(Не)реальный - Джина Шэй Страница 14

опустилась на Аленкину талию, прижимая её к простыне. Аленку от неминуемого и скорого оргазма спасала лишь неторопливость Макса. И от этой неторопливости всякое проникновение его пальцев внутрь Аленки заставляло выгибаться. Хотелось орать и извиваться, хотелось беспорядочно сучить ногами и умолять уже перейти от аперитива к основному блюду. Но… Сегодня Аленка должна была терпеть.

Это было не все. То ли Аленка, к удивлению Макса, слишком стойко держалась – ну да, пару минут продержалась, молодец какая. То ли просто это были лишь «присказки».

«Сказка» началась, когда Макс большим пальцем коснулся дырочки заднего прохода. Вот этого Аленка не ожидала. При всем прочем, да, пару раз анальный секс в её жизни имел место быть, но привычен ни разу не был. Что Макс хочет? Сейчас? Большой палец Макса толкнулся глубже, осторожно лаская внутренние стеночки ануса. У Аленки перед глазами заплясали звезды. Это была такая странная ласка, непривычная, стоящая на грани. От неё звенело в ушах, от неё громыхало, и все, что хотелось – чтоб мир немедленно замер, пока ты тут хочешь, но не можешь захныкать, запротестовать… И попросить еще…

Аленка пыталась не елозить бедрами, пыталась держаться, но всякое движение – либо добавляло глубину проникновения фингеринга, либо снова и снова подталкивало пальцы Макса к точке джи. А что это была она – Аленка уже не сомневалась. Надо же, и Аленка не думала что существование этой точки – не выдумки, но нет – это была правда. И все россказни об удовольствии от прикосновения к ней тоже не врали.

– Тебе хорошо, зайка?

Аленка, увы, ответить не могла. Вот чего было не отнять у этих ощущений, так это их остроты, их восхитительности. По отдельности они несли всякая свое удовольствие, но вместе – казалось, что вытерпеть их и уйти живой просто невозможно. И никак Аленка не могла себя спасти от этого сокрушительного удовольствия, руки были связаны, рот был заткнут кляпом. А в голове, как в полном улье, гудело от ощущений – сильных, странных, восхитительных – и таких острых ощущений, и гул становился все сильнее… сильнее… сильнее.

Она кончила, сама подмахивая Максу. Сама насаживалась на его пальцы то той, то другой дырочкой. И от всякого проникновения готова была задохнуться.

Кончила – и это был самый странный, самый сильный оргазм из всех, что она переживала. Нет, конечно, всякий оргазм – особенное удовольствие, но этот даже сравнить ни с чем было нельзя. Связанные руки… Кляп… Нужно будет сказать соседу спасибо, ну или просто… прибегнуть к помощи его подарка ночью.

Аленка кончила – и проиграла, потому что бедра все-таки сжались, инстинктивно. Макс же злорадствовать совсем не стал, лишь прижался губами к шее Аленки, будто радуясь её удовольствию, сокрушительному и такому потрясающему.

Кажется, в этой игре счет всегда будет за Максом… Но… Разрыв в счете Аленка постарается минимизировать.

9. Солнечная кошка

Санни. Его – Макса Ольховского – солнечная, страстная кошка лежала сейчас в его руках и пыталась отдышаться. Кляп Макс снимать не спешил, да и руки освобождать тоже. Он выиграл – да. Ну, кто бы сомневался, что он в этом раунде выиграет… Вообще, Аленка продержалась даже меньше, чем Макс ожидал. И это было охренительно – доводить девушку до оргазма всегда было охренительно приятно. Что могло быть прекраснее ощущения, когда женщина в твоих руках корчилась, кричала от наслаждения? Что еще лучше докажет тебе, что ты можешь заставить свою женщину испытать это удовольствие. Это ли было не лучшим доказательством мужской интимной состоятельности? Не отсюда ли росла гнилая манера – не кончать, так имитировать? Чтобы подмахивать самолюбию всяких ленивых кретинов.

Нет, Макс Аленку в имитации не подозревал, тут реакция была такая – ни с чем не спутать. И враз ослабшее тело, и инстинктивно сжатые бедра… Она бы орала – если бы он ей это разрешил. Но он не разрешил – и она кончила даже так, связанная, с кляпом во рту. Макс сейчас себя ощущал как никогда отлично – хозяином положением, её хозяином – этой вот связанной сладкой девицы, от которой не хотелось отрываться.

Пальцы скользили по голой коже нежного животика.

– Красивая моя… – шепнул Макс, и девушка – явно польщенная – чуть шевельнулась, выгибаясь, прижимаясь задницей к его паху. Сладкая. Её снова хотелось отодрать. Без повода. Не отрывая рук от этих мягких грудей. Еще бы отнять губы от этой открытой шеи. Гладкой шеи, пропахшей чем-то сладким, будто каким-то печеньем – очень подходящий, кстати, это был запах. Нет, никак не вышло оторвать губы – получилось лишь спуститься ниже – на спину, от лопаток спускаясь к талии. Девушка от его поцелуев слегка вздрагивала, чуть подергала запястья. Как же хорошо это было – ощущать её в своей власти. Молодец Макс, что вчера взял отгул на работе. Знал же, что так и будет! Еще бы завтра отодраться от нее. Невозможно же. Она вот так, сходу, позволила себе связать руки, согласилась взять в рот кляп… Что она могла еще Максу позволить? Могла ли пойти на большее? Впрочем, об этом было слегка несвоевременно думать. Сейчас думать надо было о том, чтобы и самому получить удовольствие перед завтраком.

Ну что, готова ли? Макс скользнул пальцами к девичьему треугольнику – влажному, жаркому. Аленка же, как нарочно, снова вильнула задницей. Такой аппетитной задницей… К которой хотелось прикасаться губами… и не только губами…

Макс прикусил свою страстную нахалку за ягодицу. Девушка вздрогнула от этой слабой боли, сжала ножки – ну все, терпеть не осталось никакой мочи.

Макс не стал переворачивать Аленку на спину, он всего лишь потянул бедра девушки чуть вверх. Приподнятая попка девушки выглядела очень аппетитно. Отличный «завтрак». Ладонь Макса заставила Аленку чуть-чуть раздвинуть ноги, и он наконец-то засадил… Мир аж вскипел от этого удовольствия. И Санни – его сладкая малышка – снова сжала ножки, и в тесном лоне стало еще уже. Господи, какой же это был кайф…

Макс любил эту позу – он вообще находил женское тело ужасно эстетичным, а вот сейчас все изгибы были выставлены в самом выгодном ракурсе. Макс любил и зашкаливающую тесноту девичьей щели – от неё и вовсе хотелось полыхнуть – ярко, безумно, выжигающе. Чтобы дотла выжечь эту невозможную женщину, которая так легко поддавалась Максу. Чтобы больше она никогда и ни о ком не думала. Только о Максе…

И все-таки что это? Почему Макс сейчас будто пытался взорваться с каждым толчком