Владимир Гурвич - И корабль тонет… Страница 42

Как жить с этим комплексом невыясненных вопросов, Филипп не знал. Он нуждался в участие не меньше, чем в разъяснении того, в чем испытывал сомнения. К тому же это его странное свойство… Но об этой стороне своей натуры он предпочитал не думать. Конечно, ничего из этого намерения не получалось, мысли приходили сами, не спрашивая разрешения. А, кроме того, он сейчас вдруг ощутил…

Да что же с ним такое творится, думал Филипп? Как жить, не зная ответы на сущностные вопросы. Они так его мучили, что он в первый же день пребывания на яхте, едва не отправился к отцу разговаривать на все эти темы. Разве не его обязанность разъяснить сыну темные, неясные стороны бытия, протягивать ему путеводные нити, которые выведут его на дорогу, по которой он сможет шагать спокойно и уверенно. Но желание поговорить с отцом быстро испарилась, он снова обнаружил тут Аллу, увидел все, что тут происходит. Эти странные люди, что они тут делают? Пишут сценарий о жизни отца? Неужели нет интересней темы? Разумеется, он, Филипп, прекрасно понимает, что это очередная блажь родителя, ему нравится заставлять людей танцевать под свою дудку, выставлять на показ свои пороки. Отец неоднократно ему говорил, что деньги позволяют человеку, который их имеет, делать с человеком, их немеющим, все, что угодно. Любую гадость, любое преступление. Такие высказывания поднимали в Филиппе волну возмущения. Хотелось доказать, что это не так. Но как это сделать, не представлял.

Филипп остро чувствовал, сколь необходима ему разрядка от внутреннего напряжения. В последнее время он сам себе напоминает сильно сжатую пружину. А даже с его коротким жизненным опытом становится понятным, что долго так существовать невозможно, он не выдержит такое состояние. Но самостоятельно из него выйти вряд ли не удастся, нужен кто-то, кто ему поможет.

Марина не знала, что за ней вот уже добрых полчаса наблюдают чьи-то внимательные глаза. Она сидела в шезлонге, и ее тело поглощало бесчисленное количество ультрафиолета. Филипп смотрел на нее, и в его воображение сами собой возникали различные картинки. Никогда раньше ничего с ним подобного не случалось, вернее, случалось, но при других обстоятельствах.

Преодолев нерешительность, Филипп вышел из-за своего укрытия. Марина, заслушав шум шагов, открыла глаза и взглянула на Филиппа. На ее губах, как по команде, появилась улыбка.

— Рада вас видеть, — медовым голосом проворковала Марина. И тут же одернула себя, она явно перестаралась. А еще считает себя хорошей актрисой. Да, с такой игрой, какую она только что продемонстрировала, надо гнать со всех съемочных площадок.

Но Филипп, кажется, не заметил ее переигровки.

— Вы, правду, рады меня видеть.

Марина решила пойти другим путем.

— Мне тут одиноко. А наше общение для меня очень приятно.

— Вы одиноки? — не совсем поверил юноша. — Но почему вы оказались здесь одинокими?

Марина решила, что если скажет ему правду, это пойдет ей на пользу.

— Я приехала сюда с Ромовым. Мы были с ним любовниками, некоторое время жили вместе. Вот он и взял меня с собой. И в первую же ночь поссорились.

Внезапно Филипп покраснел.

— А могу я спросить, почему? — после довольно продолжительной паузы поинтересовался он.

Марина поняла, что ответ на этот вопрос требуется более глубокий, чем формальное объяснение причины.

— Понимаете, когда мы жили вместе там, в Москве, все это выглядело как-то по-другому. У нас была не простая жизнь, почти без денег. И мы были нужны друг другу, поддерживали друг друга. А здесь благодаря вашему отцу мы оказались на всем готовом. И очень быстро выяснилось, что мы друг в друге не нуждаемся. И даже не очень-то и жить вместе хотим. Вот и случилось то, что случилось. Я ясно объяснила?

— Да, очень ясно. — Филипп снова покраснел. — И вы о нем не скучаете?

— Даже сама удивляюсь, как быстро его забыла. Словно бы кто-то стер в мозгу все воспоминания и чувства. А ведь еще не так давно мне даже казалось, что я его люблю. — Она выразительно посмотрела на юношу. — Мы так часто заблуждаемся относительно наших чувств.

— Наверное, вам видней, — осторожно проговорил Филипп. — А вот я сильно им подвержен. Иногда даже не знаю, что с ними делать, они мне не дают покоя.

— Это пройдет, с возрастом станете спокойней, рассудительней. Будете удивляться своей былой несдержанности. Так что наберитесь терпения.

— А если ничего не измениться. Бывает же такое?

— Не бывает, — уверенно возразила она. — Всегда все меняется.

— Мне так нравится, что вы так в этом твердо убеждены. Это и в меня вселяют уверенность.

Если бы он знал, что на самом деле, она ни в чем абсолютно не уверенна, подумала о себе Марина. Настолько не уверенна, что ей до чертиков странно играть эту роль. Но тем большая ее заслуга, если она с ней успешно справится.

— А вы не уверены?

— Меня одолевают сомнению практически во всем. Хотя может быть вам это не интересно?

— Мне очень интересно, — поспешно проговорила Марина. — Вы замечательный молодой человек. Красивый внешне и внутренне.

— Вы так считаете? — недоверчиво взглянул на нее Филипп.

— Неужели я похожа на старую лгунью, — засмеялась Марина.

— Ни на старую, ни на лгунью.

— А на кого? — кокетливо спросила она.

Марина видела, как собрался Филипп с духом.

— На молодую и очень красивую женщину.

— Так уж и очень.

— Очень.

«У меня появляется шанс выполнить задание. Неужели все же я буду жить в своей московской квартире, и сниматься в фильмах в хороших ролях». От открывающейся перспективе у Марины аж перехватило дыхание. Все теперь зависит от этого юноши. Ей нужно еще пару дней, от силы три, чтобы добиться требуемого результата. Вернее, результат нужен его отцу, а ей — совсем другое.

— Не стану скрывать, мне приятны ваши слова, Филипп.

— А можно вас попросить говорить мне «ты»?

— В том случае, если и вы будете мне тыкать.

— Мне неудобно.

— А ты попробуй. Пару раз скажешь — и неудобство испарится.

— Вы думаете?

— Скажи: ты думаешь?

— Ты думаешь? — слегка запинаясь, повторил он.

— Видишь, дело пошло. У нас с тобой большие перспективы, — немного загадочно произнесла Марина. — Она вдруг положила свою руку на его ладонь. — Скажи, что тебя беспокоит? Я же вижу.

Филипп опустил глаза.

— Я еще ни с кем об этом не говорил.

— Кто-то же должен быть первым. Разумеется, если ты мне не доверяешь, тогда и не начинай.

— Я доверяю, — поспешил опровергнуть Филипп.

Марина убрала руку с его ладони, откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза.