Укради меня - Ольга Мурашова Страница 7

местных новостей, куда уже попал сюжет о его исчезновении на фоне офигевших лиц боссов его команды, включая самого Новикова. Он попросил перевести ему то, что там было сказано, максимально близко к тексту. На последнее уточнение я наплевала – провинциальная школа, извини, чувак. Да и было-то там всего ничего – ушёл, пропал, милиция разберётся. Больше всего это было похоже на объявление в духе “Пропала собака”. Они даже ещё его телефон не нашли. И, скорее всего, нескоро найдут – мы прямо в парке безжалостно выкинули его в пруд, чтобы гарантированно угробить. Соцсети наверняка уже бурлили гораздо активнее, но проверить я это никак не могла.

Поэтому мне и понадобился тот триллер. И карты – это вообще было универсальное, и, главное – предельно недорогое развлечение. Пасьянсов я знала ровно один, но, в крайнем случае, я могу играть сама с собой в пьяницу, убивая время, если книга прямо совсем не зайдёт. Да хоть домики из них строить. Желания общаться с этим шантажистом у меня не было. Да и больно тяжело это общение давалось, во всех смыслах.

Я расплатилась с кассиром, сложила покупки в пакет и вышла на улицу. Примостив пакет на ближайшую скамейку, я села рядом и закурила. Я не заядлая курильщица, но обычно сигарета помогала мне успокоиться. Это сейчас было мне просто необходимо – со вчерашнего утра я была какой-то натянутой струной, тронь – и завопит. Или лопнет, но о том, что будет, если я поддамся панике, мне было думать страшно. К тому же сигареты мне были нужны ещё кое для чего. Но это потом.

Сейчас мне ещё нужно было зайти на почту и осмотреться. Отделение я выбрала на другом краю города, поэтому потом придётся долго трястись в автобусе обратно... домой? С недавнего времени мне стало очень сложно называть это место своим домом. Пусть будет воровская малина, например. Притон уголовников. Впрочем, этот старый дом мне нравился, он был похож на тот, в котором я проводила лето у бабушки, только гораздо более цивилизованный – вместо бани и туалета на улице все удобства были прямо в доме. Хозяева в нём не жили, а сдавали туристам, поэтому дом был немного запущен и обставлен, чем бог послал, а послал бог такую эклектику, что словами не описать. Разброс возраста предметов, собранных в нём, был, наверное, лет в сто – в кладовой мной был обнаружен сильно помятый самовар, топившийся отнюдь не электричеством, в углу комнаты была облицованная белой советской плиткой голландская печурка, лет двадцать не помнившая огня, но при этом на кухне стояла очень приличная микроволновка, а телевизор был с жидкокристаллическим экраном. Но две вещи в этом доме приводили меня в полнейший восторг – это роскошная вышитая скатерть на столе и настоящие деревянные полы, из крупных некрашеных досок, с обязательными щелями между ними. Я сбрасывала кеды в коридоре и ходила босиком по нагретому солнцем дереву, как в детстве. Занозить ноги я не боялась – дерево было такое старое, что уже отполировалось до полнейшей гладкости шагами десятков или даже сотен ног, которые по нему когда-либо ходили.

Сейчас под моими ногами скакали наглые воробьи, которых я совершенно не собиралась чем-то подкармливать. Они косились на меня бусинками чёрных глазок, но очень близко не подбирались, делая вид, что выкапывают из дорожной пыли что-то поинтереснее, чем городской батон, торчащий из моего пакета. Ну, хотя бы до шантажа они ещё не эволюционировали, слава богу, как некоторые, не будем показывать пальцем. Извините, ребята, но один иждивенец у меня уже есть, и весьма прожорливый – я уже успела это оценить.

Бросив бычок в урну, я поплелась со своим пакетом в сторону почтового отделения. Мне нужен был почтовый ящик. Он нашёлся на стене рядом со входом и был как раз то, что надо – камер видеонаблюдения вокруг было не видно. На первый взгляд.

Я зашла внутрь пустого и душного помещения, своим появлением прервав чаёвничание двух почтовых служительниц. Немного смутившись, они отложили основательно обкусанные бутерброды, и быстро продали мне тетрадь, открытки и несколько конвертов, вернувшись к бутебродам ещё до того, как я сложила всю стопку писчебумажных изделий в пакет.

Выйдя, наконец, обратно и с наслаждением вдохнув свежий воздух, я вернулась к ящику и снова закурила, аккуратно разглядывая местность с другого ракурса. На второй взгляд камеры тоже не показались. Неплохо. Подойдёт. Последний взгляд я бросила на сам ящик и запомнила время выемки почты. Вот теперь можно и идти, решила я, затоптала окурок в пыль и зашагала к автобусной остановке.

Глава 3.

В дом я вернулась с основательно гудящими ногами и тяжёлым пакетом. И практически с тепловым ударом – на улице было очень жарко. С девчонками мы по такой жаре даже из дома не высовывались, устраивая себе сиесту с припасённым заранее в морозилке мороженым. Стянув с себя кеды, я прислушалась и молча направилась прямо в комнату. Он лежал на диване, но не спал – синие глаза моментально уставились на меня, стоило мне шагнуть через порог. Я поставила пакет на стол и демонстративно стала выкладывать покупки: тетрадь, конверты, сигареты… Мой взгляд наткнулся на лежащую на столе обёртку от мороженого, которой там совершенно точно не было утром. Ага, так вот чем он занимался, пока меня не было – проводил ревизию в доме. Не скучал, стало быть. Что ж, это было предсказуемо. Надеюсь, он хотя бы не рылся в моих вещах. Впрочем, даже если и рылся, ничего компрометирующего я в доме не оставила, а документы вообще были у меня с собой в сумке, ещё в сенях бесшумно засунутой мной на антресоль за связку старых газет.

– Ты куришь? – он заметил початую пачку.

– Да.

– Твоё тело – твоё дело. Но, будь добра, не в доме.

Вот и отлично, это была как раз та реакция, на которую я и рассчитывала. Теперь я с чистой совестью могу бегать на крыльцо сколько угодно, не чувствуя его сверлящего взгляда между лопаток. Возможно, я там даже поселюсь.

– Устала?

Я замерла. А вот это было неожиданно. Он поднялся с дивана и подошёл к столу.

– Давай я сам. Ляг, отдохни.

Я покосилась на него, вытащила книгу из пакета и направилась к дивану. Благодарности он от меня не дождётся, вежливой я буду в следующей жизни. Улёгшись на нагретое его телом место, я