Наталья Солнцева - Не бойся глубины Страница 5

Филя подпрыгивал и вилял хвостом, норовя сорваться с поводка.

– Держите крепче! – засмеялся Артем.

«Дама с собачкой» ему очень понравилась. Романтическая встреча, о которой он мечтал с юношеских лет, не признаваясь в этом даже самому себе.

– О чем задумался? – хихикнула Соня. – Шерлок Холмс! А что? Частный сыск – это выгодно.

Артем допил чай и засобирался домой. Он устал…

– Запри как следует дверь и никого не впускай, – неожиданно вырвалось у Артема, когда он прощался с Соней.

Перед глазами возникла картина: молодое мертвое тело, бескровные губы, рыжие локоны… дурацкий тетрадный листок со стихами…

Сыщик представил, как по темным заснеженным улицам бродит убийца, выискивая очередную жертву… Интересно, по каким признакам он их выбирает?

То, что артистку оперетты и Аврору Городецкую убил один и тот же человек, у Артема не вызывало сомнений. Чутье подсказывало: в городе появился серийный убийца. Странный тип. Он не подкарауливал женщин в подъездах и темных закоулках, которых в Петербурге хоть отбавляй, не нападал на них в лифтах, не вывозил в лес. Он расправлялся с ними в их собственных квартирах. Он не душил, не резал, не кромсал женские тела – убивал очень аккуратно, стараясь нанести как можно меньший урон их красоте. Потом занимался с ними любовью – с мертвыми! Оставлял на груди трупа листок со стихами, словно эпитафию… Черт знает что!

Интересно, на трупе актрисы тоже был листок со стихами?

Придя в свою холостяцкую однокомнатную квартиру на окраине города, Пономарев принял душ и улегся спать, но сон не шел. В уме роились подробности убийства Авроры Городецкой. Никакой зацепки… кроме стихов.

Под утро ему удалось, наконец, уснуть. Будильник зазвонил, едва он закрыл глаза. Во всяком случае, Артему так показалось. Он уже почти оделся, когда вспомнил, что сегодня суббота. Выходной! Какое счастье…

«Позвоню Кузнецову, – решил сыщик, снова занимая горизонтальное положение на диване. – Узнаю про стихи».

– Алло…

– Виталик, привет! Это Пономарев.

– Боже! Ты знаешь, что сегодня суббота? Выспаться за всю неделю можно или нет?

– Конечно, можно, – извиняющимся тоном произнес Артем. – Вот только скажешь мне одну вещь, и я оставлю тебя в покое.

– Ладно, – простонал коллега. – Спрашивай. Что тебе надо?

– Убийство артистки помнишь?

– Вероники Лебедевой? Ясно, помню! А что? Почему ты интересуешься? Это ж не твой район.

– Ничего необычного не заметил? – спросил Пономарев, не обращая внимания на недовольство приятеля.

– Необычного?..

Кузнецов плохо соображал спросонья.

– Ну, стихов не было?

– Стихо-о-ов? – удивился капитан. – А ты откуда знаешь?

– Так были стихи?

– Были. Жуткие стихи…

– Прочитать можешь?

– Подожди… Я их в блокнот переписал. На всякий случай. Сейчас… Ты слушаешь?

– Да, да… Читай!

Артем сгорал от нетерпения. Неужели стихи те же самые?

– Твой голос бросил вызов переливам арфы,Твой гибкий стан дрожит, бушует в жилах кровь…Но предсказали Смерть изменчивые карты —Разлука прочь бежит, да здравствует любовь!

– Блин!

– Тебе не нравится? По-моему, неплохо. Поэт-убийца! Что-то новое в истории криминалистики. Не находишь?

– Ладно… спасибо. Пока.

Кузнецов недовольно хмыкнул и улегся досматривать утренний сон. Артем же потерял всякое желание валяться.

«Предсказали Смерть изменчивые карты…» Эта фраза запала ему в голову. Вдруг она приблизит его к разгадке личности убийцы?

Глава 3

– Изабелла Юрьевна! – плаксиво-раздраженным тоном возмущался сосед. – Опять вы своего кота выпустили! Ну сколько же можно? Я ведь вас просил!

– О чем вы меня просили? О чем? – вскричала яркая, вызывающе красивая блондинка, открывая ключом дверь своей квартиры. – Не могу я животное мучить! Вы живодер, господин Фаворин! А еще музыкант называется! Человек искусства! У вас душа должна быть мягкая, сердце доброе…

– Как вы не понимаете! – воздевал руки к потолку Егор Фаворин. – Вы же мне породу портите! Чистоту крови разбавляете, извините, помойными генами!

– Что вы говорите?! – взвизгнула блондинка, бросаясь в угол просторной лестничной клетки и хватая на руки большого полосатого кота, который сверкал желтыми глазами так же возмущенно, как и его хозяйка. – Пойдем домой, Яшенька. Этот ужасный человек ненавидит животных! Он на них только наживается, потому что сам себе не может заработать на хлеб с маслом!..

Изабелла Юрьевна вместе с котом скрылась в своей квартире, громко хлопнув дверью.

Оставшийся на площадке Фаворин ловил ртом воздух, как выброшенный на берег карась. Черт бы побрал эту Буланину! Мало того, что ее кот постоянно справляет свои надобности на чужом половичке, так она еще и оскорбляет соседа, называет «никчемой» и «трубадуром». Необразованная, невежественная женщина!

Плюнув напоследок в тот самый угол, где любил сидеть полосатый Яшка-буксир, как называли кота жильцы дома, музыкант с гордо поднятой головой удалился.

Конфликт между Фавориным и Буланиной забавлял жителей двухэтажного старинного петербургского дома уже около трех лет. Небольшой особняк когда-то принадлежал дворянской семье, потом был выкуплен богатым мануфактурщиком Евсеевым, меценатом. Новоявленный буржуа подарил дом театру, куда любил ходить «развлекать душу» после деловых переговоров и обильных возлияний. С тех пор дом неоднократно перестраивался – сначала на деньги Евсеева, а после революции его опекало министерство культуры. В итоге особнячок разделили на семь квартир – четыре на первом этаже и три на втором. Квартиры принадлежали семьям актеров и музыкантов. В некоторых сменились уже несколько поколений.

Вследствие капитального ремонта в доме получился большой подъезд; наверх вела широкая лестница с коваными перилами, на уровне второго этажа расходившаяся на две стороны. Справа располагалась огромная квартира, в которой проживал бывший театральный режиссер и писатель, одинокий старик по фамилии Альшванг. Слева были две квартиры, одну из которых снимали студенты-арабы, а во второй проживала пожилая актриса Берта Михайловна Эдер со своим сыном Николаем.

Изабелле Буланиной, женщине, весьма далекой не только от театра, но и вообще от какой-либо культуры, квартира на первом этаже досталась от тетки. Рядом с ней, через стену, жили добропорядочные супруги Авдеевы, без детей. Авдеев работал инженером в ЖЭКе, благодаря чему жильцы дома никогда не испытывали трудностей ни с отоплением, ни с ремонтом труб, ни с прочими коммунальными проблемами.

Фаворин занимал квартиру напротив Изабеллы Юрьевны. Он вел холостяцкий образ жизни, работал в Театре музыкальной комедии – играл в оркестре на тромбоне. Так что Изабелла Юрьевна все-таки имела основания называть его трубадуром. Они беспрерывно скандалили, немало забавляя этим жильцов дома. Причиной раздора были коты.