Лайза Хелл - Любовный марафон Страница 8

Вся труппа считала делом чести ровно в десять часов явиться на репетицию. Только те девушки, которые сознательно подчинялись железной дисциплине хореографии и делали это с улыбкой, участвовали в турне. Для них было немыслимо опоздать на репетицию или на выступление.

Нита и Фелициата занимали номер на двоих. Уже сквозь сон, еле ворочающимся языком, Нита спросила:

— Встретимся ли мы с ними завтра или не встретимся?

— Не знаю, — ответила Фелициата и погрузилась в короткий тревожный сон. Затем она успокоилась, и теперь уже никто не смог бы ее разбудить.

3

Следующим вечером девушки скрывались от Джерми и Реда. Те сначала спокойно их ждали после выступления, потом все нетерпеливее стали поглядывать на служебный вход. Парами и поодиночке танцовщицы покидали здание музыкальной академии, а Ниты и Фелициаты все не было. Когда Гарретт решительно подошел к одной из девушек и спросил о Ните, то услышал в ответ, что «Нита заболела и Фелициата — тоже».

Дело в том, что после выступления Нита громко крикнула на всю раздевалку:

— Слушайте, детишки! Если два симпатичных парня околачиваются на улице у выхода, знайте — они ждут нас с Фе! Скажите им, что мы больны.

Наконец они остались одни, переоделись и очень неуютно почувствовали себя в опустевшем здании.

— Еще десять минут и пойдем, — решила Нита. — Если они и приходили, то давно перестали ждать и сейчас их там нет.

Даже эти десять минут девушки не стояли без дела, а выполнили по несколько балетных упражнений. Их тела просто не могли оставаться без движения.

— А сейчас пошли! — сказала Нита подруге.

Они резко забросили за спины черные кожаные сумки с их гардеробом, подошли к двери, ведущей со сцены, открыли ее и, остановившись на самой верхней ступеньке бетонной лестницы, с любопытством огляделись. Джерми и Реда не было нигде.

— Итак, — промолвила Нита, — мы избавились от них, если, конечно, они вообще тут были. Но это мы выясним позже!

Девушки посмотрели друг на друга с разочарованным видом.

— Ты хотела что-то?..

— Ты думаешь, что?..

— Разве ты недовольна?

— Посмотрела бы ты на выражение своего грустного лица!

Так они настойчиво пытали друг друга, затем громко расхохотались и уселись на бетонную ступеньку.

— Ведь мы теперь не должны больше скрываться, — весело произнесла Нита. — Но, вместо того чтобы радоваться избавлению от своих кавалеров — в конце концов, мы этого и хотели — безумно разочарованы, что их здесь нет. Вот она — женская логика! Хотя, честно говоря, я только рада, что все так вышло. Итак, наши дальнейшие действия?

Они решили выпить кока-колы в своем отеле и отправиться спать. Такое же решение незадолго до этого приняли разочарованные Джерми и Ред. Вначале Ред пытался вывести друга из подавленного состояния, но потом признался, что и сам очень удручен случившимся.

Джерми даже и не пытался притвориться бодрым.

— Весь вечер испорчен, — уныло заявил он, когда друзья сели в машину. Его красивые полные губы сморщились, как будто он кусал лимон. Темные кудри упали на лицо, и он даже не пытался отбросить их назад. Со стороны казалось, что он с интересом рассматривает в окно тросы, держащие Бруклинский мост. В действительности он их даже не видел. Между ним и реальностью стояла девушка с нежным красивым лицом, белокурыми блестящими волосами и изумительной фигурой.

В баре своего отеля друзья пробыли недолго. Ред не встретил ни одной девушки, которая бы ему показалась более соблазнительной, чем Нита, а Джерми даже и не делал попытки найти подходящий объект. Раздраженные, они пошли спать.

На следующий день после обеда Джерми осенила идея, которой он сразу же поделился с другом.

— Цветы! — громко воскликнул Джерми, когда они сидели в итальянской пиццерии. — Почему мы раньше до этого не додумались? Ведь артисткам посылают на сцену цветы. В историю с неожиданной болезнью я, конечно, не верю. Нита просто пышет здоровьем. Это Фелициата, видимо, может почувствовать некоторую усталость. Ты готов? Пошли, мы должны найти самый лучший цветочный магазин в Нью-Йорке. Знаешь ли ты, что перед букетом красных роз не может устоять ни одна женщина? Это знали уже наши прадедушки! Давай, поторапливайся! — Джерми вскочил с места и стал нервно вышагивать взад-вперед около круглого стола.

Ред взял в руку остаток пиццы, встал и рассчитался с официантом.

— Едем в Рокфеллеровский центр, — предложил Джерми. — В проезде, ведущем к собору Святого Патрика, есть цветочный магазин, это я знаю точно.

— Вероятно, самый дорогой во всем Нью-Йорке?

— Может быть, но зато там можно купить самые красивые цветы в Нью-Йорке.

После трехчасовой репетиции Нита и Фелициата лакомились молочным шоколадом в небольшом кафе-магазине, находящемся в пяти минутах ходьбы от музыкальной академии на Лафайет-авеню. Немного отдохнув, они решили не тратить время и деньги на поездку в отель, а провести послеобеденное время в одном из близлежащих парков.

— Ты точно взяла с собой трико для вечернего выступления? — с тревогой спросила Фелициата.

— Абсолютно точно. Как и то, что я сижу здесь!

— Я верю тебе, но, может быть, стоит еще раз проверить и вернуться в академию? Кроме того, возможно, мы смогли бы найти там какие-нибудь старые покрывала или одеяла, чтобы расстелить их в парке и нормально поспать.

Нита покачала головой и шутливо закатила глаза:

— Мой Бог, какая же ты недоверчивая, Фелайн! Но, чтобы успокоить тебя, пожалуйста, давай вернемся! Но идти по такой жаре… Разве тебе не жалко меня?

— Я могу сходить одна, а ты подожди здесь.

— Ладно, идем вместе!

В это время дня в Нью-Йорке царила гнетущая жара. Их белые тенниски прилипали к телу. Свои длинные волосы танцовщицы небрежно подобрали вверх. Неподкрашенные, без макияжа, девушки все равно выглядели очень привлекательно. Во многом это объяснялось грациозной походкой, выработанной годами, и гибкостью стройных фигур профессиональных танцовщиц. Большинство встречных мужчин оборачивались им вслед, некоторые восхищенно присвистывали. Фелициата то и дело краснела, а Нита лишь смеялась. Когда они вошли в холл музыкальной академии через служебный вход, то какое-то мгновение ничего не различали вокруг. Переход от яркого солнечного света к темноте, царившей в здании, был слишком внезапным.