Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы Страница 111

пела певица, надрывая им души. В зале слышались вздохи и даже всхлипы: большинство зрителей были женщины и, видимо, у кое-кого песня вызвала личные ассоциации.

– Меня случившегося молот Пудовой болью раздавил. Сидеть бы вечно так -

Без света,А надо встать,Домыть, дошить.И не дает никто ответа:Как с этой больюДальше жить?

Песня кончилась, но в зале долго было тихо. Потом все оглушительно захлопали. По проходу пробежали две девушки с букетами, – певица с поклоном приняла цветы и положила на крышку рояля. Раздавались крики «Браво!», аплодисменты долго не смолкали. Когда все стихло, Локтева исполнила еще две песни о любви на слова другой местной поэтессы Любови Канышевой – и откланялась. Ее сменила невысокая девушка с каштановыми волосами в красивом изумрудном платье – Настя уже видела ее по телевизору. Ведущая объявила, что сейчас прочтет свои стихи ученица пятьдесят второй школы Марина Башкатова.

– Это подруга дочери Туржанской, – шепнула Настя, – я однажды слышала ее стихи – такие классные!

– Послушаем, – оживилась Наташка. – Меня тоже последнее время что-то на стихи потянуло. Хорошенькая девчонка. Нет, ты глянь на Рокотова: как шею вытянул. Наверно, нацелился на очередную жертву. Вот бабник!

И действительно, их одноклассник так и пожирал глазами девушку на сцене. Похоже, она тоже обратила на него внимание: во время выступления ее взгляд был все время устремлен на Димку. Слегка покачиваясь, Башкатова негромко, но выразительно читала:

– И вновь глубокой осени пора,И дождик сеет с самого утра,И нынче холоднее, чем вчера,И листья выметают со двора.

– А я забыть о лете не могу,Я каждый лучик солнца стерегу,А к ночи обещают нам пургу,И воробьи чернеют на снегу.

– Мрак, – прошептала Наташка. – Скоро так и будет. Как точно она описывает эту осеннюю тоску – именно то, что я чувствую. Я тоже каждый луч стерегу – так жалко лета.

Сзади на них зашикали. Настя приложила палец к губам, и они стали слушать дальше.

– Блестят дождя слезинки на окне,Деревьям тоже грустно, как и мне,

продолжала читать девушка, не сводя глаз с Рокотова. Тот тоже сделал на нее стойку: сидел, вытянув шею, только что не подпрыгивал от нетерпения.

– Деревья засыпают и во сне Мечтают о далекой – о весне.

Настя представила эту картину, и ей сделалось зябко – даже поежилась. Девушка на сцене продекламировала еще два стихотворения – одно про весну, другое про веселого пуделя, потом спустилась в зал и села на свободное место в одном ряду с Димкой.

– Клюнула, – насмешливо сказала Наташка, – сейчас он ее в ладошку поцелует. Гляди, гляди! Что я сказала?

И действительно, приглашенный на сцену Димка, держа гитару, протиснулся между поднявшейся поэтессой и, взяв ее за руку, запечатлел на ней поцелуй. А потом, как ни в чем не бывало, прошествовал на сцену. Девушка зачарованно глядела ему вслед.

– Попалась, бедняжка, – посочувствовала Наталья. – Пойти предупредить ее, что ли? Чтоб не очень обольщалась. Испортить ему кайф.

– Ты что, не надо! – запротестовала Настя. – А вдруг она ему действительно понравилась?

– Кому, Димке? Жди, как же! Погуляет и бросит, как всех. Он всех, кого в ладошку целовал, потом бросал. Он мне как-то признался, что ищет неземную любовь – да все никак не найдет.

– А может, это она и есть? Смотри, какая девчонка классная. И умная, судя по ее стихам.

– Не, это не она. Простовата для него. Гляди, он ее уже обхаживает, наверно, в парк зовет. Точно, они смываются. Она, конечно, в него втюрится, а вот он – вряд ли. Ох, как я мечтаю, чтобы и он в какую-нибудь девку втрескался, а она ему дала от ворот поворот, это было бы так справедливо. Отомстила бы за всех нас. Только такие, как он, наверно, не способны влюбиться по-настоящему.

– Нет, я с тобой не согласна. По-моему, Димка всегда искренне увлекается девчонкой, но потом почему-то разочаровывается. Не такой уж он ловелас. Может, он и правда в поиске.

– Ладно, Бог с ним. Слушай, поехали ко мне после концерта? Ты ведь ни разу у нас не была. Хоть посмотришь, как я теперь живу. Дома сейчас никого. Отец на обследовании в клинике, а мать сутки дежурит.

Насте не очень хотелось идти к Наташке, – памятуя об их прежних хоромах, она боялась, что расстроится от вида ее теперешней квартиры. Но, чтобы не огорчать подругу, согласилась.

На удивление новое Наташкино жилище ей понравилось. Правда, находилось оно на окраине города – «на выселках», как сказала подруга, – и на первом этаже. Зато этаж был высокий, и даже имелась оплетенная виноградом просторная лоджия. Комнаты были несмежными и светлыми, а окна выходили во двор, и прямо перед ними цвели розы.

– Знаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы выглянуть в окно и увидеть не крыши домов, а кусты роз. И вот сбылось. По ночам у нас даже соловьи поют – так классно! Лежу и слушаю. Часть мебели отец в гараж отнес, а часть продали. Как тебе моя комната? – Наталья взглянула на Настю с тревожным любопытством. – Не очень убого?

– Да ты что! Совсем неплохо. – Настя изо всех сил старалась говорить искренне. – Стол компьютерный новый. Удобный?

– Очень! Мне его вместо моего письменного стола купили. Тот стол продали и диван Никиты, а этот купили. Пойдем на кухню – покажу, какую мебель бывшие хозяева оставили. Наша сюда ведь не влезла бы.

Кухня была, конечно, меньше, чем в прежней квартире Натальи, но все равно больше Настиной. Проголодавшиеся подруги быстро поджарили блинчики и сварили кофе.

– Как тебе ваш колледж? – поинтересовалась Настя.

– Слабоватый, – призналась Наташка. – По сравнению с нашим лицеем знания дают хуже некуда. Но все равно кое-кто не тянет. Физичка, знаешь, как опрашивает? Вызовет к доске, даст учебник в руки и просит прочесть, а потом повторить. Если хоть что-то повторил, уже четверка, а то и пятерка. Задачи она сама на доске решает, потому что только одна я поднимаю руку. Представляешь? А про математику вообще молчу: половины уроков нет. Я там звезда.

– Но, может, математика вам не так уж и нужна? Вы же будущие медсестры.

– А химия? А биология? Тоже изучаем кое-как. Я как-то спросила, как же мы будем в мединститут поступать с такими знаниями. Так мне биолог ответил, что их колледж не обязан готовить в институт – для этого, мол, нужны дополнительные условия. Понятно, какие: репетиторы. Он же профессор, у него учеников тьма. Они там на репетиторстве такие бабки зашибают! Потому мединститут и не хочет вводить ЕГЭ. Только мне о репетиторах теперь можно и не мечтать.