идеальный инструмент в моих руках и сумеешь добиться многого. Вот только… — Во взгляде Шарля появилось нечто, ранее Эжени не замеченное, похожее на восторженную нежность. — Вот только не хочется отдавать тебя, рисковать тобой — ох, как не хочется… — Прогнав печальные мысли, Шарль с улыбкой потрепал Эжени по щеке. — Выходит, их садомазохистские штучки все-таки действуют?