Сохейр Хашогги - Мираж Страница 40

Из окна машины Амира королевским жестом приветствовала стоявших на обочине людей, которые желали ей счастья и возносили за нее молитвы всемогущему Аллаху. Празднества в аль-Ремале по случаю бракосочетания сына короля начались на рассвете, когда по распоряжению обоих родителей были заколоты сотни овец, а их мясо роздано бедным.

Много раз видевшая раньше королевский дворец, Амира была поражена его чудесным перевоплощением — огромное здание было похоже на благоухающий цветами фантастический сад. Ранним утром из Голландии были самолетом доставлены корзины с десятками тысяч бутонов разнообразных цветов. Тюльпаны, гиацинты, лилии и гладиолусы обрамляли стены многочисленных помещений дворца и длинные коридоры; двери, окна и перила широких лестниц были увиты гирляндами роз и гвоздик.

Отец проводил Амиру до ступеней главной лестницы, где ее встретили застывшие в бесстрастном молчании стражники. Поцеловав дочь в лоб и пробормотав: «Да хранит тебя Бог» — Омар вернулся в машину, которая отвезла его в дальний угол дворцового сада.

Там, под яркими полосатыми тентами, уже начался мужской праздник. До Амиры донеслись звуки песен, ритмичный бой барабанов. В воздухе был разлит острый аромат бараньих туш, целиком поджариваемых на открытом огне, и приправленного пряностями вареного риса.

Во дворце Амиру тотчас окружили ее юные кузины в белых одеждах и с длинными белыми свечами в руках. Женщины накинули чадры, тетя Наджла зажгла свечи, и эффа — торжественная, исполненная молчаливого достоинства процессия — двинулась по длинным сводчатым переходам дворца. Впереди шествовали маленькие девочки, за ними невеста в сопровождении тетушек. Медленно приближались они к главному залу для приемов.

Внезапно раздался звонкий хор сотен женских голосов, и Амиру охватила ни с чем не сравнимая радость. Когда невеста вошла в огромное помещение, освещенное сотней хрустальных люстр, собравшиеся там женщины и дети стоя встретили ее громкими аплодисментами. Ливанская певица Сабах в сопровождении мужского оркестра, скрытого за ширмой, запела «Далаа йа далаа» — «Обнимай меня, обнимай». Амира, принимая поздравления собравшихся, обошла просторный, залитый светом зал.

— Пусть у тебя будут одни только сыновья! — воскликнула одна из женщин.

— Тысячу ночей любви! — пожелала другая.

— Благословенной тебе старости! — прибавила третья.

Амиру усадили в золоченое, похожее на трон высокое кресло, и праздник начался всерьез. Это было настоящее пиршество: зернистая икра из Ирана; паштеты из Франции; баранина с рисом, приготовленная дюжиной самых немыслимых способов; запеченные голуби и жареные куры; изысканная рыба из Красного моря; выращенные в пустыне трюфели, жаренные с луком на сливочном масле; огромные блюда с фруктами со всего света; сладости и мороженое. Главным украшением стола был огромный свадебный торт, доставленный утром из Франции.

Пока служанки сервировали стол, Сабах пела низким, хрипловатым голосом об утраченной, обретенной и вновь утраченной любви. На глазах слушательниц блестели слезы: мелодия и слова песни будили в женщинах самые сокровенные чувства.

Сабах умолкла, и музыканты заиграли народные мелодии, передаваемые арабами из поколения в поколение на протяжении столетий. Ливанские танцовщицы исполнили танец живота, а потом выступала иллюзионистка.

Слышалась оживленная болтовня, прерываемая взрывами веселого смеха.

— А эта Амира вовсе не так уж красива, — говорила своей матери пухленькая тринадцатилетняя девочка. — Почему такой красавец, как принц аль-Рашад, выбрал в жены именно ее?

— Тсс. — Мать приложила палец к губам. — Принц Али — насиб Амиры, ее судьба. Подожди, через год-другой твой отец найдет и для тебя прекрасного принца, иншалла.

Раскрепощенные и почувствовавшие свободу женщины весело щебетали, наслаждаясь увеселениями и импровизированным показом мод. В тот день каждая женщина надела самые красивые вещи из своего гардероба. На некоторых красовались изысканнейшие европейские платья, на других — наряды, выполненные местными портными по моделям из западных журналов мод. Зал буквально переливался блеском драгоценных камней. Когда еще представится возможность блеснуть перед всеми не только богатством мужа, но и продемонстрировать свету его любовь и преданность?

Когда подали кофеи мятный чай, дюжина гостей двинулась в середину зала. Под аккомпанемент таблы (маленького барабана) и оуда (инструмента, похожего на лютню) они начали танцевать ремальский хороводный танец. Поначалу движения танцовщиц были медленными и по сравнению со страстными телодвижениями танца живота даже, пожалуй, вялыми. Но ритм постепенно убыстрился, и женщины закружились в чувственном, эротическом вихре.

Гости, сидевшие за столом, громко поощряли танцующих, выражая свое одобрение. По мере того как танцовщицы приближались к Амире, разговоры вокруг становились все более игривыми и непристойными. Амира вспыхнула до корней волос, слыша, как женщины высказывают догадки о том, что надето у нее под платьем и как быстро принц ухитрится все это снять. Дамы гадали, большой ли у Али член и насколько энергично он будет им пользоваться.

До глубины души смущенная фривольными разговорами, Амира тем не менее была просто счастлива: никогда еще она не была окружена столь искренним, бьющим через край весельем. Каждая минута праздника была подлинным наслаждением, и, когда тетушки сказали ей, что пора идти к мужу, Амира искренне огорчилась.

За дверью зала приемов Амиру ждал отец. С необычайно торжественным выражением лица Омар взял дочь за руку и повел ее по просторным коридорам и мраморным лестницам дворца, которому предстояло стать ее домом.

Остановившись перед дверью, богато отделанной черным деревом, он потрепал дочь по щеке.

Казалось, Омар собирается произнести какие-то серьезные слова, но вместо этого отец просто обнял Амиру.

— Да защитит тебя Аллах, доченька.

Из глаз девушки хлынули слезы. Как странно, подумала Амира. Как ждала она этого момента, как мечтала освободиться от удушающей опеки отца и теток, и вот эта минута наступила. И что же? Она не чувствует ничего, кроме грусти от расставания с чем-то родным и близким.

Амира поцеловала отца и осталась одна перед дверью покоев мужа. Она видела не очень четкие фотографии принца в газетах, кроме того, Али показывали по телевизору во время официальных праздников Ремаля. Интересно, каким он окажется в действительности?

Амира легонько постучала в дверь, она медленно распахнулась, приглашая ее войти в такие роскошные апартаменты, по сравнению с которыми дом ее богатого отца мог показаться бедной лачугой. Старинная европейская мебель, стены увешаны полотнами, виденными Амирой в книгах и альбомах репродукций, — Пикассо, Ренуар, Синьяк… Продолжать можно было бесконечно.