Енё Рейто - Циклон «Блондинка» Страница 39

— Счастлив оказать вам услугу, леди Баннистер. Первым делом начнем с экипировки. Ведь в юбке или платье дальше чем за сотню метров не уехать. Но мы не пойдем на базары в центре города. Такого рода покупки стоит делать лишь в арабском квартале. В центре города с вами обойдутся вежливо, но продадут плохой товар и втридорога. Пусть туда ходят туристы. Такси!

Холлер повез Эвелин в Меллах. В тесном лабиринте улочек едва можно было проехать. На самой узкой улочке самого грязного квартала Холлер остановил такси, и путники двинулись пешком по закоулкам, провонявшим растительным маслом.

Бородатого типа, который время от времени сплевывал табак и следовал за ними от самой комендатуры, они не заметили.

Редактор ввел Эвелин в крохотную, темную, полную мух лавчонку, где им навстречу поднялся араб с козлиной бородкой и крючковатым носом. Покупатели выбрали все необходимое: пробковый шлем, сапоги, бриджи, термос, коробку для продовольствия, герметически закрывающуюся с помощью резиновой прокладки, и так далее.

Затем Холлер и араб начали торговаться. Такого торга Эвелин никогда не видала!

Вначале араб хохотал, затем стал бить себя в грудь, выскочил на улицу, грозя кулаками прохожим, с пеной у рта рвал на себе бурнус и, сложив руки, в отчаянии возводил глаза к потолку, чтобы сразу же вслед за этим с рыданиями рухнуть на бриджи, словно оплакивая умершее дитя. Холлер тоже старался не отставать: он стучал кулаком по столу, разражался язвительным хохотом и, наконец, в чем-то убеждая торговца, задрал штанину, чтобы араб смог самолично проверить качество его носков. Это произвело на торговца глубокое впечатление, и он пододвинул к покупателям пробковый шлем, но, когда Холлер протянул было руку к бриджам, араб снова озверел и, рыча, прижал к себе брюки.

Час спустя все вещи, тщательно упакованные, лежали перед покупателями. Те расплатились и покинули лавку.

— Поздравляю, вы сделали очень выгодные покупки, — сказал Холлер, удовлетворенно вытирая вспотевший лоб.

— Не боитесь, что этот араб рано или поздно вас убьет?

— Меня? Да он мой добрый приятель! Я — его постоянный клиент, и, когда нахожусь в Лондоне, мы с ним переписываемся.

С проводником все обошлось гладко, ведь они имели дело не с торгашом, а с обитателем пустыни. К тому же организация этого дела была поставлена образцово.

Проводник — невысокий тощий бербер с темно-коричневой кожей и курчавыми волосами вокруг голой макушки — сказал, что если они выйдут в путь на рассвете следующего дня, то утром через два дня прибудут в Марбук.

— Мне не опасно путешествовать с ним в пустыне, с ночевкой? — по-английски спросила девушка у Холлера.

— Будьте спокойны, сударыня, — на безукоризненном английском ответил ей бербер. — Проводники по Сахаре — истинные джентльмены.

Девушке стало стыдно.

— Да, это парни хоть куда, — рассмеялся Холлер. — Я знавал одного проводника из берберов, который много лет подряд подвизался в Филадельфийском оркестре, а затем из-за несчастной любви снова вернулся в пустыню.

Из дома вышла девчушка шоколадного цвета и, подойдя к Эвелин, с восхищением уставилась на красивую белолицую даму.

— Ах, какая прелесть! — восхитилась и Эвелин.

Она подняла девочку на руки и вытерла замурзанную мордашку. Затем протянула ей брошку — пустяковую безделицу, которой Эвелин закалывала шарф.

— Амулет… амулет, — пролепетала малышка, как зачарованная глядя на блестящее украшение.

— Теперь эти люди пойдут за вас в огонь и в воду, — сказал Холлер, когда они расстались с проводником. — Ну что же, счастливого пути, леди Баннистер. И постарайтесь вовремя явиться на условленное место. Проводники способны повернуться и уйти домой, если клиент опаздывает.

Глава девятая

Лорд Баннистер становится жертвой галлюцинации, а чуть погодя его принимают за Екатерину Медичи. Он готовится к будущей тюремной жизни, после чего убеждается, что по Сахаре гораздо приятнее путешествовать без вечернего костюма. На сцене появляются разбойники. Эдди Рэнсинг во всю верблюжью прыть мчит обратно и на личном опыте постигает теорию относительности.

Эвелин постаралась быть точной и, должным образом снаряженная в дорогу, явилась к назначенному проводником месту. Прежде чем тронуться в путь, она наспех набросала несколько строк и вручила посыльному для передачи лорду Баннистеру, а затем взгромоздилась в седло верблюда, опустившегося на колени.

Проводник Азрим издал странный, резкий гортанный клич, после чего верблюды поднялись с коленей в два ритмичных приема. Сначала Эвелин качнуло вперед, и она решила, что вываливается на голову верблюду, а затем почти положило на спину. Наконец седло выровнялось и она очутилась на страшной высоте.

Рег-лакк! Рег-лакк!

Верблюды перешли на мерную рысь.

Несколькими часами раньше в этом же направлении отбыл караван куда более многочисленный: тридцать арабов — отборные головорезы из отребья Меллаха — во главе с Адамсом и Гордоном, которые успели сдружиться.

Наняв самолет, они прилетели из Лиона в Марокко.

Вся шайка бросилась на поиски Эвелин, разбив город на сектора и поделив их между собою. Райнера оставили связным в холле гостиницы «Маммония», где седовласый грабитель и душегуб сошелся накоротке с директором одного из машиностроительных заводов в Европе, и вскоре новые приятели уже играли в шахматы.

Удача улыбнулась бородатому Жако. Он исходил из логической посылки, что, коль скоро девушка разыскивает солдата, она, вероятнее всего, заглянет в городскую комендатуру, а потому занял наблюдательный пост поблизости от форта Гелиз. Дождавшись Эвелин, он повсюду следовал за ней как тень вплоть до той минуты, когда девушка сняла номер в «Отель де Пари», чтобы отдохнуть перед дорогой.

Затем бандит отправился к проводнику-берберу, с которым девушка вела переговоры. Необходимо было выведать, куда намерена ехать Эвелин Вестон.

— Салям, — поздоровался бородатый.

— Бонжур, — ответил араб.

— Я собираюсь в дальнюю поездку по Сахаре и ищу надежного проводника. Выехать нужно немедленно.

— Сожалею, господин, — ответил Азрим, — но я уже на пять суток подрядился.

Произнеся эти слова, он вспомнил даму-англичанку и с улыбкой посмотрел на забавляющуюся «амулетом» счастливую, разрумянившуюся девчушку.

— Но, наверное, можно выступить одним караваном, — сказал Жако. — Я собираюсь в Эн-Сефр, и если вы едете в том же направлении…

— Нет, нам в другую сторону, — перебил его ничего не подозревающий проводник. — В оазис Марбук.