Валентина Мельникова - Камень любви Страница 44

— Слушай, чего привязался? — вспыхнула Раиса. — На свою голову я тебе рассказала. Теперь мозги вынесешь своими подозрениями. Я что, следователь или, как ты, помешана на кыргызах? Я перевела, мне заплатили! Так себе, конечно. А текст был ужасный, полуустав, буквы сливались, слова без пробелов, бумага серая…

— Но ты хоть помнишь, что переводила? — Анатолий устало потер лоб. — Может, черновики остались, файлы в компьютере?

— Оно мне надо? — удивилась Раиса. — Этот парень и черновики забрал, и на компьютере все просмотрел, чтобы ничего не осталось.

— И опять ты ничему не удивилась? И у парня имя, конечно же, забыла спросить? — Анатолий с досадой махнул рукой. — Верно, не стоит тебе заниматься наукой. Иди-ка ты замуж!

— Анатолий Георгиевич, — возникла за его спиной запыхавшаяся Людмила. — Вот, принесла!

Татьяна отметила, что обрывки бумаги наклеены на картон, очевидно, постаралась Ольга Львовна.

— Где Ева? — быстро спросил Анатолий.

— В камералке, — так же быстро ответила Людмила. — Она и Митяй…

— Все спокойно?

— Спокойно, — кивнула девушка. — Ева сказала, чтобы не беспокоились.

— Спасибо, — поблагодарил ее Анатолий и протянул бумагу Раисе. — Смотри, это твой перевод?

Раиса взяла картонку, всмотревшись, прищурилась.

— Мой, но здесь только часть. Тут было еще описание смерти этой княжны.

— И все?

— Все! Три странички компьютерного текста. Это даже не моя распечатка. Мой текст был в электронном виде. Парень скопировал его на флешку.

— Понятно, что ничего не понятно! — Анатолий обвел всех тяжелым взглядом и на мгновение задержал его на Татьяне, отчего у нее снова подкосились ноги.

Неужели он считает, что она каким-то боком замешана в непонятных интригах? Правда, на его месте она тоже заподозрила бы неладное! Чертов портрет! Зачем она только его нарисовала и показала Анатолию? Еще обрадовалась, что ему понравилось. Дура, ох какая же она дура! Непроходимая тупица! Сейчас он подступит к ней с вопросами, и что она скажет в ответ? Поведает о фантазиях художника? Но кто же поверит в эти бредни?

К счастью, Анатолий ничего не сказал и отвернулся. Татьяна перевела дух. Она не сомневалась в грядущей расправе и воспринимала его молчание всего лишь как отсрочку смертной казни.

— Раечка! — никто не заметил, что подошел «олигарх».

Он взял ее под локоть, заботливо заглянул в глаза.

— Ты расстроилась? — и осуждающе посмотрел на Анатолия. — Что за разборки вы устроили с моей женой?

— Вадик, успокойся, — защебетала Раиса. — Мой бывший муж в своем репертуаре.

— Прошу вас, милейший, оставьте мою жену в покое! — Ноздри «олигарха» гневно раздулись и опали. — Иначе я найду способ испортить вам карьеру.

Анатолий смерил его взглядом и усмехнулся.

— Напугали ежа… Посмотрю, Вадим Сергеевич, как вы это сделаете! — Взгляд его повеселел. — Впрочем, хорошая мысль! Что мне терять, кроме своих цепей? Выгонят — подамся в землекопы. По крайней мере, неплохо заработаю!

«Олигарх» побагровел, но Раиса схватила его за руку.

— Пошли, Вадик, пошли, — и лучезарно улыбнулась на прощание: — Чао! Пока!

Татьяна вздохнула. Милая, нежная женщина, но как обманчиво порой впечатление. В отличие от нее, робкой Раису не назовешь. Она четко знает, что ей нужно от жизни. Что в ней — главное, а что — второстепенное. Олигарх — главное, а наука? Анатолий прав, Раисе лучше держаться подальше от науки. От настоящей науки, где совсем другие ценности. Так рассуждает отец, об этом твердила тетя Ася. Да и Ольга Львовна явно в стороне от коммерческих интересов. Хорошо это или плохо? Наверное, с точки зрения олигарха, такие рассуждения присущи убогим интеллигентам, которые больше десятка тысяч в руках не держали. А помани их миллионом?

Татьяна поморщилась. Какие миллионы? Чем она забивает себе голову? Или это способ защиты от страха? Ведь вскоре ей предстоит объяснение с Анатолием — неприятное, в этом она не сомневалась.

— Люся, проводи Кирилла и его учителя в палатку к землекопам, — тихо сказал Анатолий и посмотрел на Татьяну. — Все слышала? Пойдем ко мне, поговорим!

Взгляд его был чужим и тяжелым. Как у директора школы, который приглашает провинившегося школяра в свой кабинет. И тот плетется, словно на эшафот, с поникшей головой и обреченным видом.

Учитель и Людмила, оживленно болтая, направились к палаткам. Татьяна проводила их взглядом. Счастливые, им нечего скрывать и нечего опасаться! Им не станут задавать вопросы, ответы на которые сочтут вздором, откровенной ерундой или больной фантазией.

— Иду, — покорно кивнула она, не ожидая от жизни никаких радостей.

Ну зачем она ввязалась в эту авантюру? Зачем приехала к человеку, которого, по сути, совсем не знает? И не на судьбу ей надо обижаться, а на собственную беспечность. Только судьба, оказывается, приготовила ей еще один сюрприз, который и вовсе не оставил надежды на благополучный исход.

— Кирилл, ты что-то хочешь сказать? — спросил Анатолий, заметив, что сын не ушел, а нерешительно топчется возле палатки. — Или тебе не нравится жить со всеми? Прости, но другого предложить не могу.

— Нет, папа, не в этом дело! — мальчик на мгновение замялся, и решительно произнес: — Я хочу сказать… Вы так громко с мамой… спорили! Я тоже видел эту книгу. У мамы сломался ноутбук, и она несколько дней работала на моем компьютере. Я вернулся из школы, вижу — книга какая-то странная. Понятно, что старинная, а лежит как обычная. В смысле, валяется среди бумаг. Я посмотрел…

Он порывисто перевел дыхание и заговорил снова, более спокойно:

— Папа, мама права. На портрете — автор книги Герман Бауэр. Немец, но книга его о Сибири. Так и называется «Моя жизнь в Сибири».

— Я уже догадался, — Анатолий исподлобья посмотрел на Татьяну. — Тебе не кажется странным, что эта книга вдруг всплыла из небытия?

— Не кажется, — с вызовом произнесла она. — Я к этому не имею никакого отношения!

Анатолий хмыкнул и вновь обратил внимание на сына.

— Ты ее читал?

— Пытался, но почти ничего не понял, — смутился Кирилл. — Я спросил у мамы, откуда она взялась, но она рассердилась. Закричала, что лезу без спроса в чужие дела, и унесла ее в свою комнату. Больше я эту книгу не видел. Но я, — он полез в рюкзак и достал оттуда пластиковую папку с бумагами, — скопировал экслибрис хозяина книги. Бывшего хозяина, естественно. Глянь! Хочу заказать себе такой же. Помнишь, ты показывал мне бронзовые бляшки из могильника? Почти один в один, правда? Конь — крепкий, коренастый, грива подстрижена, и хвост завязан узлом. Ты говорил, что конь кочевника был настолько послушен хозяину, что мог скакать без понукания и узды. Видишь, всадник просто сжимает бока лошади коленями и стреляет, обернувшись назад.