Взлетай и падай - Сара Штанкевиц Страница 16

– Более чем. Круто, когда можно объясняться вот так.

– Точно. С братом Хейзел было так прикольно. Он гораздо внимательней, чем дети его возраста, и уж точно внимательней большинства взрослых.

На заднем фоне я слышу голоса, сливающиеся в гвалт. Все голоса мужские. Никакой Меган на горизонте.

– А как прошло мероприятие? Ты о нем практически не рассказывал, я схожу с ума от любопытства!

– Все прошло хорошо, Скай-Скай. Прием, на мой взгляд, был слишком пафосный, но зато я впервые пообщался с редактором, он крутой чел. А еще я, похоже, убедил издательницу в своей идее, она здорово взяла меня в оборот.

– Иначе и быть не могло! – говорю я и чувствую, как меня снова переполняет гордость. – А сейчас вы где?

– Мы уже во Франции, ребята завтра дают первый из трех концертов в Париже. Обычно мы ночуем в автобусе, но после дороги из Кельна так устали от узких коек, что решили снять дом.

– Очень надеюсь, что ты наснимал для меня кучу видео, раз уж я не с вами. Как альбом встретили в Европе? Недавно слышала по радио November Nights, когда ехала… – на терапию, – …к Хизер и Чарльзу. Такое странное чувство – слушать песню группы, зная, что ты с ними в туре.

– Жесть, правда? Сам поверить не могу. Мы с ребятами здорово подружились. Конечно, я снимаю для тебя видео, как ты могла во мне усомниться? Когда вернусь, ты целый месяц будешь только и делать, что смотреть видео и читать мои заметки.

Звучит идеально. Сегодня боль в правой ноге была особенно острой, и мне часто приходилось менять позу. Я с трудом приподнимаюсь, прислоняюсь к изголовью кровати и мечтаю перенестись на два месяца в будущее. Тогда вторая по сложности часть нашей дружбы будет уже позади. А самая сложная – быть далеко от него.

– Дэвис! Твоя команда по бирпонгу уже заждалась! Ваш ход! – ревет кто-то на заднем фоне.

Я вздыхаю, потому что наши телефонные разговоры последнее время становятся все короче. Когда он только уехал, мы по два часа висели на телефоне, а теперь кто-то из группы постоянно вклинивается и чего-то хочет от Картера.

– Ребята достали. Извини, Скай.

Картер смотрит на меня голубыми глазами, и на секунду мне кажется, что он сидит прямо передо мной. У меня на кровати. Словно сейчас он заглянет мне в душу и узнает правду.

Я отгоняю от себя мысль, что голоса на заднем фоне становятся громче оттого, что я говорю все тише. Пробую посмотреть на лучшего друга глазами Джейми, словно в первый раз. Вижу небольшое родимое пятно в форме полумесяца и думаю, носит ли его кровная мама такое же. Разглядываю щетинки на его подбородке: одни из них светлые, а другие каштановые. Замечаю, что пирсинг в носу слегка съехал набок. К моему сожалению, Картер выглядит еще лучше, если рассматривать его внимательно.

Уникальнее.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – вырывается у меня прежде, чем он успеет положить трубку.

Пульс бешено стучит под татуировкой, которую я уже пять лет ношу на коже как оберег. Дыхание учащается, во рту пересыхает.

– Я весь внимание, – отвечает Картер, не отвлекаясь на ребят, которые снова выкрикивают его имя. Он упорно игнорирует призывы, полностью сосредоточившись на мне. Я показываю на грудь, сгибаю пальцы, как меня научил Джейми, и демонстрирую жест, означающий «инвалидное кресло».

На секунду время останавливается.

Я знаю, Картер не понимает, что я ему сказала. Что я только что поделилась с ним чем-то, уже несколько месяцев висящим надо мной как черная грозовая туча.

Я сказала ему, что сижу в инвалидном кресле.

Картер наклоняет голову и ждет перевода. Но к этому я еще не готова. Не так. Не здесь. Не когда он находится в полной комнате пьяных парней, играющих в бирпонг. Чем дольше он ждет объяснений, тем быстрей мое сердце уходит в пятки.

