Кое-что по секрету - Люси Даймонд Страница 15

Фрэнки вопросительно посмотрела на Крэйга. Тот нахмурился и покачал головой, глядя на свою бывшую.

– Джулия, нет. Ты не можешь вот так просто прийти сюда и…

– Почему же нет? – Ее широкая улыбка неожиданно стала напоминать оскал крокодила. – Я его мать. – У нее заблестели глаза, и температура в комнате как будто упала. – Он был у тебя четыре года. Думаю, теперь моя очередь, не так ли?

– Что? – с тревогой воскликнула Фрэнки в тот момент, когда Крэйг повторил:

– Джулия…

И он сказал это таким тоном, какого Фрэнки никогда раньше не слышала, суровым и страшным, пробравшим ее до костей.

Из горла Фрэнки вырвался стон, потому что в глубине души она всегда знала, что этот день настанет, что мать Фергюса вернется и выдвинет требования. Он мой. Не твой. И хотя Фрэнки любила каждый дюйм этого малыша, она не могла забыть о том, что он не ее. Не ее по закону. По документам. Она всего лишь взяла его взаймы. И если Джулия захочет вернуться в жизнь Фергюса, заново познакомиться с ним, то как Фрэнки может лишать ее этой привилегии?

Она со страхом уставилась на Джулию, гадая, как к этому отнесется Фергюс. Он будет сбит с толку. Он считал своей мамой Фрэнки. Как они ему это объяснят? И была ли она жалкой эгоисткой, уже беспокоясь о том, что мальчик полюбит Джулию больше, чем ее?

– Я побеседовала с людьми в Совете граждан[7], – продолжала Джулия. – И они сказали мне, что права матери священны. У матери больше прав, чем у отца. Раньше я не могла справляться с ребенком, потому что была больна. У меня были кое-какие проблемы. Но сейчас мне лучше, и я готова начать с того момента, когда я ушла.

– Ты готова? – повторил Крэйг с таким ядовитым сарказмом, что Фрэнки показалось, со стен сейчас начнет облетать краска. – Ты готова начать с того момента, когда ты ушла. – Он покачал головой, не веря своим ушам, а потом снова обратился к Джулии: – Ты не можешь поступить так с ребенком, Джулия. Это так не работает. Ты не можешь нажать на «паузу», а потом снова нажать «пуск», когда тебе захочется. Скажи мне, где ты была, когда ему делали операцию из-за того, что у него резались зубы, когда он был болен, огорчен, испуган? В день его рождения? На Рождество? Когда он сделал первые шаги? Почему ты не была готова быть с сыном четыре года назад?

Его голос был пропитан горечью и яростью. Фрэнки моргнула. Его слова лились так свободно, с такой горячностью, что ей казалось, он не раз мысленно репетировал их. В прошлом Крэйг не говорил о Джулии, сказав, что выкинул ее из своих мыслей, из своей жизни, словно старую мебель. Фрэнки не знала, сколько боли и гнева все это время бурлило в нем.

– Крэйг, – робко сказала она, потому что ей было невыносимо видеть его таким. И к тому же, если Джулия действительно была больна и страдала от нервного срыва, то ему не следовало бы так нападать на нее. За такое человека едва ли можно винить.

– Что? – Его лицо было перекошено от гнева. – Она хочет забрать Фергюса. Что из этого ты не поняла?

Эти слова были словно пощечина.

– Забрать его? – в ужасе повторила Фрэнки и повернулась к Джулии. – Но я думала… – Она предполагала, возможно наивно, что Джулия всего лишь хочет проводить с мальчиком немного времени. Начать с ним новые отношения. Возможно, брать его к себе на несколько часов во второй половине дня, чтобы малыш привык и мог потом ночевать у нее. Проводить выходные. Это было бы нормально, правда? Ведь она же его мать и все такое? Никто не мог этого отрицать, безусловно. Но совсем забрать Фергюса, оторвать его от Фрэнки и Крэйга, от этой квартиры, от их привычного общения перед сном, от любимых детских площадок и глупых семейных шуток – нет. Нет. Это не вариант. Нет!

– Он мой сын, – сказала Джулия, вынув из рукава козырь. Козырь, которому они не могли ничего противопоставить. Фрэнки точно не могла.

Шок и страх нахлынули на нее. Сердце болезненно сжалось, будто пытаясь справиться сразу слишком со многим. Стало тяжело дышать. Неужели, когда вмешиваешься в жизнь чужой семьи, через несколько дней кто-то обязательно вмешается в твою? Как будто, отправившись в Йорк, чтобы найти своего отца, она каким-то образом выпустила на волю зло, которое теперь намеревалось разрушить маленький мир самой Фрэнки, уничтожить все, что она любила.

– Какая у него любимая сказка? Что он любит есть? Ты даже его не знаешь, – продолжал Крэйг. Его ноздри раздувались, пальцы вцепились в край стола, все его тело как будто приготовилось действовать, словно ему впрыснули огромную дозу адреналина. – Давай убирайся отсюда. Ты нам здесь не нужна.

– Крэйг, подожди, – сказала Джулия, и Фрэнки захотелось повторить ее слова. Крэйг, подожди, ты делаешь только хуже. Крэйг, подожди, не нападай на нее, послушай, что она тебе скажет. Крэйг, подожди, из этой ситуации должен быть разумный выход. Но он ненавидел Джулию, и Фрэнки это поняла. Он очень сильно ее ненавидел.

– Ты слышала, что я сказал, – прорычал он, ощетинившись, словно дикий зверь. – Прошу тебя, уходи.

Джулия с вызовом вздернула подбородок.

– Я пришла сюда не ссориться с тобой. – Она свирепо посмотрела на Крэйга, написала номер своего телефона на клочке бумаги и пододвинула его к Крейгу через стол. – Вот мои контакты. Позвони мне, когда будешь готов обсуждать это как взрослый человек. – Ее подбородок выдвинулся вперед. – Но ты должен знать, что у меня есть адвокат. Есть люди, которые мне помогут. И у меня есть право видеть собственного сына! – Выдержка неожиданно изменила ей, и из ее горла вырвалось рыдание. – Потому что он и мой сын тоже, не забывай об этом.

Она стукнула по столу, поднимаясь на ноги, и Фрэнки дрогнула, когда гневный взгляд женщины упал сначала на Крэйга, а потом переместился на нее. Джулия вышла из квартиры, громко хлопнув дверью. Наступившая после ее ухода тишина казалась оглушительно громкой, заполняя маленькое помещение. Все в кухне оставалось таким же, каким было час назад: жизнерадостные желтые стены, рисунки Фергюса, приклеенные к дверцам шкафов, две перевернутые вверх дном кружки на сушилке, фотографии счастливых дней, прикрепленные к холодильнику вместе с