100 дней после развода (СИ) - Грин Анна Кэтрин Страница 13

Перед глазами все немного стало расплываться, и я трижды вздохнула быстро, чтобы восстановить кровоток, но не помогло.

— А в каком месте мы с тобой будем говорить? Надеюсь, это будет очень приватно, — мурлыкнула его пассия, и я поняла, что от навалившегося давления, которое сводило меня с ума, которое заставляло перед глазами все плыть, я становилась только злее, поэтому, обойдя столик, я качнулась в сторону перегородки, резко задвигая её ногой, так, чтобы открылся другой стол, и хрипло произнесла:

— Ну да. Теперь то вы осторожнее, приватно будете встречаться, а то в прошлый раз так неудачно вышло. Работы лишились, морально вас проволокли по всем помойкам. Но вы же ничему не учитесь. Да, Мария Антоновна? — Зло спросила я, прижимая к себе сына, а потом перевела взгляд на Руслана. — И ты, видимо, тоже ничему не учишься.

Глава 16.

Я стояла и дышала настолько тяжело и глубоко, чтобы могла сравниться с огнедышащим драконом. А картина была такая, как будто бы я поймала всех на горячем.

Руслан округлил глаза и слегка приоткрыл рот, смотрел на меня, не понимая, как я здесь вообще оказалась и что от меня ждать.

Эта дрянь, которая полезла на моего мужа, охнула и постаралась прижаться спиной к спинке диванчика.

Я облизала губы, чтобы они не подрагивали у меня и хрипло выдохнула.

— То есть после этого я еще должна перед тобой за что-то извиняться, так?

Матвей вскрикнул, взмахнул ручками, и я перехватила его одной рукой, посадила на бедро.

Руслан вздохнул, собираясь что-то мне сказать, но я не позволила ему никак участвовать сейчас в моем монологе.

— То есть после этого ты мне будешь говорить о том, что ты не виноват. А сейчас ты что делаешь? Сейчас ты не предаешь свою семью? Ах, нет, нет, ты, наверное, позвал ее для того, чтобы поговорить о высоком. Например, о последних работах Рембрандта. Так? — Переведя взгляд на эту дрянь, я еще тяжелее вздохнула и заметила. — А вы устроились в новую школу? А там еще никакого папика не подцепили? Или, может быть, вы перешли уже на учеников? Интересно, а новое руководство вообще в курсе о том, из-за чего вас поперли с предыдущего места работы?

— Полин, ты сейчас успокойся, ладно? — Попытался вклиниться в мою речь Руслана, но я покачала головой.

Черт с два, я успокоюсь!

Я спокойно восприняла его уход.

Я спокойно восприняла наш развод.

Да, господи, я даже спокойно восприняла тот факт, что через три месяца после развода мы оказались почему-то все равно в браке.

Сейчас я спокойной быть была не намерена.

Я не хотела быть сейчас удобной ни для кого.

— Руслан, ты бы помолчал. А если так не терпится поговорить, то обсуди со своей мамой как это так, она, зная, что мы еще в браке, вдруг резко приехала и захотела забрать у меня венчальное колечко бабушки. Или что, это она для новой пассии для твоей решила таким образом подарок сделать? Правильно? А пассия-то в курсе, что это колечко сначала носила первая жена?

Я перевела взгляд на его любовницу и нахмурила брови.

— Что вы молчите, Мария Антоновна? Вы хоть скажите, у Руслана рога растут или как? Или вы, может быть, вообще в школу не устроились, а сидите где-нибудь у него в компании под боком и кофе на попе приносите?

Меня несло, меня трясло.

Мне казалось, что если я сейчас замолчу, меня просто разорвет.

Я хотела высказать все то, что я хранила в себе все эти три месяца из-за того, что я не имела права как-либо показывать свое недовольство.

Но теперь, когда у меня в наличии был только Матвей, который еще толком не понимал, что происходило, я не собиралась замалчивать никакие проблемы. И уж тем более разговаривать в другом тоне с этими предателями.

Они ничего другого не достойны.

И пусть они вместе потом варятся в адском котле. Оба предателя.

Одна знает, что он женат и лезет на него.

Другой знает, что у него жена и трое детей идет налево.

