Нечестивцы - Ульяна Соболева Страница 27

Он медленно улыбнулся, так как ждал этого вопроса, и откинулся на спинку кресла:

— Ты ошибаешься, Макс, София Воронова никогда не появлялась в моем доме, сколько себя помню.

Схватил его за воротник и встряхнул, испытывая неуёмное желание врезать по ехидной морде:

— Не зли меня, Грифон. Ты отлично понял, о ком я спрашиваю. Отвечай, Дарина здесь или нет?

Он вздохнул и выразительно посмотрел на мои руки, всем своим видом давая понять, что и слова не скажет, пока не отпущу. Сучий потрох! Что в нём всегда восхищало — это бесстрашие. Оттолкнул его назад и убрал руки.

Роман налил себе ещё виски и отошёл к окну:

— Вчера под вечер она действительно появилась здесь, Макс. Я привез её. Она позвонила мне из приграничной полосы.

Я уже знал это, но услышать подтверждение было невероятным облегчением.

— И как она? В каком состоянии?

Он выразительно посмотрел на меня:

— Если ты о физическом состоянии, то она цела и невредима. Ей повезло добраться сюда до темноты, Зверь. Точнее, повезло, что кто-то раздобыл для неё мой номер. Некий ловкий ублюдок… Иначе…

Иначе…она могла нарваться и на моих недругов, и мы оба об этом прекрасно знали. Теперь я персона нон-грата и многие хотят отстрелить мне башку.

***

Теперь я уже знала, что в нашем семейном мирке происходят страшные вещи. Брат все мне рассказал. У нас еще не было времени поговорить об Софии, о той новости, что он сообщил мне…о том, что подтвердил женитьбу моего бывшего мужа на ней. Точнее, у меня сейчас не было сил воспринять эту новость.

Брат приехал сюда вместе с Лексой и своим сыном…Поиски Карины велись именно отсюда, и он с ума сходил пока ничего не было известно. Не знаю…помогал ли теперь ему в поисках Макс. Наверное он занят своей женой. Ничего я это переживу. Пусть только отдаст мне моих детей!

Я хотела бы забыть Максима, чтобы время вылечило и меня, только я, скорее, умру, чем смогу забыть того, кто меня убил морально. В этот раз окончательно и бесповоротно…Я знаю, насколько можно они скрывали, что я здесь, опасаясь, что мой бывший муж узнает и явится сюда.

Опасались? Меня одолевал истерический смех, когда я понимала, что это в любом случае будет. Он придет за мной. Быстрее, чем все ожидают. Так и случилось. Я почувствовала его всем существом. Нюхом, кожей, каждой клеточкой своего тела, которая остро реагировала на его присутствие дикой зависимостью. Я заперлась в комнате, так и не решаясь выйти, меня трясло как в лихорадке. А потом все же вышла, крадучись, оглядываясь по сторонам, я прошла темным коридором к кабинету и услышала голоса. Его голос! Внутри все омертвело, когда до меня дошел смысл сказанного им… Он говорил о своем браке с Софией. Говорил о своей жене. Мне захотелось заткнуть уши руками и заорать. Это уже не боль — это, наверное, агония расстрелянного в упор животного. Слышать, как он говорит с кем-то о ней. Так обыденно, так …так по-настоящему. Это все равно, что гореть живьем, и я горела. Потом голос брата, упреки, ярость, ненависть. Столько ненависти во всех. Это невыносимо. Это больше, чем можно вытерпеть.

Закрыла уши руками и бросилась к себе, заперлась на ключ, забилась на диван и, прикрывая лицо руками, просто дрожала от холода, ледяного холода, сковавшего всю меня. Нет, он даже не пришел за мной. Он привез что-то Андрею. А потом …потом его волновал брат Софии, и она сама. Он так и крикнул «Меня сейчас волнует только одно — ЭТО МОЯ ЖЕНА!»

Какая я самоуверенная и жалкая. Никогда не любил…никогда. Так легко променял. Потом пришла Фаина, она долго гладила меня по голове, баюкала как ребенка, что-то говорила мне, а я просто замерла в ее объятиях и тихо приходила в себя. Отогреваясь очень медленно, заставляя сердце перестать биться совсем. Пусть заткнется, проклятое, пусть разорвется или превратится в камень. Фаина долго просидела молча, а потом вдруг обхватила моё лицо руками и заставила посмотреть ей в глаза:

— Ты меня не слышишь. Совсем. Посмотри на меня, милая.

Я встретилась с ней взглядом и увидела, как она болезненно поморщилась, впитывая мою боль.

— Мы уезжаем. Мы можем вернуться домой. Максим достал необходимые бумаги для твоего брата. Слышишь? Все что он делал — это ради нас всех. Ради тебя, ради Андрея.

Я, казалось, не слышала ее, а только смотрела, не моргая.

— Женился… тоже ради меня?

Едва слышно прошелестела, понимая, что у меня нет сил даже говорить.

— Детей отнял ради меня? Спал с ней ради меня? Уничтожал меня тоже ради меня? Дениса, мальчика, который помог мне сбежать, растерзал тоже ради меня?

Я вскочила с дивана и посмотрела на Фэй, у меня началась истерика:

— Ради меня? Ради семьи?

Фаина кивнула и тяжело выдохнула.

— Возможно… возможно, все так. Только мне все равно, понимаешь? Мне теперь все равно! Нет нечего здесь! Он чудовище, Фая! Только сейчас я поняла, какое он чудовище!

Я ударила себя кулаком по груди:

— Здесь все умерло, закаменело, покрылось льдом! Я больше не могу так! Не могу…Боже, я пустая, мертвая. Он меня убил, понимаешь? Меня нет! Я чувствую себя мертвой! Это уже не агония — это смерть.

Она молчала, давая мне высказаться, а потом подскочила ко мне и крепко прижала к себе, все так же молча.

— Он…полюбил ее. Свою жену. Он только о рей и говорил он… А я лишь жалкая дура. Вот за почему он меня все время терзал и ненавидел. Потому что это была не любовь!

Я прижалась к Фаине и наконец-то смогла зарыдать, громко, так громко, что мои крики и вой разносились по всему зданию. Фая опустилась со мной на пол и гладила меня по голове.

— Плачь, милая, плачь, станет легче. Плачь. Отпусти боль и обиду, если сможешь… если получится.

Только и она, и я знали, что не получится.

— София…ее больше нет. Это о тебе он говорил, не о ней, — шептала она.

— О ней! Она его жена, а не я! — закричала я, впиваясь в свои волосы. — Я слышала его голос. Слышала, что он говорил ей. Все слышала, Фаина!

— Ты не знаешь то, что уже знают все — София мертва. И…ты можешь догадаться кто отправил ее на