Нечестивцы - Ульяна Соболева Страница 26

В широко распахнутых глазах медленно начинало появляться осознание происходящего. Она еле заметно покачала головой. И прошептала одними губами:

— В любом случае эта игра стоила свеч, Зверь. Чтоб ты перестал думать о своей бывшей и наконец-то заметил что я существую!

Желание перегрызть глотку это зарвавшейся блондинке накрыло с головой.

— Знаешь, Софья, не так давно я сам играл в одну игру. В игру, в которой погибли очень многие.… — сунул руку в карман и достал наручники, отметив про себя, как загорелись глаза сучки. — И вот когда я заигрался, меня поймали, как сейчас поймал тебя я.

Я начал приковывать руки своей жертвы к изголовью кровати. София помогала мне охотно, подставляя кисти рук, уже явно предвкушая горячее продолжение.

— А когда меня поймали, то судили и чуть не отправили на тот свет. Так вот, сейчас я — буду твоим судьей, присяжным и палачом в одном лице. И так же, как и меня когда-то…судили, так и я сейчас выношу тебе приговор.

Я наклонился к ней и, схватив ладонью лицо, прорычал.

— Итак, мой приговор тебе, София Воронова: ты приговариваешься к промыванию своего грязного, гнилого рта…наркотой смешанной с алкоголем в таком концентрате, что он убьет тебя очень быстро.

Взял виски с тумбочки и отодрал пробку зубами, а потом начал заливать ей в глотку, глядя как она захлебывается, как вертит головой, как орет, выпучив глаза, но крики переходят в бульканье.

Эта сука извивалась подо мной, хрипя, давясь жидкостью и всхлипывая. Я же будто наблюдал со стороны, любуясь ее агонией, впитывая в себя каждый ее стон, получая удовольствие от причиняемой боли. Ненадолго отстранился, даря призрачную иллюзию окончания пытки и с удовольствием слушая её истошные вопли. Всё её тело сотрясала крупная дрожь, слёзы катились по щекам.

— Ты очень красивая, София. Безумно красивая… — схватил её за волосы, оттягивая голову назад. — И с момента нашей встречи в клубе, я мечтал только об одном.

Она с усилием, но смогла открыть глаза, непонимающе глядя на меня. Наклонился к ней и прошептал практически в губы:

— Я мечтал, дождаться того дня, когда ты сдохнешь у меня на глазах. Вначале ты, а потом твой брат!

Жгут на руку, укол наркоты в вену. Если ей повезет, то ее смерть пройдет в сплошной нирване, а не повезет она сдохнет в ужасе и среди самых мерзких кошмаров. Радич позаботится о том, чтобы это выглядело как несчастный случай. Ну что…кажется я снова свободен и сегодня стал вдовцом.

Шагавший рядом Стефан спросил:

— Я так понимаю, ты решил навестить Романа?

Мы уже сутки находились в другой стране. И только полчаса назад удалось узнать, что в доме Грифона (кличка Романа среди своих), в его новом особняке вчера появилась молодая красивая девушка с тёмными волосами и яркими голубыми глазами. Роман ее привез лично. И один из его парней утверждал, что это была именно сестра Андрея Воронова, который временно покинул Родину. Измученная, ослабленная, но целая и невредимая Дарина пожаловала к брату.

Именно потому, что его новость оказалась хорошей, парень и остался невредим, в отличие от тех шестерых, которые либо наводили на ложный след, либо ничего не знали. Этому я поверил сразу. Тем не менее, не помешало бы удостовериться об этом от самого Романа. Так как сомневаюсь, что Андрей захотел бы говорить со мной о сестре. Даже после того, как получит тот подарок, что я ему нёс. Да, чёрт подери, Воронов я выбил для тебя нечто такое, чему ты будешь несказанно рад и, возможно, скоро вернешься домой! И еще это означало, что я очень вовремя подготовил тот самый ящик с бомбой, который взорвёт к чертям собачьим Волкова и его приспешников.

Повернул голову в сторону ищейки:

— Ты всегда всё правильно понимаешь, Радич.

Нас встретили возле входа в дом Романа заявлением, что сегодня мы его увидеть не сможем. Но услышав моё имя, всё же провели в здание.

В большой зале столпилась куча разношёрстного народа, среди которых было наших людей. Они явно что-то праздновали. И все они притихли при моём появлении. Кто-то отводил глаза, кто-то сжимал руки в кулаки, некоторые смотрели с презрением. Ненависть ощущалась в воздухе. Дикая, животная ненависть ко мне. Если бы они могли, набросились бы на меня всей толпой и тут же растерзали на мелкие кусочки. Усмехнулся и толпа, словно огромная волна, отхлынула назад. Обводя взглядом всех этих бывших аристократов, когда-то склоняющих головы передо мной, а сейчас ненавидящих. Хищники, мать их! До сих пор боятся.

Но вот вперёд выступил хозяин дома и протянул мне руку:

— Чёрт, Зверь, тебе тоже резко разонравились роскошь и комфорт мира властьимущих?

Улыбнулся, склонив голову набок и отвечая на рукопожатие:

— Как я мог пропустить твой День Рождения, Грифон?! Мои поздравления! Мой брат здесь? Я могу его видеть?

Он прищурился и тихо произнёс:

— Всё зависит от того, захочет ли он тебя видеть.

Скривился в ответ на его реплику:

— Так и будем здесь разговаривать, или проведёшь меня в кабинет?

Он кивнул и пошёл вперёд, а я следом за ним. Как вдруг парень резко остановился и посмотрел куда-то в сторону, но, повернув голову в том же направлении, я ничего не заметил.

— Знаешь, Зверь, тебя проводят в кабинет, а я туда сейчас поднимусь. У меня появилось неотложное дело.

И с этими словами он пошёл прочь, а я последовал за здоровым лысым детиной в кабинет, где сразу направился к бару и достал бутылку виски и два бокала.

Буквально через пять минут в кабинет вошёл Грифон и нервно прошёл к своему столу. Он молча принял бокал из моих рук и, осушив его до дна, со стуком опустил на стол. Нервничает?

— Послушай, Зверь, я знаю, что если ты появился здесь, то это не сулит ничего хорошего ни мне, ни моему дому. Я бы не хотел, чтобы от него остались одни камни после вашей с братом встречи. Так что не тяни, говори, зачем пришёл.

— Я уже сказал, я пришёл поздравить тебя лично и поговорить с моим братом. И я не с пустыми руками. У меня для него подарок. Так что возможно очень скоро он откажется от твоего гостеприимства.

Вытащил из кейса папку с документами и положил на стол. Он тут же взял её, и, не открывая, посмотрел на меня разноцветными глазами:

— А подарок ты, судя по всему, передаёшь через меня?

Ухмыльнулся:

— Мы с ним в последний