Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы Страница 153

– Простите меня, Анна Михайловна, – опустив голову, сказала Настя, положив на стол заявление об уходе, – но я не могу. У меня рука не поднимается ставить Меркуловой пятерку. И заниматься подтасовкой я тоже не стану: для меня все дети одинаковы. В общем, я отказываюсь работать в вашей школе.

– Значит, бросаете класс в середине четверти? Сбегаете? – Директор гневно посмотрела на Настю. – Чистенькой хотите остаться? А если я позвоню в университет и скажу, что вы практику запороли? Не боитесь?

Настя молчала. У нее не было ни малейшего желания вступать в пререкания. Да и что тут скажешь – все и так ясно.

– Ну ладно. – Директор тяжело вздохнула. – Идите. Никому я, конечно, звонить не стану. Наверно, на вашем месте я бы так же поступила – по молодости. Ничего, жизнь вас обкатает. Повозит пару раз носом по стенке, глядишь, и станете не такой принципиальной. Только где же мне теперь физика взять? Хоть самой становись к доске. Ладно, идите. В бухгалтерии вас рассчитают. – И она горестно махнула рукой.

Вот и все, думала Настя, глядя на проплывающий мимо окон электрички сосновый лес. Кончились мои уроки. А жаль – работа интересная и с ребятами вроде нашла общий язык. Неужели во всех школах заставляют завышать оценки? Тогда мне в школу нельзя, я так не смогу. Конечно, понять Анну Михайловну можно, – если действительно отец Меркуловой все делает для школы. Наверно, он какой-нибудь олигарх или крупный начальник. Но ведь это неправильно, школу должно обеспечивать государство, а не чьи-то папы.

Но что же мне делать? Аспирантура? Там так мало платят, смогу ли я на эти деньги продержаться? Эх, найти бы какой-нибудь наукоемкий лицей, вроде нашего, где все по-честному Только кто же меня туда возьмет на работу, нужна же прописка. Ладно, впереди еще есть время, может, что-нибудь придумаю.

За вечерним чаем Настя, не выдержав, рассказала обо всем Наталье. Та обрадовалась: – Вот и ладно. Хоть отоспишься. А то ты совсем избегалась, как только здоровья хватает. Займись лучше своей наукой. Я на пару недель съезжу к родителям: что-то отец прихворнул, маме помогу. А вы тут с Юркой сами хозяйничайте. Да, что у тебя с сотовым? Твоя подруга не может к тебе дозвониться. Опять забыла зарядить?

– Точно! – Настя посмотрела на черный экран мобильника. – Вроде недавно заряжала, и опять сдох. – Она поставила телефон на зарядку и нашла номер Натальи:

– Привет! Ты чего звонила?

– Настя, ура! Ура! Я жду ребенка, поздравь меня! Наконец-то! Уже четвертый месяц! Володя просто прыгает от радости. Если будет девочка, назову Настей. Ты не против? Согласна быть крестной?

Слава Богу, облегченно вздохнула Настя, может, Наташка теперь успокоится. А то все с ума сходила, что она бездетная. Действительно, уже столько лет замужем, а с дитем все никак. Она даже заявила, что если у них с Володей детей не будет, разведется. Мол, детей нет, любви нет, – зачем жить вместе. Настя тогда посоветовала ей не дурить. Насчет любви раньше надо было думать. Вышла замуж, – терпи, надо иметь ответственность. На эти справедливые слова Наташка только вздохнула.

– Поздравляю! – обрадованно прокричала Настя в трубку. – Конечно, согласна! А если мальчик?

– Никаких мальчиков! – безапелляционно заявила подруга. – Только девочка! Через пару месяцев будет точно известно, УЗИ покажет. Но я чувствую, что там девочка. Хотя Володя мечтает о сыне – но помалкивает.

– Ты теперь береги себя. Меньше прыгай и не переутомляйся. Может, возьмешь академический?

– Да какой академический? – впереди ординатура. Но я, конечно, ее отложу. Володя сказал, сам все устроит – через своего отца. Он теперь с меня пылинки сдувает.

– А как Никита? Как твои родители?

– Родители тоже рады. Я им запретила делать покупки для малыша раньше времени, так мама увлеклась вязанием. Пинетки, шапочки, кофточки – и все розовое. А Никита по-прежнему живет в общежитии: на квартире слишком дорого, он уже пробовал. Сказали, квартиру дадут, когда женится, мол, женатым квартиры нужнее, а он пусть пока потерпит.

– Так чего он тянет с этим делом?

– А ну тебя, Настя. Как будто это так просто. Он хочет по любви, а с любовью не получается. Все какие-то не такие попадаются: то воображалы, то просто дуры. Недавно у него была одна, вроде ничего. А как дошло до постели, он мне рассказывал, представляешь, говорит: «У нее на груди волосы растут». Я ему: «Ну и что? Если она человек хороший, то волосы можно сбрить». А он: «Не могу, и все». Ну не идиот? Это ты виновата. Он все ищет на тебя похожую, а таких больше нет.

Посмеявшись, Настя попрощалась с подругой и принялась разбирать постель. И уже лежа, долго не могла заснуть: все перебирала в памяти события Наташкиной и своей жизни. И ее мысли привычно обратились к самым дорогим для нее людям.

Мама, думала она, мамочка моя, как мне плохо без тебя! Пусть бы ты меня ругала хоть каждый день, только бы мы были все вместе. Как ты тогда сказала: «Ты уже большая девочка». Большая! Но я не хочу, быть большой, я хочу иметь папу и маму, чтобы они заботились обо мне, бранили, что опять не надела шапку и поздно вернулась. Ведь все это было. Если бы не Лялька, мы бы до сих пор были вместе. Нет, я бы все равно уехала в Питер, но папа не расстался бы с мамой и бабушка с дедушкой, может быть, были живы.

Бабушка Зара пережила своего мужа всего на год. После ее смерти в доме поселилась старшая дочь Лиза с семьей, всегда мечтавшая уехать из Назрани. Свое жилье она продала за бесценок, и потому из бабушкиного наследства Насте ничего не досталось. Да она и не возражала: все-таки у нее есть квартира, за которую она получает хоть какие-то деньги. Правда, последние два года приходилось самой улаживать проблемы с жильцами: Нине стало трудно оставлять дом и часто болевшего мужа. Некоторые из арендаторов задерживали оплату месяцами, и тогда Настя прибегала к помощи отца: он с Наташкиным крестным-милиционером выселял неплательщиков и опечатывал квартиру. После этого Насте приходилось отпрашиваться в университете, приезжать и находить новых жильцов. Все это ее сильно напрягало, но делать было нечего: жизнь в Питере дорожала, а садиться на шею двоюродной сестре не хотелось.

Через неделю после памятного объяснения с директором школы Настю вызвали в деканат.

– Снегирева, ваши бывшие ученики сильно горюют, что вы их покинули, – недовольно обратился к ней декан, – мы получили коллективное письмо, где они просят повлиять на вас. Чтобы вы вернулись в школу и довели уроки хотя бы до конца года. И родители присоединились к их просьбе. Что заставило вас отказаться от класса?