Татьяна Купер - РУССКАЯ ЖЕНА Страница 38

Несмотря на его просьбу не писать ему письма «с проклятиями и упрёками», я всё-таки решила ответить.

«Здравствуй папа!Спасибо за ответ. Я его тоже очень внимательно прочитала и сделала небольшой подсчет: одна строчка о твоем чувстве вины, полстрочки о том, что уже «давно повинился» (что держалось, по-видимому, от меня в большом секрете) и полстрочки фактического сожаления. И всё это на фоне 48 строчек страстного повествования о прекрасном и заботливом отце, павшем невинной жертвой неблагодарной дочери. Ты знаешь, эта твоя ода самому себе не очень похожа на глубокое раскаяние, и полстрочки извинения показались мне не очень убедительными. И это результат моего трёхлетнего ожидания!

В моих письмах к тебе не было ни капли проклятий или упреков. Я не терзала себя бессмысленно воспоминаниями – я пыталась залечить свои раны и изменить наши отношения. Я хотела, чтобы ты избавился от своего чувства вины, а ты хочешь его усыпить. Только глубокое раскаяние очистит твою душу, а неупрямство и желание быть правым. Никто тебя не накажет, если ты признаешь свою неправоту. Брать ответственность за свои поступки и слова – этой первый признак взросления и душевной зрелости. А ты в свои 76 лет всё еще страдаешь детской инфантильностью, что и подтвердила твоя жена Юля. Твоя боль от прочтения моих писем вообще несравнима с той болью, которую причинил мне ты. Так что стой дальше в позе «Я – прекрасный отец» и уповай на время»

Отношения опять зашли в тупик, и долгая переписка ни к чему не привела. Отец всё-таки отвернулся… Но я не сдавалась и позвонила ему в последний раз, якобы проверить – получил ли он моё письмо. Он не только соврал, что не получал письма, но даже умудрился обидеться за то, что я не поздравила его с 75-летием, при этом добавив: «Я старый, я мужчина. И мне всё это не надо – это слишком больно». Еще он обвинил меня в том, что я занимаюсь самокопанием, и всё время вытаскиваю прошлое. Он настоятельно просил меня похоронить это прошлое, но это казалось равносильным умиранию. Как будто боль отказывалась покидать мою душу, пока я еще могла дышать…

Я тихо проговорила в трубку: «Всё, что я хочу услышать, это хоть какое-то раскаяние и сожаление с твоей стороны». Последовал его раздражённый ответ: “Да я давно уже об этом сожалею! Я тебе об этом говорил не один раз. Ты можешь быть за это спокойна». Даже когда я его прижала к стенке, он и тогда не произнёс простые слова: «Прости меня за всё». А если бы я не позвонила, то не услышала бы даже этого? А я ведь ему писала, как это важно для меня…

Я стояла на распутье и пыталась представить себе два сценария. Если я приму решение продолжать отношения без всяких требований, то это будут поверхностные отношения и разговоры на общие темы. Ведь для него это будет только знаком отпущения грехов. А что будет в этом для меня? Я не верила, что смогу прийти к нему с болью или проблемой, а если и приду, то маловероятно, что он меня поддержит или выручит. А любые отношения, в которых нет близости, поддержки и полного доверия, будут приносить только новую боль. Продолжать отношения, в которых я ничего не получаю, где мои нужды игнорируются, и где мы не можем найти общего языка? Но главный вопрос в том – готова ли я дать ему ту безусловную любовь, в которой он мне всегда отказывал?

Второй сценарий – я закрываю Книгу Боли сама, без его помощи. Ведь по сути, его как не было в моей жизни, так и нет сегодня – по крайней мере, в виде поддержки, защиты или совета. Он всегда присутствовал только в одной ипостаси – как источник нестерпимой боли, при этом я позволяла ему возвращаться, снова и снова наносить удары, и даже никогда его не остановила. Теперь я должна была положить этому конец. Да, закрыть СВОЮ дверь и перестать впускать этого человека в свою жизнь.

Но проходили дни, и легче не становилось. Что мне еще надо? Зачем я всё еще пытаюсь изведать роль дочери, и зачем я пишу ему эти бесконечные письма? Я ведь понимаю, что нас никогда ничего не связывало и уже никогда, наверно, не свяжет. Но маленькая девочка внутри меня всё еще хотела быть папиной дочкой… Она с затаённой надеждой протягивала свои маленькие ручонки и спрашивала меня: «Где мой папа? Почему он не приходит?» Я не находила для неё ответа и поэтому пыталась получить этот ответ от него. Это была моя последняя попытка.

