Алиса в Стране Чудесных Клёнов (СИ) - Арчер Наталия Страница 16

— Окей, я тебе обязательно расскажу, но в следующий раз. Постыдные вещи надо дозировать, — обещаю со смешком. Потом слегка сжимаю его руку и говорю: — А теперь расскажи мне о тех, кого я встречу там, куда мы идём. Хочу быть готовой. Мне много придётся подбирать рифм?

— Конечно, но я уверен, что ты с этим справишься, — отвечает Дэннис, приобнимая меня за плечи.

И это чувствуется как три четверти настоящего объятия, что делает меня, на удивление, счастливей.

— Большая часть парней, что будет там, знакомы мне с самого детства — мы знаем друг друга либо с детской площадки, либо с садика или спортивной секции. Девчонок тоже будет много. Мы преимущественно ходим в две школы — Уиндермир или Килларни. Но там будет и несколько человек из колледжей, — говорит Дэн.

— В принципе, если я решилась бы рассказать отцу о вечеринке, я могла бы сказать, что всё будет проходить под чутким присмотром взрослых? — прыскаю от смеха, пытаясь заранее не беспокоиться об ожидаемом количестве народа, которое там будет присутствовать.

— Они всё ещё тинейджеры, поэтому я на твоём месте не тревожил бы отца подобной информацией, — усмехается Дэн. — Но вообще, если ты идёшь на вечеринку, обязательно надо предупреждать родителей о том, куда ты собираешься. На всякий случай.

Мда. Легче от этого предупреждения как-то не стало. Он смотрит вдаль и выглядит немного хмурым. Заметив мой напряжённый взгляд, до него доходит, что я могла прочитать между строк.

— Ой, извини, что напугал тебя, — говорит Дэн с улыбкой, для успокоения потирая моё плечо, за которое он меня приобнимает. Работает же. — Ты будешь со мной, тебе не о чем беспокоиться. Я не дам тебе пить алкоголь, и мы уйдём через полчаса максимум. Но когда красивые девушки приходят на вечеринку сами по себе, это может быть опасным. Пожалуйста, никогда этого не делай.

— Я вот настолько, — показываю своей свободной от стаканчика с кофе рукой сантиметр между большим пальцем и верхушкой варежки, — близка к тому, чтобы стукнуть тебя и убежать прочь, зовя на помощь.

Дэн вроде и смеётся со мной, но его глаза совсем нерадостные.

— Ну, — задумчиво говорит он, жуя свою нижнюю губу, — у моей сестры был не очень хороший случай, когда ей было шестнадцать. Поэтому я говорю со стороны того, кому следовало бы прислушаться к этому совету. Но у неё не было отца, который бы о ней беспокоился, как твой, а наша мама, будучи родителем-одиночкой, постоянно была на работе. Я же был ещё слишком мал, чтобы быть достойным защитником, — он тяжело выдыхает, оставляя облако пара, вместо несказанных слов.

— Мне очень жаль, Дэннис. С твоей сестрой сейчас всё в порядке?

— Да, сейчас уже окей. Она даже живёт с нашим отцом и его новой семьёй в Торонто. Но я с ним после этого не говорю. Это был последний гвоздь в крышку гроба наших отношений.

Он поджимает свои чудесные губы, что они превращаются в тонкую полоску. Ноздри раздуты. Сложно представить какими были эти “гвозди”, которые могли заставить этого добросердечного мальчишку выглядеть настолько обиженным и злым на своего родного отца. Похоже, что он по-настоящему расстроен тем, что случилось давным-давно.

Сейчас не хочется задавать никаких вопросов. Видно, что ответы на них не будут лёгкими.

— Элис, — Дэннис смотрит на меня с толикой упрёка. — Серьёзно, как ты это делаешь? — теперь он снова улыбается. — Как у тебя получается вытягивать из меня информацию, которую я никогда никому не рассказываю? Ты что, добавила мне в напиток сыворотку правды или что? — он отпивает из своего стаканчика, очевидно, желая распробовать вкус таинственного ингредиента.

— Тогда ты можешь тоже задать мне любой вопрос, ожидая получить абсолютно правдивый ответ, — отвечаю смеясь. — Мы вместе всё пили.

— О, поверь, я обязательно задам. Но я хочу узнать так много всего, что, пожалуй, приберегу в рукаве, как козырь, — он усмехается. — И я, кстати, действительно, почувствовал что-то новое в дополнение к своему любимому кофе, который я почти каждый день пью. Поэтому, смею тебя заверить, что твоя игра раскрыта.

