Терри Макмиллан - Дела житейские Страница 10

— В наши дни этого не разберешь. Но вообще-то не похожи.

— Значит, все в порядке.

Я принялась рассматривать надписи на коробках, пытаясь найти тарелки, хотя не так уж они были мне нужны. Он просто действовал мне на нервы, выбивал из колеи. Лепит все в лоб. Придется чем-то заняться, вернее, занять себя, поскольку Фрэнки явно никуда не собирался. Да и мне, честно говоря, не хотелось, чтоб он уходил, хотя своими вопросами он меня достал.

— А я могу задать вам вопрос?

— Только личный.

— Фрэнки ваше настоящее имя?

— Нет, Фрэнклин, а что?

— Да просто вы не похожи на Фрэнки.

— Так зовите меня Фрэнклин.

Он, видно, вообразил, что я надеюсь увидеться с ним. Ох уж эти мужчины. Мало того, что самоуверенный, так еще и мысли читает.

— Вы замужем-то были? — спросил он, закуривая.

— Нет, — сухо ответила я и принялась искать что-то вместо пепельницы.

— Да не берите в голову, я просто так спрашиваю. А зачем вам такая большая квартира?

— Чтобы жить.

— Одной?

Он спросил это так, будто я старая дева. Ну и ну.

— Да, — буркнула я, сунув ему ржавую банку, которую нашла под раковиной. В ней уже были окурки, наверное, его.

— Как это так?

— Что?

— Да больно уж странно, чтоб одинокая женщина платила столько денег за такую огромную квартиру и жила в ней одна-одинешенька. Поэтому и спрашиваю.

— Я пою и играю на пианино, и мне нужно много места. А здесь дешевле, чем в Манхэттене. Ну что, годится такой ответ, Фрэнки?

Он улыбнулся.

— Певица, да?

— Да, певица.

Я отыскала коробку с нужными вещами и хотела поднять ее, но Фрэнклин вскочил и помог мне. Черт, даже табак его приятно пахнет.

— Так как вас зовут? — спросил он, ставя коробку на стойку.

— Зора. Зора Бэнкс.

— Потрясающее имя! Вам очень идет. Вы, конечно, знаете Зору Нил Хэрстэн, писательницу?

Вот тут уж он точно достал меня.

— Меня назвали в ее честь.

— У вас есть пластинки? Я балдею от любой музыки, но вашего имени что-то не слыхал.

Скажу одно: речь у него неважная, но все остальное в порядке.

— У меня еще нет ни одной записи. Но сейчас я как раз работаю над этим.

— А что вы поете?

— Да все, что угодно.

— Это вы своему продюсеру собираетесь вешать такую лапшу на уши?

— Ну ладно, вы назадавали кучу вопросов.

Он ухмыльнулся.

— Если не задавать вопросов, откуда что узнаешь?

Боже, а зубы-то у него какие белые!

— Хорошо, сейчас я как раз над этим и работаю: ищу свой стиль.

— Я всегда считал, что все дело здесь в том, как чувствуешь музыку. Можете мне что-нибудь спеть?

— Спеть?! Да вы что? Я только-только переступила порог новой квартиры; я даже фамилии вашей не знаю. И наконец, у меня не то настроение, чтобы петь. Я чертовски устала.

— Фамилия моя Свифт, и я прекрасно понимаю, что вы устали, но я бы хотел, чтоб вы мне как-нибудь спели. Не так уж много я встречал певиц.

Свифт сказал это робко. Он стоял прямо передо мной и говорил так нарочно. Я сразу это поняла. Наверное, хотел посмотреть, быстро ли я растаю. Он очень преуспел в этом.

— Так вы уверены, что мы увидимся через несколько дней?

— Могу гарантировать, — бросил он, уходя. — Мы начинаем работать двумя этажами ниже.

Я стояла в дверях дура дурой, будто в трансе. Клянусь, двинуться не могла. Вроде меня околдовали. Дверь то открывалась, то закрывалась. А когда открывалась, он так и стоял у меня перед глазами и смотрел прямо на меня. Чтобы отделаться от наваждения, я тряхнула головой. Дверь наконец закрылась. Я пошла к раковине, сунула руку под горячую воду и держала, пока могла терпеть.

Я хотела распаковать книги, но для полок нужны болты, а для меня такие работы страшнее смерти. Есть вещи, которым я даже учиться не хочу. Мне в жизни не собрать, скажем, стерео: я столбенею от одного вида проводов. По мне, лучше заплатить кому следует, что я всегда и делаю. С телефонной станции должны были бы уже прийти, да, как обычно, запаздывают, так что позвонить никому не удастся. Кстати, я уже здорово проголодалась.

Я спустилась по грязным ступенькам. Дверь в квартиру на первом этаже была распахнута настежь, и я прошмыгнула туда. В глаза мне бросилось желтоватое, довольно противное ковровое покрытие. Винни говорил, что завтра сюда должны въехать две женщины.

— Зануды, наверное, — сказал Винни, — не трогайте их, и они вас не тронут.

Я вышла через главный вход и заперла дверь.

Жара стояла невыносимая, и влажность была чудовищная. „Куда бы пойти", — подумала я. Посмотрев направо, увидела сновавшие вдали машины: значит, деловая часть района там. Туда я и направилась и скоро оказалась возле рыбного рынка, где купила немного гребешков. На одном из лотков торговали всем на свете — от овощей до пеленок. Я взяла брокколи, свежих грибов, зеленого лука, букет цветов, бумажных полотенец, туалетной бумаги и белого виноградного сока.

Я решила вернуться домой, обойдя квартал кругом, чтобы лучше узнать окрестности. У шикарной лавки деликатесов стоял гей-зазывала и заманивал в магазин прохожих.

— Бесплатная дегустация кофе по случаю открытия, — обратился он ко мне. — Вы явно женщина со вкусом. Заходите, дорогая. Не упустите случая попробовать. Не пожалеете!

— Благодарю. Может, в следующий раз зайду.

Но не прошла я и двух шагов, как соблазнительный аромат кофе погнал меня назад. Парень вручил мне прекрасно отпечатанную рекламу с перечнем всевозможных деликатесов: импортные продукты, разнообразная выпечка, немыслимое количество сыров, сушеная рыба и бездна маринадов. Когда я вошла, мне бросились в глаза образцы белого скандинавского шоколада.

— Смелее, это волшебство, — подначивал парень.

У меня слюнки потекли, но я твердо сказала:

— Нет, не могу.

— Да что вы! Маленький кусочек не повредит. Давайте! Расслабьтесь.

Уж не знаю как, но я не только съела кусочек, но и купила граммов двести (которые, конечно, поклялась растянуть на неделю, а то и на две) и еще сыра „Гаварти" с укропом, какие-то невиданные крекеры и целый фунт жаркого по-венски с яванскими специями.

— Приходите еще, — крикнул мне вдогонку парень, и я пообещала непременно наведаться.

Весь район перестраивался. Кругом, куда ни глянь, высились строительные леса, но было ясно, что марафет здесь наведут еще не скоро.

— Вы переехали очень вовремя, — сказал мне Винни. — Через пару лет начнется переселение из Манхэттена в Бруклин. Это сейчас кругом рвы да ямы, а поживете здесь годик-другой, этих мест и не узнаете. Вы даже не знаете, как вам повезло.