«Здравствуй папа! Это моё последнее письмо. Не волнуйся, я больше не побеспокою тебя – можешь спать совершенно спокойно. Я позвонила тебе только для того, чтобы узнать, получил ли ты моё письмо. И не было необходимости обманывать и прятаться за глупой обидой, что тебя не поздравили на день рождения. Я и так всё поняла. Я поняла, что не стою твоих усилий. Хотя я тебе подробно объяснила, что именно для меня важно и что необходимо, чтобы ты помог мне простить тебя, ты всё это совершенно проигнорировал. Я также упомянула, что меньше, чем это, не приму. Вопрос в том, готов ли ты прилагать эти усилия, чтобы завоевать мои любовь и уважение, как ты этого требовал от меня?

Ты не только не готов, но ты еще умудрился ждать каких-то усилий от меня, и даже умудрился обидеться на меня. Понимаешь ли ты, чтоя тебе предоставила последний шанс спасти наши отношения, и что это не совсем подходящее время для обид. Когда горит дом, не время жаловаться на плохо поклеенные обои! Ты не только сам не готов пойти на компромисс, но ты умудрился предложить мне пойти на компромисс и перестать заниматься психоанализом и копанием в прошлом. Кстати это «самокопание» – часть моей психотерапии, которой я занимаюсь вот уже четыре года, чтобы вылечить депрессию, в которую ты же меня и вогнал! А ты мне предлагаешь перестать этим заниматься, потому что тебе это неудобно! Это всё равно, что я скажу: «Перестань писать стихи, я женщина, я твоя дочь, и мне больно от твоего творчества. И только на этих условиях я готова иметь с тобойотношения. А если не перестанешь, я буду упорно отмалчиваться».

Если бы мой сын когда-нибудь обвинил меня в том, что я не дала ему достаточно любви и уважения, я бы вымаливала у него прощения каждый день своей оставшейся жизни – до тех пор, пока бы он меня полностью не простил. Я бы не ждала годами, когда он всё забудет и справится со своим прошлым сам. Я бы не заставляла его ждать, пока он объявит мне полную амнистию и освободит от полной ответственности. Для меня была бы невыносима мысль, что я причинила ему боль, растоптала его человеческое достоинство и оттолкнула в самые трудные для него минуты. Для меня также была бы невыносима мысль, что мой ребенок страдал по моей вине, и я ничего не сделала, чтобы утешить его илиоблегчить эту боль.Спасибо за то, что научил меня быть хорошей матерью. Только жаль, что этот урок был преподнесен с такой жестокостью, а не в знак любви и душевной щедрости.

Я ничего не прошу и ничего от тебя не жду. Истинно хорошие отношения всегда основаны на добровольном, свободном выборе. Ты сделал свой выбор – я так и не услышала твоего раскаяния или сожаления, и не увидела даже малейшего энтузиазма по этому поводу. Так что в будущем не удивляйся, если я тоже не проявлю энтузиазма в наших отношениях. Когда ты будешь готов сделать другой выбор, тогда мы снова поговорим. А пока мне больше нечего сказать. Твоя гордыня не позволяет тебе повиниться, а моя гордыня не позволяет мне принять тебя без этой повинной. Если ты собираешься жить еще сто лет, тогда нам спешить некуда… Прощай».

Он не ответил… Теперь, когда наши отношения прекратились, мне предстояло закрыть Книгу Боли самой.

Многие месяцы я повторяла один и тот же вопрос: «Как мне простить этого человека?», но ответ не приходил. Я понимала, что теперь, когда я нашла тихую защищенную гавань, я должна была научиться оглядываться назад и без страха смотреть в лицо своим прошлым невзгодам. Возможно, только тогда я смогу залечить глубокие раны и научусь жить с уродливыми рубцами. Иногда воспоминания всплывали ниоткуда, и боль пронизывала самые отдаленные уголки души, как будто это случилось только вчера. Прощение не наступало… Тогда я снова села за дневник и обратилась за советом к своему внутреннему голосу. На этот раз я собиралась внимательно слушать!

– Как мне простить этого человека?

– Тебе нужно дописать эту Книгу Боли, найти смысл и причины своих страданий, а потом написать счастливый конец, где ты расскажешь, как жизненные испытания открыли в тебе не только худшие, но и самые лучшие стороны. Как раскрылся твой потенциал, и как ты разомкнула цепную реакцию родительского наследия. Ты смогла стать хорошей матерью и любящей женой, хотя никто не показал тебе положительного примера. Тебя просто выпустили в жизнь потерянную, голодную по любви и ласке, готовую на любые унижения, чтобы только получить хоть кусочек этой любви и ласки. Ты прожила там многие годы, и именно это и тяжело простить.

– Но почему я не могу простить именно ему, а не другим членам семьи, которые тоже внесли свою лепту?