Ирландский предатель - М. Джеймс Страница 12

— Ради мужчин, которые следуют за мной из истинной преданности, а не из-за имени, которое я ношу. — Я свирепо смотрю на него. — За тем столом не было истинной преданности. Я сам это видел. Это всегда удар в спину и захват власти, и я вижу, что это в большей степени одно и то же. Или ты здесь не для того, чтобы помахать передо мной своей дочерью-девственницей и посмотреть, проглочу ли я наживку, вернусь ли и сгоню ли своего брата с его места?

Грэм на мгновение теряет дар речи, и я пользуюсь этим, чтобы рвануть вперед.

— У меня есть свои проблемы здесь, в Лондоне, Грэм. Конкурирующие банды на моей территории, проблемы с поставками, скрытие оружия, которое я направляю на ирландское дело. — Я ухмыляюсь реакции Грэма на это, его глаза на мгновение расширяются. — Видишь? Я не забыл своих соотечественников. Я просто оставил королей позади, потому что мне ни к чему их склоки и властолюбивые махинации. Я кое-что построил здесь, и мне неинтересно оглядываться назад. Я не хочу иметь ничего общего ни со своей семьей, ни с Королями, Грэм О'Салливан, — твердо говорю я ему. — Теперь это ничего для меня не значит.

Сказав это, я отворачиваюсь, намереваясь уйти. Я уже на полпути к двери, думая, что разговор окончен, когда голос Грэма останавливает меня на полпути.

— А жизнь твоего брата? Это что-нибудь значит для тебя, Коннор?

5

СИРША

Я вижу, как Коннор замирает.

— Его жизнь? — Тихо спрашивает он, его голос низкий и серьезный, хотя он еще не оборачивается. — Хорошенько подумай о том, что ты скажешь мне дальше, Грэм О'Салливан.

Даже сейчас, когда наша уловка завершена, хриплый тон его голоса вызывает у меня дрожь. Это мужчина, за которого я выйду замуж, если наш план сработает, не могу не думать я, и от этой мысли у меня слегка перехватывает дыхание. Я не ожидала, что захочу Коннора таким, каким я знала его раньше, и я должна хотеть его еще меньше таким, каким я знаю его сейчас. Он груб, неотесан, воинствен и дерзок, и все же чувства, которые он вызывает во мне, неоспоримы.

И эти чувства совсем не те, которых я хотела от Лиама. Как будто Коннор одним своим присутствием пробудил во мне страстное желание, о существовании которого я и не подозревала.

В глубине души я всегда чувствовала себя подавленной своей семьей, лишенной эмоций и страсти. Я думала, что, возможно, Лиам будет тем, кто пробудит это во мне, что он зажжет что-то внутри меня, как только мы поженимся и станем близки, что-то другое, чем долг, верность и уравновешенность, которым меня всегда учили быть первостепенными. Но он не хотел меня. Никогда. Он хотел свою балерину, доказал без тени сомнения, что готов сжечь все дотла, включая меня и мое будущее, чтобы заполучить ее. И как бы сильно я ни хотела обвинить ее в своем несчастье и потере Лиама, я не могу. Теперь я знаю, что он никогда бы не стал всем тем, о чем я мечтала в предрассветные часы ночи, лелея маленькую мятежную влюбленность, которую я испытывала к нему с самого детства. Даже если бы он женился на мне, он никогда бы не захотел меня и не полюбил. Я бы провела всю свою жизнь, тоскуя по мужчине, который никогда бы меня по-настоящему не увидел.

А Коннор?

Я смотрю на него, на его напряженные расправленные плечи, отвернувшиеся от нас, пока он ждет ответа моего отца, и мне интересно, что еще есть в нем, глубоко внутри, чего я никогда не замечала. Я всегда видела только стоического, бесчувственного мужчину, такого же связанного долгом и семьей, как и я. В конце концов, в нем было что-то достаточно мятежное, чтобы заставить его бросить вызов планам своего отца обмануть Вито Росси, заставить его бросить все и исчезнуть.

Не говоря уже о сегодняшнем вечере…

Мужчина, которого я встретила сегодня вечером, совсем не бесчувственный. Все, что угодно, только не бесчувственность. И после того, как я так долго хотела, чтобы его брат был тем, кто наконец-то пробудил что-то к жизни внутри меня, в конце концов, это оказался Коннор. Или, во всяком случае, то, что от него осталось, под личиной Уильяма Дэвиса.

— Если ты откажешься возвращаться, — медленно произносит мой отец, его голос спокоен и хрипловат, — Короли, скорее всего, казнят твоего брата, положив конец имени Макгрегор. Они захотят исключить любую возможность того, что он попытается удержаться за кресло. Он зачал ребенка в животе русской девушки, и Короли и слышать не хотят о том, чтобы наследник, наполовину русский занял место Лиама, когда тот умрет.

Я наблюдаю, затаив дыхание, как мой отец замолкает, Коннор по-прежнему отвернут от него. Я вижу напряжение, пробегающее по каждой черточке тела Коннора, вижу, каких усилий ему стоит сохранять спокойствие, и чувствую, как мое собственное тело гудит в ответ. Что-то в сдержанной жестокости Коннора возбуждает меня, хотя я знаю, что этого не должно быть, что я должна быть в ужасе от того, что выйду замуж за этого человека, связав свое будущее и будущее моих детей с его.

— Как только твой брат умрет, — продолжает мой отец, — они женят на Сирше одного из других сыновей и посадят его во главе стола, кого бы ни выбрали. Власть перейдет от Макгрегоров, ваша семейная линия будет уничтожена, кроме тебя, и новая семья возьмет верх над Королями. — Мой отец вздыхает. — И кто знает? Возможно, кто бы ни пришел к власти следующим, он пошлет кого-нибудь и за тобой, чтобы гарантировать официальный конец линии Макгрегор. Тогда я не смогу тебе помочь, парень.

— Мне не нужна твоя помощь, — натянуто говорит Коннор, снова поворачиваясь к моему отцу. — Я вполне в состоянии избежать любого предполагаемого убийцы, которого Короли решат послать за мной. А что касается другой семьи, возглавляющей бостонскую ветвь Королей… — он пожимает плечами. — Я не вижу в этом проблемы и повторяю, что это не имеет ко мне никакого отношения. — В его английском акценте проскальзывает намек на старый гэльский, и я чувствую, как по моей спине пробегают мурашки.

— Ты не думаешь, что жизнь твоего брата как-то связана с тобой? — Мой отец приподнимает густую бровь. — Ты более хладнокровный человек, чем я думал, Коннор Макгрегор.

Коннор старательно сохраняет невозмутимое выражение лица, но, наблюдая за ним, мне кажется, я вижу какой-то намек на скрытые там эмоции. Это тревожный взгляд в его глазах, когда он обдумывает возможность смерти своего брата, и как он мог бы