Хорошие девочки попадают в Ад - Марина Эльденберт Страница 7

Мысль смешком сорвалась с губ, и, хотя мы уже вышли из гостиной, Лукас повернулся ко мне.

— Что смешного? — спросил он на чистом русском. На таком чистом, что чище была только моя репутация в момент явления в этот мир.

— Представила, чем вы с Петровичем занимаетесь, когда никто не видит, — ответила я, и, оценив его взгляд, добавила: — В смысле, ваши тайные партнерские делишки.

Говорить с ним мне совершенно точно не хотелось, мне хотелось трахаться, поэтому я потянулась к его губам, но Лукас увернулся. Я промазала и поцеловала его воротник. На самом деле ничего выше воротника мне не грозило поцеловать из-за его роста, а когда он еще и вертится… Пф-ф-ф.

Я с трудом удержалась от того, чтобы показать ему язык, а когда мы оказались в комнате, нагнулась, чтобы стянуть туфли. Когда-то я была из тех, кто носит каблуки по поводу и без, в универ, в рестораны, я даже гулять в них иногда умудрялась. Когда очень хотелось выпендриться, но замужество вытряхнуло из меня все эти навыки, поэтому сейчас ноги болели и просили пощады.

Пощады просило еще одно место, которое, больше чем уверена, сейчас предстало на обозрение Лукаса: белья под платье мне никто не выдал, а мое при всем желании под такой наряд не наденешь. Поэтому когда я выпрямилась, не без удовольствия отметила его расширившиеся зрачки.

Но не успела отметить больше ничего: в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, он толкнул меня к кровати. Не удержавшись, я попятилась по инерции и рухнула на нее: кровать оказался мягкой, прохладное покрывало обжигающим контрастом опалило кожу.

Матрас прогнулся, когда Лукас опустился на кровать, нависая надо мной, щелчок пряжки, звук расстегнутой молнии, шелест надорванного пакетика — и я вздрогнула от резкого, но такого желанного проникновения. В этом не было ничего возбуждающего, у нас не было никакой прелюдии, но в моей крови гуляло столько возбуждения, что боли от резкого проникновения я почти не почувствовала. А если и почувствовала, то она тут же растворилась в растущем внутри меня животном, диком, напряженном ритме, с которым он врывался в мое тело.

Я вскрикивала, подавалась, чтобы насадиться на него сильнее. Не чувствовала ни малейшего желания избавиться от этой дикой наполненности, растянутости, я даже не представляла, какой у него размер, если он ощущается так. Меня накрыло оргазмом за пару минут до него, но к тому моменту, как он меня догнал, я уже снова хотела. И, стоит отметить, что его хватило аккурат на то количество раз, пока запаянное в моих венах препаратом животное желание не начало отступать, и меня не начало клонить в сон.

Мы ни сказали друг другу ни слова, а я сейчас лежала на постели с задранным платьем и считала виражи крутящейся по часовой стрелке люстры. Мне надо было подняться и пойти к себе: пока он там мылся в душе, но у меня не осталось сил. Словно это животное, подарившее долгожданное после ужина облегчение, совокупление выпило из меня все.

Я услышала, как хлопнула дверь в ванную.

— Сейчас уйду, — хотела сказать я, но меня неожиданно подхватили на руки. Я оказалась сначала в воздухе, прижатой к сильной горячей груди — как камень может быть таким горячим? Затем в ванной, в воде, которая обтекала мое тело на удивление нежной лаской. Я не принимала ванну хрен знает сколько, поэтому сейчас меня окончательно повело, и я поползла вниз. Под воду.

Лукас выругался по-немецки, а после вода чуть не вышла из берегов, когда он ко мне присоединился. Здесь было очень светло, но я все равно не могла его видеть: он сидел у меня за спиной. Я поразилась тому, насколько это было уютно — этого мужчину я знала всего несколько часов, а секс так вообще не повод для знакомства. И тем не менее сейчас, откинувшись на широкую каменную грудь, я впервые за долгое время смогла расслабиться по-настоящему. Как будто там, за спиной, был тот, с кем я была знакома всю жизнь.

Такое бывает от препаратов. Наверное.

В отличие от Дианы я таким никогда не баловалась и даже не хотела попробовать. Ни разу. Хотя отец очень боялся. Именно поэтому он Диану никогда не любил. Считал, что она меня подсадит. На что-нибудь. На кого-нибудь. Но я подсела сама. Как бы ни хотелось думать, что в тот злосчастный клуб меня притащила она, на Роба я подсела сама.

Ладони Лукаса скользнули по моей груди, и я поинтересовалась:

— Ты меня мыть собрался или трахать?

Он не ответил: в следующий момент вылез из ванной и просто макнул меня туда головой. От неожиданности я втянула воду носом и поперхнулась:

— Совсем сдурел? — прорычала, отплевываясь, когда вынырнула на поверхность.

— Это тебе, — он вытащил меня из ванной на ковер так же резко, как и засунул, как и провернул то, что только что провернул. Протянул мне полотенце, и я завернулась в него. С волос текло, а во что превратился мой макияж, я даже представлять не хотела. Определенно радовал только тот факт, что у меня его было не так много, и панду-убийцу мне изобразить не грозит.

Прежде чем я успела ему высказать все, что о нем думаю, Лукас уже развернулся и вышел. А я направилась к раковине, смывать остатки былой роскоши, но по дороге передумала. Меня штормило, знобило и снова тянуло на приключения. И все это вкупе с диким желанием свалиться и заснуть прямо в этой роскошной ванной.

Поэтому я плюнула на макияж, вышла в спальню, и, когда поняла, что Лукаса там нет, забралась на кровать. Комната не моя, но мне похрен. Не хочет со мной спать — пусть на полу ложится, я в таком виде и в таком состоянии никуда не пойду.

С этими мыслями я и выключилась. Лицом в подушку.

*1 Хорошо

*2 Она не говорит по-немецки

*3 Деловой партнер

*4 — Кто она?

— Элитная эскортница. Не представляешь, во сколько она мне обошлась.

*5 Пойдем

Глава 4

Лицом в подушку я и проснулась. Мало того, что у меня вся щека сейчас, наверное, была в складочку, так я еще и слюней на наволочку