Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан Страница 47

желание перемен и желание неизменности. Чем больше она думала и пыталась понять, тем больше запутывалась, и это просто бесило. Не могла она жить без логики, без контроля, а сейчас и то, и другое не имело ни силы, ни смысла. Ей хотелось кричать и швырять всё, что попадется под руку, но в доме спали два мальчика, один из которых был ее сыном, и меньше всего она хотела, чтобы он видел эту ее сторону. Она любила этого человечка, любила всем сердцем и по-настоящему, с ним она могла позволить себе снова быть живой. И разве это не втягивание в ту же ловушку? И внезапно до нее дошло, озарение вспыхнуло, как молния в сопровождении грома темной ночью, и осветило то, что пряталось во тьме.

– Любить того, кто слабее – легко, – прошептала она, садясь на подоконник и вглядываясь в ночь, – и так трудно любить равного себе. Даже решиться на это трудно.

Все голоса в голове смолкли, как будто переваривали новое открытие, и только в сердце что-то тихонько ворочалось и стонало. Не смотря на все свои страхи и протесты, Фатима ощущала нехватку, такую острую и необъяснимую, как будто кто-то выдернул часть ее души и унес с собой, а там, в образовавшейся пустоте, свистел ледяной ветер. Это чувство потери было таким сильным, что хотелось кричать, хотелось отдать всё, лишь бы быстрее заполнить пустоту, вернуть то, что было утрачено, вернуть тепло. Но, к счастью, это чувство было настолько же непродолжительным, насколько и сильным. Оно уходило, иногда казалось, что навсегда, а потом вдруг возвращалось, обрушивалось на нее, терзало и раздирало на части.

Любовь – это болезнь, подумала Фатима, вот что это такое. И если она настоящая, то она вернется, от нее не излечиться. Можешь тешить себя иллюзией в период ремиссии, но она затаилась и ждет, она никуда не делась, и ты всё так же больна. Она подтянула ноги и обхватила их руками, сидя у открытого окна и глядя на спящий мир, ей вдруг стало так холодно и одиноко. Это был тот самый душевный озноб, подтверждающий, что ее поразила эта странная неизлечимая болезнь, которую люди веками прославляют и воспевают. Да, всё как положено, подумала она, когда чувствуешь тоску, душевный холод и никак не можешь согреться – это повышается температура любви. А когда она становится критической, затуманенный, воспаленный мозг начинает бредить, видеть то, чего нет, и делать то, что не вписывается в привычные рамки. Вот и весь секрет любви, подумала Фатима, не зная, радоваться или пугаться.

Тысячи вопросов крутились в голове, слишком многого она не знала, да почти ничего, как же было не бояться. Обхватив себя руками, она сидела и просто смотрела на свет фонарей, позволяя мыслям в голове самим выбирать направление, не вмешиваясь в их битву. Ночь успокаивала, может, потому, что под этой темнотой тоже было много тайн и загадок. Я больна, осознавала она, иначе как объяснить эту странную смесь эйфории и напряжения, ожидания и страха. И лекарства нет, как и любая неизученная и неподвластная человеку, эта болезнь либо проходила сама по неведомым причинам… либо не проходила.

И что теперь, подумала Фатима, что дальше? Она не знала, и даже не хотела думать об этом, провидцем она не была, а простые смертные так далеко не видят. В любом случае, он ушел, и какими бы ни были его причины, в данный момент так было лучше. Потому что она совершенно не знала, что со всем этим делать, не знала и всё.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула теплый ночной воздух, чувствуя, как ночь делает свое дело, скрывая спасительной темнотой ее страхи и переживания. Пусть она ничего не знала о будущем, но одно она знала совершенно точно, самое главное: человек, которого она любила, любил ее. И сейчас этого ей было вполне достаточно.

6

А в ночном небе те же мысли и страхи мучили молодого мужчину, который имел множество имен и множество жизней и давно привык к отсутствию своей, настоящей. И вот теперь она появилась, и это было страшно, это было непривычно и… да, это было приятно. Это был его второй перелет за эту ночь, но никакой усталости он не чувствовал, наоборот, энергия так и билась в нем, распирала, не давала усидеть в кресле самолета. Ему казалось, что если сейчас он откроет люк и выпрыгнет, то полетит, как супермен, а если приземлится, то асфальт под ним треснет и расколется.

Он стремился убраться подальше, потому что перестал себя контролировать, надо же было так учудить там, на берегу. Черт, да он же просто признался ей, сказал без слов всё как есть. Это было так глупо, что ему хотелось утопиться в этом проклятом море, он чувствовал себя полным идиотом, пускающем слюни школьником, а ведь он не был таким, никогда не был. Женщины любят крутых мужиков, сколько бы они ни твердили, что мужские слезы для них как бриллианты, и сильный пол тоже должен выражать чувства. Он кое-что повидал в жизни и знал, что всё это просто треп. Еще одна вариация женского «нет», которое на самом деле «да». Но Она, она была не такая как все, она была уникальна, и она была сильнее, чем любой крутой мужик, а он так размяк при ней. Он ведь шел туда просто, чтобы увидеть ее, как наркоман за дозой, но, как и любой наркоман, он вдруг потерял контроль. Это было стыдно.

Но какая-то его часть тихо и настойчиво уверяла, что это было правильно, и эта часть утверждала, что знает, о чем говорит. И спорить с ней не было никакой возможности, потому что вопреки всем его страхам и убеждениям, Она ответила ему тем же. Да, он бы уже точно утопился или пустил пулю в свою дурную голову, если бы не ее ответный жест. Если бы он не видел ясно и четко, как поднялась в ответ ее рука и точно скопировала его жест. И вот это было просто невероятно. Одно дело тешить себя иллюзиями и фантазиями насчет ее чувств, и совсем другое – получить подтверждение, это сбивало с толку. Вроде как увидеть в жизни текущие часы, как на картинах Дали, подумал Пророк, этого не может быть, но ты это видишь, это есть. Это ведь была не просто женщина, это Фатима! Уж он-то очень хорошо знал, что из себя представляет эта леди, и она всего несколько часов назад призналась ему в любви. Нет, откройте люк, подумал Пророк,