— Ну да, ну да. Но не забывай, что ты начал сыпать секретами в первые пять минут знакомства, Рудольф, — дразнясь, показываю ему язык. Знай наших. — Значит, это была не сыворотка.

Я счастлива, что мы снова вернулись к хорошему настроению и лёгкому разговору.

— Дэннис, ты мне так много рассказывал интересных историй про разные приключения и походы со своим отцом, это тот же человек, о котором мы только что говорили? — блин, я, очевидно, не умею держать язык за зубами.

Но мой собеседник всё также расслаблен.

— Не-а, это мой отчим. Он супер! Я люблю его. И называю его отцом с тринадцати лет, по-моему. Тебе он тоже очень понравится, когда ты с ним познакомишься.

— Даже не сомневаюсь в этом, — отвечаю с тёплым ощущением в груди, которое обещает что-то хорошее.

Вдруг мы слышим мелодию. Что-то древнее как палеозой. Ну, или из конца прошлого века или где-то посредине этих двух эпох. По крайней мере, играет что-то старое и незнакомое. Я останавливаюсь и оглядываюсь по сторонам. Звук исходит откуда-то неподалёку, хотя никого рядом нет.

Мы с Дэном недоумённо смотрим друг на друга.

— Думаю, что это твой телефон, — говорит он.

— Мой телефон не работает. К тому же, я понятия не имею, что играет.

Мы слушаем песню. Красивая. Есть какая-то особенная красота в этой старой композиции. Есть характер, что ли. Мне даже начинает нравиться. И тут в голову приходит папин телефон, который он мне дал.

— Ой, блин! Это ж папина трубка! У него никогда не включён виброрежим. Значит, это он или мама звонит, — начинаю судорожно шарить по всем имеющимся карманам, расстегнув куртку.

— Дай помогу, — говорит Дэннис, приближаясь ко мне, как будто желая обнять. Я замираю.

Неожиданно для себя я чувствую как две теплые ладони скользят по моей пятой точке, затем Дэн быстро делает большой шаг назад.

— В задних карманах джинсов его точно нет, — говорит злодей, желая сдержать глупую ухмылку.

Смотрю на него, пытаясь осознать произошедшее.

— Эй, — наконец-то реагирую.

Скорости моей реакции можно только позавидовать. Это запоздалое “Эй” теперь больше похоже, как если бы оно относилось к тому, что он убрал руки, а не наоборот. Я, конечно же, краснею.

Музыка смолкает, уводя звонок в пропущенные вызовы.

— Извини, я просто пытался помочь, — Дэн отвечает с наименее раскаивающимся выражением лица. — Лично я кладу телефон исключительно в задние карманы, — договаривает, освещая меня своей улыбкой.

— Ты не думаешь, что я почувствовала бы его в этой крайне чувствительной зоне? — с вызовом спрашиваю, вкинув бровь.

— Я решил проверить, извини ещё раз.

Он искренне старается выразить сожаление, но я теперь отчётливо вижу, что у него нет будущего в киноиндустрии — он ужасный актёр.

— Ну, ну. Конечно, — усмехаюсь, стараясь успокоить сердце, глубже вдыхая.

Я всё ещё чувствую его прикосновения. Впервые так буквально поняла выражение “задницей чувствовать”. Не сказала бы, однако, что это так уж неприятно.

— Элис, но, если ты решишь дать мне пощёчину, то лучше, наверное, сделать это в первые полчаса после инцидента.

Мы оба фыркаем от смеха. Мою заторможенность с адекватным ответом было сложно не заметить.

Наконец, достаю телефон из внутреннего кармана куртки. Он начинает снова звонить, показывая вызывающего как “Жена Кэрри”.

Модель телефона настолько тонкая, что, мне кажется, я его случайно бы погнула, положи я его в задний карман моих джинсов. К счастью, у меня нет такой привычки.

Я снимаю варежку, разблокирую аппарат и выдыхаю в трубку:

— Привет, мам!

— Элис! — папа напряжённо выдыхает по другую сторону звонка. — Почему ты не подняла трубку в первый раз? — хмурится он.

Да, это отчётливо слышно, как он хмурится, как если бы я сейчас видела его собственными глазами.

Тут за моей спиной проезжает Скайтрейн. Из-за него всё равно папа ничего не расслышит, поэтому я молчу в ожидании того, как проедет поезд, чтобы спокойно продолжить разговор.