Эдуард Зубов - Случайная любовь Страница 11

– Это разве не видно.

– И не замочите?

– Разумеется. Если бы вы занимались плаванием, то у вас тоже был бы разряд.

– Он мне не нужен. Идемте. Я исколола уже все ноги. Выбирайте, пожалуйста, дорогу.

– Смотрите, не наступите на пчелу, она укусит.

– Я буду идти за вами.

– Идите след в след.

– Но у вас очень широкий шаг.

– Я исправлюсь.

– Если буду тонуть, спасайте, – подойдя к берегу, сказал Сережа, поднимая над собою в левой руке букет.

– Только не захлебнитесь, – сказала вполне серьезно Юля.

Сережа на неё посмотрел и улыбнулся.

– Если захочу, я могу переплыть эту реку и без рук.

– Не хвастайтесь.

Сережа вошел в реку и вдруг резко погрузился правым боком с головушкой в воду. Над водой осталась только рука с букетом цветов. У Юли зашлось сердце, но в следующее мгновение Сережа с улыбкой на лице появился из-под воды, и словно ножницами работая ногами, угребаясь правой рукой, то погружаясь чуть ли не с головой в воду, то появляясь над водой, поплыл на другой берег.

Юля в течение нескольких минут наблюдала, как ловко и быстро плывет Сережа, а затем, постепенно погружаясь, вошла в воду и поплыла следом за ним.

Доплыв до середины реки, Сережа остановился, оглянулся на Юлю и, поджидая её, лег на спину. Его левая рука устала и затекла, поэтому он переложил букет в правую руку.

Он хорошо держался на воде и для него было странным, как вообще могут утонуть взрослые люди. Ведь достаточно, казалось ему, пошевелить рукой или ногой, и ты уже на поверхности. Вот и теперь, чтобы не уйти под воду, он, лежа на спине, то рукой, то ногой лениво пошевеливал, как рыба плавниками, и не тонул.

А Юле было непонятно, почему же он остановился. «Наверно, очень трудно держать над головой букет, – думала она. – А, может, у него свело ногу судорогой и поэтому он не плывет!»

– Сережа! Что с тобой? – подплыв к нему, с тревогой в голосе спросила она.

Но его уши были в воде и он, не слыша её, ни о чем не думая, беспечно продолжал смотреть, как разыгравшиеся над рекой не то стрижи, не то ласточки выписывали в вышине, словно соревнуясь, причудливые фигуры.

Не понимая, почему он не плывет, Юля дотронулась до его плеча. Он встрепенулся, заработал ногами, принял вертикальное положение и в упор посмотрел на неё.

– Что с тобой? – спросила она и тут же захлебнулась. Юля не могла так же, как и он, не плывя, стоять на месте в воде.

Сережа на всякий случай, чтобы она еще раз не хлебнула водички, подвел ей под живот руку и, усиленно работая ногами, стал её поддерживать. Но скоро не только он сам, но и букет с цветами стал погружаться в воду. Сережа подумал, что от перенапряжения может действительно свести икры, еще энергичнее заработал ногами и выплыл.

Юля еще не могла отдышаться. Его рука скользнула по её телу и стала поддерживать её на плаву, упираясь в упругую грудь.

– Я так испугалась, думала, мы утонем! – изменившимся голосом сказала, наконец, Юля. – Ладно бы еще около берега, а то посередине реки.

– Тебе не нужно было ко мне подплывать.

– А почему вы не плыли? Я думала с вами что-то случилось. Здесь же так глубоко!

– Что со мной могло случиться… Я лежал на спине, смотрел на небо, на ласточек и ждал вас.

12

– Цветы могут завять. Поставьте их как-нибудь в воду и приходите загорать, – не дожидаясь пока Сережа вылезет из воды, сказала Юля и по высокой траве направилась к своему месту. Судя по всему, она еще не пришла в себя.

«Приходите загорать!» – мысленно повторил Сережа. Юля впервые позвала его. Её зов отозвался в его сердце возможностью счастья, и оно радостно затрепетало.

Сережа приспособил букет с цветами, чтобы он не свалился в воду и не уплыл по течению между росшими прямо из воды стеблями тростника, обмыл от ила ноги и «на крыльях полетел к Юле».

Загорая, Юля лежала на спине. Она решила, что сегодня уже не будет купаться и распустила темные волнистые волосы, которые рассыпались по траве. Инстинктивно она чувствовала, что поза с широко разбросанными ногами, как порой загорают на пляже не только женщины, но и девушки, только отталкивает неиспорченных мальчиков и потому, положив ножку на ножку, она одну руку картинно закинула за голову, а другую положила на животик.

Сейчас она была не прочь поиграть в невинную любовную, с поцелуйчиками, но не более, игру и подумала, что если Сережа в неё влюбился, то она тут ни при чем, она его не завлекала. Это он, когда она купалась, первый подплыл к ней, и все произошло, как и должно было в подобных случаях произойти, словно случайно.

«Во всем этом нет ничего предосудительного. Сережа хороший мальчик. Что же касается дальнейшего, то жизнь, возможно, повернет по-своему, как ни старайся. Так будь, что будет!» – под влиянием минуты, вспоминая, как он не дал ей захлебнуться, подумала она.

Предрешать что-нибудь, строить планы, строго придерживаться определенной «линии поведения» – это, в общем-то, было не в её характере. Юля улыбнулась, вздрогнула и рассмеялась, потом ею овладела какая-то решимость. Нет! Если он надеется, что она сразу бросится к нему в объятия, то он уже должен убедиться, что ошибается. Она сегодня уже немного помучила его, а теперь немного уступит. К тому же он такой ласковый, а его ласки, чего уж тут лукавить, ей не только приятны, они её возбуждают.

Чувственная любовь!? Возможно. А какая она еще бывает?! Но только до определенной черты, чтобы не было осложнений. На её губах установилась мечтательная шаловливая улыбка. Юля всегда стремилась к более полному наслаждению, и теперь она, закрыв глаза, ждала, когда подойдет Сережа.

Сережа хотел подойти бесшумно и посмотреть на неё, когда она будет думать, что одна, но Юля услышала шуршание травы. Услышала, но даже не открыла глаз. Он взглянул на неё и что-то новое в повороте шеи, в закинутой назад голове, во всем её облике поразило его. И он вдруг подумал: «Она совсем не похожа на других девушек, которые, выйдя замуж и родив первенца, сразу же раздаются в ширине. Если я женюсь на Юле, то и в замужестве она останется такой же живой и привлекательной, замужество, напротив, неуловимо подчеркнет, углубит эту привлекательность, внесет в неё еще что-то новое, завораживающее».

– Цветы почти не замочились, – сказал он.

– Сережа, это вы? – открыв глаза, сказала Юля. – Могу я вас попросить?

– Конечно.

– Я боюсь, что на солнце у меня облупится нос. Я бы залепила его листочком.

Сережа удалился и скоро вернулся, держа в одной руке веточку вяза, а в другой с узкими листочками веточку талины.