Наталья Солнцева - Не бойся глубины Страница 6

Фаворин занимал квартиру напротив Изабеллы Юрьевны. Он вел холостяцкий образ жизни, работал в Театре музыкальной комедии – играл в оркестре на тромбоне. Так что Изабелла Юрьевна все-таки имела основания называть его трубадуром. Они беспрерывно скандалили, немало забавляя этим жильцов дома. Причиной раздора были коты.

Егор Фаворин имел определенные запросы – любил выпить, вкусно поесть и хорошо одеться, – на удовлетворение которых катастрофически не хватало денег. Музыкант постоянно был озабочен пополнением своего бюджета. У него была «страшная тайна», которую он тщательно скрывал. Фаворину приходилось подрабатывать, играя на похоронах. Вот до чего может довести творческого человека суровая действительность! Он терялся в догадках, как вездесущей Изабелле удалось об этом пронюхать. Музыкант предпринимал меры безопасности: старался выскользнуть из дома незамеченным, переодевался, надвигал шляпу и поднимал воротник, – но все его усилия оказались тщетными. Скорее всего, Фаворина выдали клиенты, разыскивая его, чтобы пригласить на «отправление ритуала».

В конце концов, какая разница? Главное – проклятая блондинка растрезвонила об этом по всему дому. Музыкант не знал, куда деваться от позора. О, как он ненавидел Изабеллу Юрьевну! Ничего удивительного, что Отелло задушил свою светловолосую Дездемону! Егор вполне понимал и разделял законный гнев знаменитого мавра. Он бы и сам с удовольствием последовал его примеру, если бы не уголовный кодекс! Все-таки насколько раньше было проще жить…

Нелюбовь к женщинам объясняла, почему Фаворин до сих пор не женился. Женщины могут отравить существование кому угодно, и для этого им даже не надо быть законными супругами. Достаточно просто находиться поблизости. Вот Изабелла – спасу от нее нет! Чего она к нему пристала?!

Но и это было еще не все. Третьим источником дохода незадачливого музыканта служили… коты. Егор держал пару чудных чистокровных голубых персов – кота и кошку. Они периодически приносили котят, которых Фаворин продавал, и у него всегда заказывали наперед. Все было бы прекрасно, но Изабелла – ему назло! – подобрала на улице отвратительного полосатого кота, настоящего матерого помоечника, назвала Яшей и поселила у себя в квартире. Ей, видите ли, стало жалко несчастное животное! Нашлась гуманистка! Мало того, что этот кот постоянно гадил на половичок у дверей Егора, он еще и портил кошачью породу. Непонятно, чем он привлекал персидскую кошку, но та рвалась к нему телом и душой. Стоило музыканту не уследить, как киска выскакивала за дверь, Яшка несся за ней, и поймать их обоих не представлялось возможным. После подобного загула Диана – как звали персидскую красавицу – приносила полосатый приплод.

– Куда прикажете девать этих матроскиных?! – хватаясь за голову, вопил Фаворин. – Топить? Но я не могу! Я не душегуб какой-нибудь! Я музыкант! У меня нервы!

Он складывал полосатых котят в коробочку и ставил у квартиры ненавистной соседки.

– Ваше отродье, вы и воспитывайте! – кричал он ей через дверь. – Будете знать, как распускать своего Яшку!

– Вы бы лучше следили за своей Дианой! – парировала Буланина. – Бедному котику проходу от нее нет! Совсем замучила бедняжку! Посмотрите, какой он худой стал – кожа да кости! Высох весь! Видно, ваш персидский кавалер импотентом оказался, раз кошечка бегает за моим Яшей. Купите ему возбуждающее средство!

Ну что на такое скажешь? Дура баба, и кот у нее дурак.

– Тьфу на вас! – восклицал напоследок Егор и закрывался в своей квартире.

Как эта женщина его достала!

Котята оставались на лестничной площадке и душераздирающе пищали. Соседка со второго этажа, Берта Михайловна, у которой было чувствительное сердце, не могла этого вынести. Она спускалась и забирала коробочку с котятами к себе домой. Когда они подрастали, старушка пыталась их раздавать своим знакомым, но желающих приобрести беспородных полосатиков было мало. Пожилая дама убеждала людей, что коты – исключительно целебные животные, они приносят огромную пользу, особенно при радикулите, ревматизме и остеохондрозе. Но, несмотря на рекламу, полосатых котят никто не брал, и Берта Михайловна была вынуждена продолжать их кормить. Они спали у нее в кровати, а некоторых она носила на шее, наподобие лечебного воротника.

Соседям все это не нравилось. Если даже закрыть глаза на периодические скандалы и перепалки между блондинкой и Фавориным, то все равно коты доставляли массу неудобств. Во-первых, Берта Михайловна выпускала их погулять, и они громко мяукали под окнами. Во-вторых, в подъезде стоял отвратительный запах. Старик Альшванг страдал астмой, и его возмущало, что кошачья шерсть носится в воздухе и «совершенно нечем дышать».

Но самую страшную опасность подрастающие коты представляли для чистоты персидской породы. Если от одного Яшки столько хлопот, то что будет, когда… Этого Фаворин просто не мог себе представить. Он долго не решался на злое дело, мучился, не спал ночами, но в конце концов пришлось принять жесткие меры. А что было делать?

Словом, музыкант угостил полосатых котов отравленной пищей. Да, вот так банально – взял и отравил. Естественно, не всех… Полосатые ряды значительно поредели, чему жильцы втайне обрадовались. Кроме старой актрисы и госпожи Буланиной. Николай, сын Берты Михайловны, закапывал во дворе дохлых котов, а у его матери едва не случился инфаркт. Так Егор приобрел еще одного злейшего врага в лице пожилой соседки.

– Живодер паршивый! – орала Изабелла, прижимая к пышной груди чудом уцелевшего полосатого Яшку. – Ничтожество! Ничего лучшего не смог придумать, как извести ни в чем не повинных животных! Вы потому на похоронах и промышляете, мистер убийца, что только мертвецы могут слушать вашу музыку! Им уже терять нечего!

– Замолчите! – шипел Фаворин, брызгая слюной. – Иначе я за себя не ручаюсь!

– Что, и меня отравите? Вы слышали? – Хозяйка полосатого кота призывала соседей в свидетели. – Он мне угрожает! Прошу запомнить! Если со мной что-нибудь случится…

Это было слишком. Егор схватил футляр с тромбоном и убежал в театр.

Через стену от Фаворина, с правой стороны, располагалась квартира Дины Лазаревны Чиляевой, колоритной дамы лет тридцати, похожей на цыганку. Она единственная не принимала участия в разборках по поводу кошачьей породы, запахов, шерсти и убиенных потомков Яшки-буксира. Она вообще держалась особняком, ни с кем из соседей не сплетничала, ни у кого не одалживала денег, соли и спичек, ни к кому не ходила в гости и к себе никого не приглашала.

– Красивая и загадочная женщина! – говорил старик Альшванг Берте Михайловне. – Одинокая, самостоятельная. Я таких уважаю.