Кэрол Кейл - Чужие секреты Страница 26

Номер газеты памяти Джима, вышедший в четверг, выглядел достойно, и Макси им очень гордилась. В верхнем правом углу, обведенный траурной рамкой, был портрет Джима, слева, симметрично портрету, — текст объявления с обещанием вознаграждения тому, кто поможет пролить свет на это трагическое событие.

Как и Рита, Макси не знала, где взять деньги для вознаграждения, — в данном случае пятьсот долларов. Но если понадобится, она готова выпросить, украсть, одолжить — все что угодно, лишь бы убийца Джима был найден. Она считала, что найти его — ее долг.

Она пощупала бицепсы своего бывшего супруга, когда он, нагнувшись над ней, изучал свежий номер "Регард".

— Как ты, готов начинать собирать следующий номер?

— Похоже, ты меня нанимаешь? — спросил Рис. — За сколько же?

Подыгрывая ему, она запустила руку в карман джинсов и вытащила смятую квитанцию и какую-то мелочь.

— О, ну тогда я согласен. Вперед!

Сэм Рассел позвонил, когда Макси разбирала почту. Они с Рисом кидали монетку, и Рис проиграл — ему досталось заниматься рекламой.

— Привет! — поздоровалась она с Сэмом, вскрывая последний конверт и откладывая в сторону очередной счет. — Лео Крауну пора нас вводить в права наследования, и мне ужасно не хочется портить репутацию Джима и становиться злостной неплательщицей.

— А что, он никогда не заставлял ждать кредиторов?

— По-моему, бухгалтерия у него в полном порядке.

— Ему никто не должен, и он никому?

— Думаю, шантаж здесь ни при чем. — Устроившись поудобнее в кресле, Макси потянулась. — А что у вас нового?

— Единственные отпечатки пальцев, которые удалось обнаружить на конвертах, принадлежат Доновану.

Макси помолчала, потом спросила:

— И что же?

— Да ничего. Я собираюсь сегодня где-нибудь поужинать, но терпеть не могу делать это в одиночестве.

Макси даже не спросив, в чем он будет, предложила:

— Может быть, у Беннингана, в половине седьмого?

Входная дверь открылась, в комнату ворвался уличный шум.

Макси пришлось заткнуть ухо пальцем, чтобы услышать ответ Сэма:

— Лучше в семь, и можете считать, что у вас сегодня свидание.

— Ого! А мне казалось, что это я делаю вам одолжение.

Посетительницей Макси оказалась молодая женщина с тонкими косичками в коротеньком ярком сарафане. Впрочем, ничего необычного, на Пэрл-стрит такое не редкость. Макси улыбнулась ей и сделала знак, что поговорит еще одну минуту. Кивнув, женщина бросила клетчатый рюкзак на стул возле стола Макси и сложила руки на груди. Сэм произнес:

— … Поднимите и проверьте.

Макси не очень поняла, что он хотел сказать, но ей это было и неважно.

— Тогда увидимся вечером, — сказала она.

— Пока, Макс!

Она вздохнула и повесила трубку. Сначала эти его наряды, теперь имя ей придумал… Почему она не может найти мужчину, который не нуждался бы в перевоспитании?

— Чем могу быть вам полезна? — спросила она терпеливо ожидавшую женщину.

— Вы оставили сообщение на моем автоответчике. Я оказалась здесь поблизости и решила узнать, что вы хотели. Если вы насчет рекламы, то мне платить нечем.

— Боже! Простите! Не могу сообразить. Как ваша фамилия?

— Ким Овиэт. — И поскольку вид у Макси был по-прежнему недоумевающий, добавила: — Вы хотели учиться играть на гитаре?

Макси покачала головой.

— Вам нужен графолог?

— Точно! — Макси с облегчением вздохнула. — Извините меня за такую забывчивость. Садитесь, пожалуйста.

— Я беру за устное заключение десять, а за письменное — двадцать долларов, — сказала Ким, никак не реагируя не приглашающий жест Макси, указывавшей ей на стул. Она ожидала, подойдут ли ее условия.

— Я не собиралась вам платить, я хотела взять у вас интервью. Это послужило бы вам рекламой, вы бы стали известны. — Женщина скептически поджала губы и немного отступила. — А если ваша экспертиза поможет следствию, вы получите вознаграждение — пятьсот долларов.

Ким протянула руку за рюкзаком, но не для того, чтобы уйти, а чтобы освободить стул.

— Хорошо, я согласна. Что вы хотите узнать?

Макси принялась ворошить бумаги на столе, открывала и закрывала ящики, пытаясь вспомнить, куда она сунула фотокопии писем, которые сделала в полиции.

— Тут у меня должны быть письма с угрозами. Может быть, вы могли бы сказать что-нибудь о человеке, который написал это?

— Попробую.

— Ага, вот они! — Макси извлекла из папки листки. После того как она разложила их перед Ким, наступила долгая тишина.

— Прежде всего, я могу сказать, что этот человек — пессимист. Видите, строчки ползут вниз? — Ким ткнула в листок ногтем, покрытым перламутровым лаком.

— Ага.

— Скрытный.

— Понятно.

— Бережливый, рассудочный…

— Рассудочный?

— Холодный, собранный, спокойный.

— Вы уверены? — не удержавшись, спросила Макси.

— Да, очень выдержанный.

— Почему вы так думаете? Ведь, судя по содержанию письма, человек в ярости?

— Графологи не анализируют смысл слов, они читают почерк. Видите черточку на «в»? Она слегка загибается вниз, это значит, что человек прекрасно владеет собой; кроме того, она ровно посредине, не высоко и не низко, а это тоже свидетельствует о самообладании.

Макси процедила сквозь зубы:

— Тем самым, мы ищем респектабельного, консервативного, хорошо владеющего собой человеконенавистника.

Уловив скепсис в словах Макси, Ким встала и, протянув ей листки, взяла рюкзак.

— Насколько я понимаю, вам не интересно, что означает большая петля у «t», — сказала она.

— А что она означает?

— Доброту и участие.

Макси поднималась по лестнице, цокая высоченными каблуками, за ней следовал Сэм Рассел. Они побывали в ресторане, где много всего съели и выпили, потом сходили в кино, и теперь ее раздирали противоречия: с одной стороны, ей очень хотелось спать, а с другой, было любопытно: такое же безвкусное белье у Сэма, как и одежда.

Моэ, кот Джима, встретил их возле двери и пожаловался на одиночество. Макси мягко отодвинула его ногой и включила свет, ободряюще улыбнувшись Сэму, который нервно поправлял узел на желто-красном клетчатом галстуке.

— Садись, — сказала она, направляясь в ванную, чтобы глянуть на себя в зеркало. — Я сейчас вернусь.

— Можно я пока сварю нам кофе? — спросил он, проходя на кухню.

Не успела она ответить, как зазвонил телефон.

Она замерла, услышав осипший голос Риты Стэмп: "Макси, Макси!" Похолодев от испуга, она кинулась в комнату, чтобы поднять трубку.

Раздался какой-то грохот, потом чертыханье, как будто Рита на том конце провода уронила аппарат. "Извините, но я не могу больше вынести этого!" — послышался ее голос.