Абсолют в моём сердце - Виктория Валентиновна Мальцева Страница 36
Абсолют в моём сердце - Виктория Валентиновна Мальцева читать онлайн бесплатно
Покончив с жижей, мама начинает наматывать на отцовскую ногу бинт, её руки гипнотизируют своей нежностью, мягкостью движений, и, похоже, не только меня…
– Иди ко мне! – шёпотом.
– Я ещё не закончила! – в голос, но не громко.
Несколько мгновений тишины, затем одно ловкое движение и мама уже лежит на отце, возмущаясь:
– Пусти, говорю! Сейчас вся эта каша на диване будет!
Мать злится, и отец её отпускает.
Я снова читаю, но мысли мои далеко… в мыслях моих Эштон. В мечтах моих бестолковых его улыбки, взгляды и даже поцелуи. Много поцелуев…
– Я хочу тебя поцеловать! – совсем тихий шёпот.
Тут же едва различимые звуки поцелуя или… поцелуев, затем снова, ещё тише:
– Хочу тебя! Сильно!
– Тише! Соня же услышит!
– Да не слышит она, наверняка в наушниках, смотри, даже головы не видно, книжку читает! Так что там с моими желаниями?
Я натягиваюсь как струна, к щекам приливает жар… А они продолжают шуршать:
– У тебя колено больное, ты опять собираешься скакать на нём?!
– Ты сверху!
– Опять?!
– Я же больной! Ну давай же соглашайся, ты такая сладкая, особенно когда мажешь эту жижу на меня… Чёрт!
– Соня услышит…
– Да не слышит!
И я взрываюсь:
– Всё я слышу, всё я вижу и всё я понимаю! Достали вы уже!
Запускаю книгу в панорамное стекло столовой и что есть мочи бегу наверх, в спальню, рыдать.
The Moon Theory – My Existence
Чего взбесилась – сама не понимаю. Наверное, слишком откровенный разговор родителей оказался тем спусковым крючком, который высвободил накопившиеся за последний месяц эмоции.
К тому моменту, когда мама тихо вошла в мою комнату, и, присев рядом, положила горячую ладонь на мою спину, мне уже было дико стыдно за выходку.
– Соня, прости нас, пожалуйста!
Ещё и прощения просит… Я молчу, не отвечаю, потому что в горле ком, её ласка снова растревожила мои наболевшие эмоции – жалко себя до ужаса.
– Сонечка, я папу еле сдержала, рвался к тебе извиняться, не злись на него, пожалуйста! Он, правда, был уверен, что ты в наушниках!
– Я не злюсь, мам!
Всё! Хлынуло! Опять… Плечи мои трясутся, и уже нет ни сил, ни желания сдерживаться.
Ощущаю маму на своей спине, она обнимает меня, затем отрывается, гладит мою голову, руки, плечи, и вдруг я слышу нечто, что даёт мне понимание, что никакой Алекс никогда не заменит мне мать, и что она всегда будет для меня человеком номер один просто потому, что она – мать.
– Бедный, бедный мой ребёнок! Ох уж эти Соболевы! И откуда только они берутся на наши головы! – шепчет тихонько больше себе, чем мне.
И я вдруг чувствую, как лавина моего негатива стекает в никуда, в одно мгновение становится легче, из груди вырывается судорожный выдох, останавливающий истерику и слёзы.
Она знает. Она очень хорошо меня понимает, не только потому, что женщина и мать, а потому, что сама это пережила. Они разные, и Алекс, и его сын, но есть в них обоих нечто необъяснимое, почти мистическое, не просто привлекающее, а притягивающее так сильно, что любая попытка увернуться причиняет самую настоящую, почти физическую боль.
– Я знаю, как сильно болит, знаю… – тихо шепчет мама. – Но выжить можно… Я же выжила, значит и ты сможешь!
– Не хочу, чтобы Алекс приходил…
– Понимаю. Поэтому и остановила его! – смеётся. – Не представляешь, что было, я еле справилась с ним! Ни угрозы не действовали, ни доводы…
– Что он хочет от меня?!
– Ничего не хочет, Сонь. Он безумно любит тебя, просто безумно, да ты и сама это знаешь. И сам не рад, что так явно это выходит, девчонки ведь ревнуют, да и неправильно это, но ничего не может с собой поделать – всё ему в тебе нравится: как мыслишь, как ведёшь себя, к чему стремишься.
– Я похожа на тебя, в этом всё дело.
– Да, я знаю. И он это знает, но… сделать ничего не может. Сказал мне сейчас, что не имеет права быть счастливым, если ты несчастна, представляешь? Смешной…
Мне больно. Больно теперь уже за отца. Я знаю, он сейчас внизу терзает себя, ругает, мучает – это в его духе, в его характере.
– И что… он тоже знает о…моей проблеме?!
– Конечно. Неужели думаешь, не заметил? Алекс, который всегда держит тебя в поле зрения? Признался недавно, что вы уже месяц не говорили по душам, страдает, скучает по тебе.
– Как я могу говорить с ним о… о таком?
– Но говорить нужно, Соняш. Тебе легче будет. Выбери меня… Я знаю, тебе привычнее отцу открываться, но… в этих вопросах, наверное, лучше между нами девочками!
– Лучше…– соглашаюсь.
– Оно ведь как, если ничего больше не будет у вас – то поболит, а потом понемногу на спад пойдёт. Главное, Соня, если чувствуешь, что с его стороны точно ничего нет, не ищи с ним встреч, не пытайся понравиться – бесполезно это. Их, этих Соболевых, привлечь ничем нельзя, их реакции непредсказуемы и необъяснимы. Все, абсолютно все, кто нас знают, задаются одним и тем же вопросом: почему она? Веришь, я и сама до сих пор точно не знаю, но в отличие от всей предыдущей жизни теперь хотя бы примерно догадываюсь.
– Почему? – это вопрос века.
Мама молчит, и мне кажется, что от её ответа зависит моя жизнь.
– Почему, мам?!
Разворачиваюсь и смотрю в её синие глаза… Красивые… Мои тоже синие, но оттенок… оттенок у матери необыкновенный, такой тёмный, глубокий цвет!
– Причины нет, и никогда не было. Просто влюбился и всё. На ровном месте. Я ничего не сделала, ничего! О красоте своей выдающейся вообще молчу. Он говорит, что увидел меня в толпе, глаза понравились. А мало ли красивых глаз, Соняш? И в каком это, интересно, месте мои – красивые?
– Цвет, мам… Цвет редкий, если долго смотреть – затягивает. И потом, никто не влюбляется с первого взгляда, понравиться человек может, это так, но любовь… она приходит потом!
– Если Алексу верить, то
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
