Жестокая клятва - М. Джеймс Страница 11

— Да. — В голосе Найла слышится горечь. — Я так и сделал. Так что несмотря на то, что Коннор хотел бы найти лазейку, чтобы выставить это напоказ, я сяду за этот стол.

— А что насчет твоей работы раньше? Ты был силовиком? — У меня что-то скручивается в животе при этой мысли, но не из-за насилия, а из-за опасности. Есть шанс, что Найл когда-нибудь не вернется домой, а я хочу, чтобы он мог быть всегда рядом с нашим ребенком. Я не хочу, чтобы он потерял своего отца из-за опасностей этого мира и работы, которую он выбрал, но в то же время я знаю, что я тоже сделала выбор, привязав Найла к себе таким образом. Я не могу просить его изменить то, кто он есть, когда он никогда ни о чем из этого не просил.

Найл не смотрит на меня, его челюсть сжимается, когда он кивает.

— Да, — говорит он наконец. — Я сомневаюсь, что там что-то изменится. Я ничего не знаю о том, как быть хорошим человеком, Изабелла, и я уже однажды говорил тебе, что мне нравится жизнь, которую я выбрал. Место за столом переговоров дает много денег и власти, но это не изменит того, кто я есть. Кем я всегда был. — Его губы поджимаются, когда он смотрит в окно на приближающийся серый бостонский пейзаж. — Ты выбрала такого мужчину, Изабелла. Хотела ты того или нет.

— Я знаю. — Слова вырываются шепотом, мои руки сжимаются на коленях под тонким шелком платья. Больше всего на свете я хотела бы найти слова, чтобы сказать Найлу о своих чувствах, но даже если бы я могла, я не уверена, что смогла бы найти в себе смелость сказать это вслух.

Остаток пути мы едем в тишине, узел в моем животе неуклонно растет. Машина останавливается перед чем-то похожим на офисное здание, серое и невзрачное, и Найл выскальзывает из машины, чтобы обойти и открыть мне дверь. Меня пробирает озноб, как только я выхожу, и я глубже закутываюсь в куртку Найла, борясь с нарастающим во мне беспокойством. Я здесь чужая, мне не к кому обратиться, кроме мужчины, который, кажется, хочет оттолкнуть меня, и часть меня жалеет, что я не поддалась на уговоры Катерины и Макса остаться в Нью-Йорке. Но я не хочу быть чьей-либо благотворительностью или обузой. Я хочу жить своей жизнью на своих условиях. Это часть того, что я выбрала, когда принимала те решения там, в Мексике, напоминаю я себе, когда мы заходим внутрь, упрямо вздергивая подбородок. Даже если тогда я этого не знала.

Найл стучит в дверь, и мы входим. Первое, что я вижу, это огромный деревянный стол, возвышающийся в центре комнаты, резной и блестящий, местами поцарапанный. Он окружен стульями, и на двух из них я вижу двух совершенно разных мужчин, хотя достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что они братья.

Один выглядит старше, у него темно-рыжие волосы и плотно сжатый рот, квадратная челюсть и он мускулистый, одетый в сшитый на заказ костюм темно-серого цвета. Я вижу намек на татуировки у него на воротнике, похожие на татуировки Найла, и это меня немного удивляет. Это заставляет его выглядеть опасным, как Найл, грубее даже тех мужчин, к которым я привыкла, но в нем явно чувствуется сила. Богатство тоже, хотя кажется, что оно немного неудобно сидит на его плечах, как будто костюм стесняет его.

Он стоит так же, как и другой брат, когда мы входим, и я бросаю быстрый взгляд на младшего из них. Его рыжие волосы аккуратно зачесаны назад, густая борода такая же, и он выглядит усталым. На нем светло-серые брюки от костюма, также аккуратно сшитые, и белая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, обнажающими руки, сильно накрашенные чернилами. Его глаза пронзительного ярко-зеленого цвета, и они смотрят на меня с намеком на подозрение. Старший брат выглядит просто сердитым.

— Коннор. Лиам. — Найл наклоняет голову сначала к старшему из двоих, рыжеволосому, а затем к рыжему мужчине помоложе. — Это Изабелла Сантьяго. Моя жена. — Он мягко подталкивает меня вперед, и я поджимаю губы, почтительно наклоняя голову, как при встрече с кем-либо из коллег моего отца.

— Приятно познакомиться. — Мой голос звучит выше и хрипло, чем мне бы хотелось, и я вижу намек на сочувствие на лице молодого человека, но глаза старшего просто темнеют, когда он смотрит на меня.

— Я не могу сказать то же самое, — натянуто говорит он. — Коннор Макгрегор. Это мой брат Лиам. — Он указывает на рыжеволосого мужчину. — Найл сказал нам, что вы двое женаты. И что ты беременна.

— Я вижу, переходим сразу к делу, — едко замечает Найл, но Коннор игнорирует его.

— Изабелла, ты можешь говорить за себя, да?

Я с трудом сглатываю, борясь с желанием поджать хвост и убежать. Присутствие Коннора ошеломляет, и это вызывает во мне страх, которого у меня не было до встречи с Диего и Хавьером, ощущение, что я заперта в этой комнате, и что могут произойти ужасные вещи, если я отвечу неправильно. Найл никогда бы не привел меня сюда, если бы думал, что они причинят мне боль, напоминаю я себе. Он их знает. Он знает, что они этого не сделают.

— Я могу, — говорю я так уверенно, как только могу, но, тем не менее, в моем голосе слышится легкая дрожь.

— Тогда говори громче. Все правильно?

— Это так. — Я нервно облизываю губы, борясь с желанием оглянуться на Найла в поисках поддержки. — Мы поженились в Мексике. Найл сказал, что это лучший способ защитить меня. — Кольцо кажется тяжелым на моем пальце, поблескивая в теплом свете комнаты. — Что касается другого, да. Я беременна. Прошло чуть меньше месяца.

— Пока рано говорить наверняка. — Говорит Лиам, нахмурившись. — Ты абсолютно уверена в этом? — Теперь в его голосе отчетливее слышится подозрение, как будто он думает, что я все это выдумала, чтобы уехать из Мексики. Но правда в том, что я никогда по-настоящему не хотела уезжать. Я не хотела оставлять свою семью, все, что я знала и любила.

Я ушла, потому что должна была.

— Врач сделал анализ крови, пока она была в плену, — категорично говорит Найл. — Это подтверждено.

Взгляд Коннора поворачивается к нему.

— И ты видел эти результаты?

— Нет. — Голос Найла остается бесстрастным. — Но эти результаты были не такими, какие Диего Гонсалес хотел услышать. Доктор не рискнул бы ответить утвердительно, если бы это не было правдой.

— Хм. — Коннор хмыкает. — И это была случайность, Изабелла? Эта беременность?

— Я… да. — Я сжимаю руки перед