– Ну, давай же, Скай! Что это значит? – подгоняет меня Картер, придвинувшись к экрану так, что я вижу его лицо вблизи.

Теперь я не вижу татуировок, скрывающихся у него под футболкой. Я знаю все рисунки на его теле, но еще ни разу не смотрела на них так, как Джейми. Взглядом, которому он сегодня меня научил. Мне очень хочется попросить Картера снять куртку и футболку, чтобы я могла разглядеть их по-настоящему.

– Это мой секрет. Расскажу, когда вернешься, – сдержанно отвечаю я.

Аквамариновые глаза Картера горят озорным и азартным огнем.

– Хорошо. Я люблю секреты.

Вряд ли этот тебе понравится…

И пусть Картер все еще не знает, что произошло со мной той ночью, я чувствую, что часть груза спала с плеч.

– А теперь иди к друзьям, пока они не надорвали бесценные голосовые связки, выкрикивая твое имя.

Картер кивает и, едва я собралась положить трубку, просит меня подождать еще секунду.

– Я тоже хочу рассказать тебе один секрет.

Он прикрывает глаза, и когда Картер вновь смотрит на меня, в них горит огонь, который я впервые увидела в День святого Валентина. Огонь страсти и желания. Картер поднимает руку и несколько раз проводит указательным пальцем по родимому пятну на шее. Потом он поднимает большой палец и рисует в воздухе круги. Прямо как Хейзел. Когда она показывала ему фразу, которую он хотел выучить на жестовом языке.

Он считает, что секс со мной был великолепен.

Мой пульс учащается, я судорожно сглатываю тепло, которое с каждой секундой превращается в пылающий жар – он проходит по желудку и замирает внизу живота. Хоть нас сейчас и разделяет океан, я представляю, как крепкие руки Картера скользят по моей талии. Как он хватает мой зад и входит между моих бедер.

Картер прав. Секс был великолепен. И как мне хотелось бы знать, что он повторится, что все будет, как раньше. Но с той ночи прошло словно несколько тысяч лет, и я уже не та девушка, что прежде.

Мы молча смотрим друг на друга, и я не знаю, что мне сказать или подумать. Почему он показал этот жест? Почему он все так невыносимо усложняет?

– Я кладу трубку. – Мой голос дрожит.

Веселое выражение исчезает с лица Картера, во взгляде появляется страсть.

– Ты же понимаешь, что рано или поздно нам придется поговорить о случившемся? О ночи, когда я улетел.

Я киваю, не дыша.

– Понимаю. Но это не телефонный разговор, – шепчу я.

А что, если он испытывает ко мне те же чувства, что я к нему? Что, если он так же, как и я, не может выкинуть их из головы? Что, если он все равно спит с другими девушками?

По щеке катится первая слеза, и прежде чем Картер успевает что-то сказать, я нажимаю на красную трубку и заканчиваю разговор.

Я злюсь на саму себя, что не могу сказать ему правду. Злюсь на Картера, потому что он сейчас не со мной. Я оставляю телефон на тумбочке, перекладываю ноги на правую сторону и сворачиваюсь калачиком на боку. Едва я закрываю глаза, как вижу картину, которую пытаюсь забыть уже несколько месяцев. Картер. На мне. Руки упираются в матрац, взгляд тесно переплетен с моим. Его грудная клетка быстро опускается и поднимается, я громко дышу. Он смотрит синими глазами на мой рот, потом жадно гуляет взглядом по телу.

– Ты правда этого хочешь? – спросил он меня хриплым голосом.

Я услышала надрыв в его голосе. Потому что он хотел, но понимал, что это неправильно. Надо было в ту ночь послушать голос разума, но сердце звучало громче. Сильнее. И поэтому я тихо прошептала «да». Спустя секунду он плавно в меня вошел. Я вцепилась ногтями ему в спину, притянула его ближе, наслаждаясь каждым движением. Чувствовать его в себе было идеально. Он не сводил с меня взгляда, и мы просто смотрели друг на друга. Как будто в тот момент на кону не стояла наша дружба.

Секс с Картером был как полет, и в ту ночь я впервые поняла,