Я не была жестокой в этой ситуации.

Я была справедливой в этой ситуации.

И, выхватив мобильник, я автоматом смахнула с экрана все значки, разблокировав камеру и сделала офигительную себе фотку на память о том, как Руслан сидит со своей пассией в кондитерской.

— Да, и если после такого, Руслан, ты еще вздумаешь, посмейте приблизиться к детям, поверь, дальше моим следующим шагом, помимо того, что мы узакониваем нормальный развод, будет дело о лишении родительских прав. И в этом деле я как раз-таки подниму вопрос твоего морального облика, который отнюдь не отдает ангельским сияниям. Я буду говорить о том, что ты спал с учительницей дочери. А эту учительницу ославлю на все соцсети. Так, что она ни в одной школе не приживется. Ни в государственной, ни в частной. Потому что после того, что вы сделали, и еще смеете здесь с наглыми рожами сидеть и задавать мне тупые вопросы…

— Полина, ты если сейчас не замолчишь…

— Если я сейчас замолчу, то здесь появится полиция. Понял меня? Я буду рассказывать, что у меня пытались отобрать ребенка. Так вот, я сделаю все возможное, чтобы вам двоим хорошо не жилось. И не из-за того, что я такая стерва, а из-за того, что мои дети плакали.

Я сделала шаг назад и тяжело вздохнула.

— Да, Мария Антоновна, учительницей литературы вы были такой себе. И поверьте, еще за тот перевод, который мне пришлось оформить для дочери, я у вас всю кровь выпью.

Я отшатнулась, резко развернулась и пошла в направлении к лестнице, потому что мне надо было быстро уйти.

Я понимала, что если сейчас еще хоть на момент я задержусь, то произойдет что-то ужасное, произойдет какая-то катастрофа.

Я просто накинусь на Руслана и буду цепляться в него зубами, горло грызть.

Матвей, который был свидетелем всему этому безобразию, возбудился, начал взмахивать ручками и агукать в разные стороны.

Я его прижала к себе посильнее и хрипло произнесла:

— Да-да, малыш, я тебя тоже понимаю. Понимаю, что здесь все было очень-очень странно.

— Полина, ну-ка не смей от меня сбегать, — хрипло выдохнул мне в спину Руслан, и я, обернувшись, увидела, как он соскочил с диванчика и направлялся в мою сторону.

Мне очень хотелось махнуть рукой и показать один интернациональный жест. Но поскольку я была все-таки в обществе и не любила выносить никакие скандалы на всеобщее обозрение, я просто развернулась и пошла дальше.

Достигнув лестницы, я перекинула Матвея на другую руку, на правую, чтобы вцепиться левой в перила.

Ступеньки мелькали перед глазами, сердце грохотало в груди с такой силой, что я даже не слышала ничего происходящего в кондитерской.

Мне казалось просто, что я в один момент резко сошла с ума.

Именно из-за того, что меня в разные стороны дербанили собственные чувства.

Вот поэтому нельзя ничего замалчивать.

Вот поэтому надо было в момент, когда я пришла и сказала Руслану о том, что я все знаю, не молчать, а орать на него, чтобы потом, через три месяца, меня не накрыло вот этим вот потоком неконтролируемой ярости.

Я глубоко вздохнула, когда наступила на последнюю ступеньку. И, развернувшись, пошла в сторону выхода.

— Полина, хватит играть в эти игры. Полина, ты ведешь себя не как взрослый человек. Поля!

— Неслось мне в спину, но я даже не оборачивалась.

Мне казалось, что это излишнее.

Когда я проходила мимо барной стойки, Руслан наконец-таки нагнал меня и, резко схватив за плечо, дернул на себя.

— Поля, ты сейчас должна меня просто выслушать.

Но я была в таком состоянии дикого офигевания, что я даже не посмотрела на то, что передо мной стоит муж, а на барной стойке чайник с чаем.

Я просто схватила за ручку чайник и со всей силы выплеснула Руслану в лицо весь чай.

Муж от шока вздохнул, приоткрыл рот.

До него не сразу дошло, что чай был больше, чем теплый.

И только потом он начал оттягивать у себя рубашку с груди.

Мне было на это плевать.