Осенние каникулы - Василий Поветкин Страница 8

Я не договорил, потому что Ваня достал из кармана письмо.

— Я всё ждал удобный момент, когда бы тебе его подарить, дружище. На день рождения не выйдет, я в ноябре тебя поздравить не смогу точно. Поэтому, сейчас, вот держи.

Я хотел было открыть, но Ваня предупредил:

— Ты только дома его открой, пожалуйста. Сейчас не надо.

— Как скажешь, Ваня, как скажешь.

Так мы допили кофе и ещё где-то пять минут посидели, после чего Ваня взял такси (комфорт) и уехал в жизнь, совершенно отличную от моей.

Я пошёл домой. Было всего два часа дня, но я прекрасно понимал, что ничего сегодня уже не успею и не смогу сделать правильно, всё-таки, это воскресенье. До самого вечера я просидел над дневником. Кто-то сказал, что писать нужно пьяным, а редактировать трезвым. Сегодня я был трезв до глубины души, и отредактировал свой дневник, начиная с первой страницы.

Я потерял объективность, и совсем не понимаю — выходит плохо или хорошо, нужно продолжать дальше, или всё бросить. Но если я всё брошу — у меня не останется уже совсем ничего, а потому надо продолжать писать.

В конверте от Вани было сто долларов одной купюрой, или 260 рублей. Чего-то такого от Вани я и ожидал. Я поменял деньги, купил домой продуктов и приготовил матери суп. Кажется, несколько дней она совершенно ничего не ела.

Во сне (как это у меня часто бывает) случился сонный паралич, мой старый добрый друг. Самое ужасное, что я лежал лицом в подушку, и мне было очень тяжело дышать, но подвинуться или перевернуться я не был не в силах. Двигались только кончики пальцев, я пытался расшевелить свои конечности, но не мог ими управлять.

Понедельник

Девять утра. Я проснулся не по будильнику, а по крику души. Пора было отсюда убираться, и чем раньше, тем лучше. Пятнадцать минут мне понадобилось на то, чтобы привести себя в порядок. А потом я собрал почти все свои вещи, забрал все свои деньги, и ушёл из дома. Гитара, конечно, ушла со мной. Вещей получилось не так, чтобы много, самое важное — по четыре пары трусов и носков, и тогда остальное — будет хорошо.

Я приехал не в самый замечательный район города. Ну, это так может показаться человеку неосведомлённому. Несмотря на унылые пятиэтажки, бродячих псов, кошек и людей, нет-нет, да и завалявшийся шприц где-то в лесу, это место, определённо, имело свой шарм.

Весь этот район на окраине города окружён лесом, и если в самом районе желательно не гулять одному только ночью, то в лес, наверное, человеку неподготовленному заходить и вовсе не следует.

Местная фауна достаточно агрессивна к чужим, но невероятно одобрительна к своим. Я парень скверный, но с уверенностью могу сказать, что здесь меня принимали за своего. Этому послужило многое: несколько удачных пьянок в здешних эльфийских лесах, моя врождённая любовь ко всякому нехорошему, и, самое главное, совсем недавняя, но уже очень крепкая дружба с Сашей и Владом, которых в полном смысле этого слова можно назвать местными.

Для начала я направился домой к Саше. Влад, наверняка ещё спит, а Саша, как вы помните, не очень-то привык этим заниматься.

Во дворе пока что никого не было, NPC либо работали, либо спали, либо загружались, всё-таки здесь не самая продвинутая система подгрузки данных.

А сам двор выглядел даже мило. Увядающая флора, бережно высаживаемая местной фауной, зелёные скамейки, детская площадка (качели, большой самолёт с двумя посадочными местами, канат, и больше ничего), жёлтые турники. В каком-то роде эти предметы вполне отражают последовательность жизни местного населения.

Я позвонил в домофон, Саша тут же открыл дверь, ничего не спросив. Вы верно подметите, если скажите, что раз Саша живёт в пятиэтажке, то, стало быть, на пятом этаже.

Подняться туда доставило некоторый дискомфорт в области всей дыхательной системы, от кончика носа до почерневших альвеол. На третьем этаже я очень громко прокашлялся, прямо как старый дед (кого-то, возможно, разбудив), и уже без проблем добрался до Сашиной квартиры. Дверь была открыта, а из квартиры доносилась музыка, группа «Аукцыон».

Я закрыл квартиру, дважды провернув ключ. Снял обувь (Газели, 140 рублей). У Саши в квартире чисто, живо и весело. Лет пять назад его родители бросили пить, открыли какое-то дело, и судя по всему, больше никогда ни в чём не нуждались. Так, по крайней мере, говорил Саша.

Он сидел в своей комнате в одних трусах и что-то писал в ворде. Я подошёл поближе и разглядел страницу ровных столбиков, а слова в строчках выделены жёлтым, зелёным и красным. Это он учиться делать двойные, тройные, и, если повезёт, так далее, рифмы. Кажется, Саша вполне справляется.

— Привет, Серёга, сейчас я, одну минуту, — сказал Саша, не отрывая взгляд от монитора.

— Да, Сань, можешь никуда не спешить, — я не хотел прерывать творческий процесс и присел на диван, опять-таки, опрятный и чистый.

Я не знаю, в шутку ли, но, видимо, прошло ровно шестьдесят секунд, как Саша резко выключил компьютер и встал. Вполне вероятно, что Саша их отсчитывал в уме и больше ничего другого не делал.

— Так, Серёга, я сейчас быстро в душ, потом съем что-нибудь, и за Владом пойдём. Посиди пока, кошку погладь.

Да, рядом на диване сидела преклонных лет кошка. Но я не большой любитель животных, и даже описывать вам это создание не стану. Так часто бывает у скверных ребят, ну, вы знаете.

Пока Саша был в душе, я записал эти шестьсот слов о сегодняшнем утре. Саша вернулся в комнату, увидел, как я что-то, надо думать, с умным лицом печатаю, и спросил:

— Серёга, а что там пишешь такое? Не хочешь показать?

Я вам не сказал, сейчас самое время: я бы очень хотел оставить факт написания дневника в секрете. Во-первых, так Н.А. попросил, во-вторых, качество написанного может здорово исказиться под пока что не нужной критикой окружающих, поэтому я прибегнул к старому-доброму приёму в диалоге — лжи.

— Да так, Ване пишу, он же уезжает уже скоро, знал?

— Не-а, — с уменьшенном интересом отозвался Саша, — да и откуда мне знать? Мы же с ним так, только через тебя общаемся. Хотя, конечно, Ваня крутой чувак.

Крутой чувак. Крутой чувак. И как это Саша вообще умудряется писать стихи?

Наконец-то мы вышли из Сашиного дома и отправились на поиски Влада. Жил он в соседнем дворе, идти недалеко.